Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Желябугские выселки - Александр Солженицын

Желябугские выселки - Александр Солженицын

Читать онлайн Желябугские выселки - Александр Солженицын

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:

Как бы и Выселки не разбомбили, а у нас тут все линии веером. Да и погреб ли выдержит?

Нет, отвязались Юнкерсы: там, наверху, своя разыгрывается жизнь, гоняются друг за другом, небу становится не до земли.

А от слитного такого гула - и вовсе ничего не запишешь. Иди в штрафбат.

Соседняя батарея семидесяти-шести - снимается из Выселок, перетягивают её вперёд, пожарче.

Ох, и гудит же в голове. Голова - как распухла, налилась. Да и сама же собой: ото всего напряженья этих дней, оттого, что в сутках не 24 часа, а 240.

Но сверх всех бессонниц и растёт в тебе какое-то сверхсильное настроение, шагающее через самого себя, - и даже легкоподвижное, крылатое состояние.

- Михаил Лонгиныч, отдайте мне все ленты по 415й, я сам буду искать, а вы - остальные.

Послал Митьку принести мне мой складной столик, ещё есть, сверхштатный. Поставил его близ погреба, в тенёчек под ракитой.

- Табуретку найди, из какой избы.

Притащил мигом.

Сижу, разбираюсь в лентах. Думаю.

Уставный приём: снимать отсчёты по началу первого вздрога каждого звукопоста. Но когда начала размыты, не исправишь, - научились мы по-разному. Можно сравнивать пики колебаний - первый максимум, второй максимум. Или, напротив, минимум. Или вообще искать по всем пяти колебаниям однохарактерные места, изгибы малые - и снимать отсчёты по этим местам.

Делаю так, делаю этак, - а Митька таскает ленты в погреб, на обработку. Когда треугольник в пересечениях уменьшается - Накапкин зовёт меня смотреть планшет.

Между тем 2й дивизион требует от нас корректировки. Близко справа стали ухать пушки 4й и 5й батареи.

Мы, сколько разбираем, выделяем их разрывы из других шумов и диктуем координаты. Они доворачивают - мы опять проверяем.

С 5й батареей Мягкова всё ж умудрились пристрелять и покрыть 421ю. Звонит с наблюдательного, доволен, говорит: замолчала.

И - какая ж благодарность к прилежному вычислительному взводу.

Белые мягкие руки Липского - на ленте, разложенной вдоль стола. Левой придерживает её, правой, с отточенным карандашом, как пикой, метит, метит, куда правильно уколоть, где вертикальной тончайшей палочкой отметить начало вздрога. (А бывает - и фальшивое. Бывает - и полминуты думать некогда, а от этого зависит лучший-худший ход дела.)

Сосредоточенный, с чуть пригорбленными плечами Ушатов прокатывает визир по линейке Чуднова, снимает отсчёт до тысячных долей.

Вычислитель Фенюшкин по таблицам вносит поправки на ветер, на температуру, на влажность (сами ж и измеряем близ станции) - и поправленные цифры передаёт планшетисту.

Планшетист (сменил Накапкина чуткий Кончиц), почти не дыша, эти цифры нащупывает измерителем по рифлёным скосам угломера. И - откладывает угол отсчёта от перпендикуляра каждой базы постов. Сейчас погонит прямые - и увидим, как сойдётся.

И от совестливой точности каждого из них - зависит судьба немецкой пушки или наших кого-то под обстрелом.

(А Накапкин, сменясь, пристроился писать, от приборных чернил, фронтовую самозаклейную "секретку" со страшной боевой сценой, как красноармейцы разят врага, - то ли домой письмо, то ли девочке своей.)

А наши звукопосты пока все целы. Около Волкова была бомбёжка, но пережили, вот уже и вкопаны. Два-три порыва было на линиях, всё срастили.

У сухой погоды своё достоинство: провода наши, в матерчатой одёжке, не мокнут. Резина у нас слабая, в сырость - то заземление, то замыкание. А прозванивать линии под стрельбой - ещё хуже морока. Немцы этой беды не знают: у них красно-пластмассовый литой футляр изоляции. Трофейный провод - у нас на вес золота.

Между тем зовёт меня Кончиц: моя 415я даёт неплохое пересечение, близко к точке. Решаюсь. Звоню Толочкову:

- Вася! Вот тебе 415я. Не пристреливай её, лучше этого не поправим, дай по ней налётик сразу, пугани!

Эт-то по-русски! Толочков шлёт огневой налёт, двадцать снарядов сразу, по пять из каждой пушки.

Ну, как теперь? Будем следить.

Тут - сильно, бурно затолкло на нашем склоне. Смотрю: где верхние избы нашей улицы и раскидистые вётлы группкой, куда Искитея побежала, - побочь их, по тому же хребтику - рядком два десятка чёрных фонтанных взмётов, кучно кладут! Ста-пяти, наверно. Кто-то там у нас сидит?- нащупали их или сверху высмотрели.

Хотя в небе - наши чаще. Вот от этого спину прямит.

В погреб сошёл, говорят: трясенье было изрядное. А то уж средь баб разговор: чего зря сидим? идти добро спасать. Теперь уткнулись.

Но - опять, опять нутряное трясение земли - это, знать, ещё ближе, чем тот хребтик.

Дугин нервно, отчаянно орёт наверх:

- Второй перебило!.. И третий!! И четвёртый!!

Значит, тут - близко, где линии расходятся. А с постов - все три погонят линейных зря, не знают же.

Меня ж хватает сзади, тянет бригадный телефонист. Почти в ужасе:

- Вас с самого высокого хозяйства требуют!

Ого! Выше бригады - это штаб артиллерии армии. Перенимаю трубку:

- Сорок второй у телефона.

Слышно их неважно, сильно издали, а голос грозный:

- Наши танки остановлены в квадрате 74-41!

Левой рукой судорожно распахиваю планшетку на колене, ищу глазами: ну да, у Подмаслова.

- ...От Козинки бьёт фугасными, ста-пятидесяти-миллиметровыми... Почему не даёте?

Что я могу сказать? Выше прясла и козёл не скачет. Стараемся! (Опять объяснять про инверсию? уж в верхнем-то штабе учёном должны понимать.)

Отвечаю, плету как могу.

Близко к нам опять - разрыв! разрыв!

И сверху крик:

- Андрея-а-ашина!!

А в трубку (левое ухо затыкаю, чтоб лучше слышать):

- Так вот, сорок второй. Мы продвинемся и пошлём комиссию проверить немецкие огневые. И если окажутся не там - будете отвечать уголовно. У меня всё.

У кого - "у меня"? Не назвался. Ну, не сам же командующий артиллерией? Однако в горле пересохло.

За это время - тут большая суматоха, кричат, вниз-вверх бегут.

Отдал трубку, поправляю распахнутую обвислую планшетку, не могу понять: так - что тут?

Енько и Дугин в один голос:

- Андреяшина ранило!

Бегу по ступенькам. Вижу: по склону уже побежали наверх Комяга и Лундышев, с плащпалаткой. И за ними, как прихрамывая, не шибко охотно, санинструктор Чернейкин, с сумкой.

А там, метров сто пятьдесят - да, лежит. Не движется.

А сейчас туда - повторный налёт? и этих трёх прихватит.

Кричу:

- Пашанина ищите! Готовить машину!

Счёт на секунды: ну, не ударьте! не ударьте! Нет, пока не бьют, не повторяют.

Дугин, не по уставу, выскочил от прибора, косоватое лицо, руки развёл:

- Таащ стартенант! Тильки два крайних поста осталось, нэчого нэ можем!

Добежали. Склонились там, над Андреяшиным.

Ну, не ударь! Ну, только не сейчас!

В руках Чернейкина забелело. Бинтует. Лундышев ему помогает, а Комяга расстилает палатку по земле.

Ме-едленно текут секунды.

Пашанин прибежал заспанный, щетина чёрная небритая.

- Выводи машину. На выезд.

А там - втроём перекладывают на палатку.

Двое понесли сюда.

А Чернейкин, сзади, ещё что-то несёт. Сильно в стороне держит, чтоб не измазаться.

Да - не ногу ли несёт отдельно?..

От колена нога, в ботинке, обмотка оборванная расхлестнулась.

Несут, тяжко ступая.

К ним вподмогу бегут Галкин, Кропачёв.

И Митька за ними: тянет паренька глянуть близко на кровь.

И - тутошний малец за ним же, неуёма.

Про Галкина мне кто-то:

- Да он чуть замешкался. И он бы там был, его линия - тоже.

А Андреяшин, значит, сам вырвался, птицей.

Вот - и отлучился в Орле... Посетил...

Без ноги молодому жить. И отца-матери нет...

Подносят, слышно, как стонет:

- Ребята, поправьте мне ногу правую...

Ту самую.

Обинтовка с ватой еле держит кровь на культе. Чернейкин ещё прикладывает бинта.

Лундышев: - Он и ещё ранен. Вон - пятна на боку, на груди.

Осколками.

Вот и отлучился...

Лицо смуглёныша ещё куда темней, чем всегда.

- Ребята, - просит, - ногу поправьте...

Оторванную...

Неровное, мягкое, больное - трудно и поднять ровно. И в кузов трудно.

Капает кровь - на землю, на откинутый задний борт.

- Да и... - киваю на ногу, - её возьмите! Кто знает, врачам понадобится.

Взяли.

- Теперь, Пашанин: и скоро, и мягко!

По тем ухабам как раз.

Да Пашанин деликатный, он повезёт - как себя самого раненого.

И двое в кузове с Андреяшиным.

Закрыли борт - покатила машина.

Хоть и выживет? - ушёл от нас.

А к Орлу его - прямо и идём, прямёхонько в лоб.

Хмуро расходились.

Да, вспомнил: уголовно отвечать.

А Дугина - служба томит:

- Таащ старштенант! Так трэба сращивать? Як будэмо?

И линейные - сидят на старте, готовые. Со страхом. Тот же и Галкин, по случайности уцелевший.

А там - по нашим танкам бьют.

Кого беречь? Там - беречь? Здесь - беречь?

- По-до-ждите, - цежу. - Маленько ещё подождём.

И - как чувствовал! Выстрелы почти не слышны, и от шума, и от зноя- а всей толчеёй! - полтора десятка ста-пяти-миллиметровых - опять же сюда! где Андреяшина пристигло, и ещё поближе - чёрные взмёты на склоне!

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Желябугские выселки - Александр Солженицын торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит