Изгой - Лев Пучков

Возле кафе «Ушибленный Поэт» стоянка отсутствует как явление, поэтому машину припарковали на обочине, а Борман-Рому оставили сторожить и наблюдать за обстановкой.

– Опять мы в пролете, – грустно заметил Борман.

– Я вам пирожные с колой принесу, – пообещала Ленка. – Пицца здесь плохая, к кофе вы равнодушны, так что ничего не теряете.

– Ладно, – приободрился Борман. – Если есть что выбирать, хорошо бы – эклеры, и не с белком, а с маслом.

– Да, с маслом лучше, – поддержал Рома, метнув флюид затаенной укоризны в сторону Феди. – Нам надо массу наедать, а то от бега скоро совсем высохнем...

Вот этот долбанутый «Поэт» – не что иное, как молодежная забегаловка. Кормят здесь невкусно, но дешево, а в противовес подают вполне приличный кофе и съедобные пирожные. Вдобавок ко всему со второго этажа открывается прекрасный вид на Большую Сунжу (до недавнего времени известную как Москва-река). Все это привлекает московскую молодежь, так что по выходным здесь полно народу.

Мы уже не совсем молодежь и тем более не московская. И чего, спрашивается, приперлись? А у нас здесь деловая встреча с Народным Ополчением, или попросту – с Лехой.

Поднявшись на открытую террасу, мы протиснулись сквозь плотное скопление жующе-кофеинствующей и агрессивно курящей публики и сели под навесом в дальнем углу.

– Слышь ты, стратег, – буркнул Федя, недовольно осматриваясь и морщась от дыма. – Мы здесь уже третий раз... Не боишься засветиться?

– Все продумано, – важно приосанился Леха. – Работаем по графику.

– Ну-ну... – Федя, то ли желая поддеть Леху, то ли подыгрывая ему, уточнил: – Хвостов не привел?

– Все чисто, я проверялся, – заверил Леха. – Можете расслабиться, здесь вам ничего не угрожает. Вы же знаете: когда этим занимаюсь я – я занимаюсь этим основательно и скрупулезно.

– Гхм-кхм... Ну да, мы знаем...

Леха обожает конспиративные игры. Место встречи объявляет в самый последний момент, массу времени тратит на обследование прилегающей территории с целью выявления «засады-подставы-прослушки», в процессе общения с нами настороженно озирается и подолгу задерживает взгляд на кажущихся ему подозрительными субъектах.

Федя меня по этому поводу давным-давно просветил: если нами будут заниматься спецы – наблюдения мы не заметим. Так что все эти Лехины телодвижения не имеют никакой смысловой нагрузки. Мы, однако, не одергиваем его: товарищ полезный, регулярно снабжает деньгами – пусть и небольшими, так что пусть себе и дальше резвится на здоровье. Думаю, вы согласитесь со мной: каждый имеет право на индивидуальный подвывих, коль скоро это не причиняет окружающим неудобств. А уж природа подвывиха – дело сугубо личное. Одни могут часами восхищаться формой плавников Clupeonella cultriventris[1] или корявым профилем достославного негодяя на старинной марке, а другие впадают в эйфорию от встреч с находящимися в розыске особо опасными преступниками и черпают вдохновение в тайной деятельности, направленной на воплощение в жизнь неких утопических идей с выраженным национальным подтекстом.

– Что будете? – Леха, не переставая сканировать террасу пронзительным взором, раскрыл меню.

– Как обычно: людям пицца с кофе, детям – пирожные, – Ленка отняла меню, передала его Феде и достала из сумки камеру. – Думаю, они и без тебя угадают, какая пицца сегодня съедобная. Двигайся ближе, покажу, что мы наснимали...

Пока мы с Федей посредством анализа списка ингредиентов решаем шараду, какая из двенадцати заявленных в меню пицц наименее разрушительна для организма, а Ленка с Лехой смотрят арт-хаус, я, с вашего позволения, прокомментирую некоторые нюансы. А то мне неловко: возможно, кое-кто из публики может подумать, что все эти рейды по паркам, лекции о теории нравственности и прочая псевдомиссионерская активность – моя личная инициатива. Нет, я не отрицаю: моя вина в этом тоже есть, но весьма опосредованная.

Я всего лишь познакомил Ленку с Лехой. А дальше они – сами. И однозначно относить мой проступок к разряду глупостей тоже нельзя: еще неизвестно, что стало бы с Ленкой, если бы она не посвятила себя всей этой непродуктивной мышиной возне. Вполне возможно, сошла бы с ума. Или сотворила бы что-то страшное из серии «пластит-мечеть – курбан-байрам». Горит в ней неведомый огонь, негасимое пламя, зажженное не по ее воле в один проклятый майский день – полыхает без устали, сжирая ее изнутри и больно опаляя тех, кто находится рядом. И если этому пламени не давать выхода, никто не застрахован от спонтанных взрывов разной степени тяжести.

Леха мониторит Сеть, следит за вражьей активностью и подыскивает для Ленки материал. Ленка выбирает приглянувшиеся ей темы и организует «репортажи». Не зря ведь на журфаке училась.

Правда, деятельность ее от стандартной работы репортера несколько отличается. Она не просто фиксирует события и доносит их до зрителя. Она эти события провоцирует сама. И, надо заметить, получает от этого немалое моральное удовлетворение.

Следует отдать ей должное – к репортажам она готовится вдумчиво и основательно, старается учитывать специфику нашего положения и характер контингента, с которым приходится работать. Но по ряду объективных причин у нас регулярно случаются экспромты. Типа последнего диспута о нравственности из серии «мухаббат-ваххабит».

Помимо съемок «живой натуры», Ленка пишет статьи о нашей деятельности, злонамеренно при этом гиперболизируя (короче, врет и не краснеет). И нещадно пиарит нас как народных мстителей, русских былинных богатырей и патологических робин-гудов местечкового розлива. Эти статейки Леха редактирует в сторону реализма и размещает на разных ресурсах.

Вот такой славный получился тандем – с моей легкой руки.

Самое страшное – что нам за это платят деньги. Или, может быть, самое страшное, что мы эти деньги берем? Не знаю, короче, но Леха считает, что раз мы изгои, то обязательно должны нуждаться в деньгах. В принципе, деньги у нас есть, не бог весть какие, но на жизнь хватает (как мы зарабатываем, расскажу позже). Но мы не спешим разубеждать Леху и благосклонно позволяем ему оказывать нам финансовую поддержку. Насколько мы успели разобраться, для Лехи все эти шпионства, сетевая активность и протестные формы деятельности составляют смысл жизни. Ну так и зачем отнимать у человека этот смысл? Пусть себе и дальше развлекается, хуже от этого никому не будет.

Да, надо уточнить: сам по себе Леха – камрад с весьма средним достатком, а деньги нам платит РСС (Русское Сетевое Сопротивление). Это разные люди – в основном студенты, офисная молодежь, великовозрастные инфанты, сидящие до тридцати и далее на шее родителей, и прочие регулярные обитатели Сети, которым не нравится сложившийся порядок вещей. В силу слабой организованности и трусоватости на какие-либо активные действия – даже разового характера – против устоявшейся Системы они не решаются, но готовы платить изгоям и поддерживать их морально. В общем, негласные члены этого сообщества регулярно перечисляют на Лехины «веб-кошельки» небольшие суммы. Почти все эти деньги Леха отдает нам, а перед РСС отчитывается нашими видеозарисовками и Ленкиными пламенными статьями. И все получают от этого пользу: Ленка отчасти гасит сжирающее ее пламя, Леха тешит свою заговорщицкую сущность, а сетевые псевдофрондеры получают некую видимость борьбы против порочной Системы.

В общем, все довольны. Все, кроме нас с Федей.

Мы считаем, что вся эта борьба – не более чем ИКД (имитация кипучей деятельности) и мышиная возня, воспринимаемая Системой даже не как комариные укусы, а как низшей степени назойливости променад последних осенних мух, вялых и медлительных, уже даже не жужжащих, а просто по инерции летающих по кругу в силу заложенного в них Природой-Матерью механизма выживания.

Прошу понимать правильно: мы не против борьбы как таковой. Но борьба должна быть конструктивной и давать хотя бы минимальные результаты. В противном случае это не борьба и вовсе не сопротивление, а просто Несогласие, с которым каждый из участников РСС волен поступить по своему усмотрению. Хочешь – гордо носи его как знамя – Системе это совершенно по тулумбасу, хочешь – отправь по почте другу с разноцветной открыткой Яндекса. А лучше всего – затискай себе в самые потаенные глубины организма, возвращайся в свой теплый офис и продолжай прилежно вкалывать на Систему, с который ты так круто не согласен.

Предвижу вопрос: зачем в таком случае мы всем этим занимаемся?

Отвечаю: вы не поверите, но нашего согласия никто и не спрашивает.

У нас тут есть неуправляемая бомба замедленного действия под названием «Лена-мщу-всем-подряд», так вот, она рулит во всех отношениях. И машиной – это ее машина, точнее, ее родителей, и процессом, и нами заодно.

Почему так получается (нет, не надо ухмыляться – и вовсе мы не подкаблучники, просто так получается), мы выясним по ходу повествования. А сейчас самое время вернуться на мастерски задымленную террасу «Ушибленного Поэта» – нам принесли некое подобие пиццы, а Ленка с Лехой с минуты на минуту закончат просмотр материала.