Не.Родная сестра магната (СИ) - Лесневская Вероника
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она морщится от звука сигнализации, быстро оценивает меня взглядом. И, не увидев во мне опасности (что очень зря), дает отмашку кому-то в доме, чтобы отключили.
Вой затихает. «Мыше-крыса» внимательно и надменно смотрит на меня.
Конечно, было бы проще, если бы мне открыл дед. Но я изначально даже не предполагала такой вариант. Поэтому…
Ныряю рукой в сумку, достаю оттуда липовое удостоверение нотариуса. Скачала из интернета, кое-как склеила, оформила и обрисовала печати... Понять, что оно не настоящее, легко. Но…
Взмахиваю «корочкой» перед лицом «мыше-крысы» так, что она успевает лишь заглавие прочитать, и тут же прячу. Выуживаю из сумки папку с документами. Внутри – выдержки из архивов, доказательства моего родства с Левицкими, которые я уже деду покажу, но снаружи… большими буквами по-польски выведено: «Завещание». По крайней мере, я надеюсь, что правильно перевела.
Женщина меняется в лице, прикладывает руку к сердцу и отшатывается от меня. Лепечет что-то на своем, отрицательно качает головой.
Кажется, кто-то не желает делиться наследством. Зря нервы тратит. Лично я делиться и не собираюсь.
Пользуясь замешательством этой «пани», шагаю через гостиную. Встречаю там горничную и проворачиваю с ней тот же трюк с удостоверением. Работает безотказно.
- Адам Левицкий? – вскидываю голову и изгибаю бровь.
Умолкаю, потому что, кроме имени моего деда, больше ничего по-польски сказать не могу.
Горничная жестом указывает на одну из дверей, и я искренне благодарна ей за «наглядность».
Влетаю в комнату без стука и захлопываю за собой. Прямо перед носом спешащей сюда "мыше-крысы". Выдыхаю.
Осмотревшись, осознаю, что это кабинет и я в нем не одна. Обращаю внимание на камин, у которого стоят два кресла. В одном из них кто-то сидит. Полубоком ко мне.
Услышав шум, он медленно поворачивается. Скольжу взгляд по седой голове, испещренному морщинами лицу. Ловлю на себе серый взор. Отнюдь не злой. Скорее, удивленный и заинтересованный.
А еще... эти глаза заставляют меня подумать о Яне. Какого черта? Зачем мой мозг так шутит со мной?
Отмахиваюсь, стараясь не отвлекаться от дела.
- Адам Левицкий?
Дед кивает, пристально рассматривая меня. И в этот момент вновь напоминает мне... Его. Но некогда размышлять о пустяках.
- Здравствуйте, я ваша родственница! – устраиваюсь в кресле напротив и улыбаюсь во все тридцать два.
Глава 5
Секунда – и в кабинет врывается «мыше-крыса». Пищит на меня так, что невольно вздрагиваю. Но Адам небрежно бросает пару слов, и она осекается. Продолжает уже тише, но обращается теперь исключительно к нему. Активно жестикулирует, то и дело указывая на меня, и «пшекает» что-то очень быстро. Кажется, даже если бы я и знала польский, то все равно бы ничего не поняла.
Перевожу взгляд на деда. Если он сейчас выставит меня вон, то все пропало. Приложенные усилия окажутся напрасны, а я полечу в Россию. Нет, я не готова вернуться ни с чем!
Испытывающе смотрю на Адама. Он выглядит усталым и недовольным. Впрочем, в его возрасте это, наверное, норма.
Выслушав чересчур нервную «мыше-крысу», он кивает, взмахивает дрожащей рукой – и указывает на выход. Женщина растерянно хлопает ресницами, потом стреляет в меня злым, уничтожающим взглядом, но все же уходит.
Что ж, мой дед – далеко не божий одуванчик. Сложно мне с ним будет… «договариваться».
Однако покорно ждать своей участи я не собираюсь. Не для того весь путь проделала.
- Прежде, чем прогнать меня, сначала выслушайте, - выпаливаю я на выдохе и выставляю ладони перед собой, словно защищаясь.
Серый взгляд проникает в самую душу, будто читает меня. Потрескавшиеся губы размыкаются и неторопливо произносят что-то.
- Простите, но… - виновато улыбаюсь, - я ни слова не понимаю.
- Значит, не нотариус, - хмыкает по-русски. – Зачем соврала?
Дед откидывается на спинку кресла, устремляя взгляд на неработающий камин. Ощущение, будто его совсем не интересует, кто я и зачем пришла. Слишком скучающий вид у него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})- Ну, я… импровизировала, - признаюсь честно, потому что лицемерие он раскусит в два счета. – Иначе меня бы к вам не пустили. У вас там… «Осторожно, злая собака», - добавляю тише, вспомнив выражение лица «мыше-крысы», готовой съесть меня без предупреждения. Так это она еще не в курсе, что я ее конкурент в борьбе за наследство. Иначе точно бы загрызла.
Не свожу глаз с благородного профиля Адама. Даже морщины его не портят.
Замечаю, как уголок его губ чуть ползет вверх, но тут же возвращается на место.
- Про родственницу тоже ложь? – произносит дед в пустоту, по-прежнему игнорируя меня.
- Нет, чистая правда, - заявляю уверенно и суетливо достаю из папки бумаги. – Вот доказательства, - раскладываю листы веером на столике между нами. – Если верить выдержкам из архива, то я – ваша внучка. Вот, - тычу пальцем в нужные строчки.
Замираю. Жду реакции. Не знаю, сколько проходит времени, пока Адам все же поворачивается ко мне. Каждое движение – как в замедленной съемке. Он делает все так долго, словно у него вся жизнь впереди. И спешить некуда.
- И ты веришь? – приподнимает густые брови.
- Да, - мгновенно отзываюсь, при этом не лгу.
Адам тянется к бокалу с янтарной жидкостью, что стоит тут же на столике, обхватывает подрагивающей рукой и подносит ко рту.
- Эм-м, вы уверены, что вам это можно? – скептически наблюдаю, как он делает глоток.
- Ты такая же нудная, как мой внук, - парирует Адам и пьет дальше. – Твердит все время: то нельзя, это нельзя, - бурчит, отставляя пустой стакан. – Ты только посмотри на меня, - усмехается непривычно тепло. – Мне на том свете уже прогулы ставят. Так что все мне можно, - хохочет и тут же заходится кашлем.
Моргаю испуганно, беспокоясь за деда. Подскакиваю с кресла, но он останавливает меня взмахом руки.
- Я в порядке. Еще потреплю нервишки своим родственничкам, - откашлявшись, выдает хрипло, с сарказмом.
Берет со стола бутылку, опять наполняет стакан. С трудом, расплескивая жидкость на стеклянную поверхность столика.
Собираюсь помочь, но отдергиваю ладонь. Складываю руки на груди. Демонстративно. Не одобряю, что дед себя травит.
- Правильно. Тебе нельзя, - по-своему трактует мои действия. - Молодая слишком. Тебе еще детей рожать. Здоровых, - поучает меня.
- Не, я не пью, - морщусь я.
Алкоголь усыпляет мозг, а еще в нем абсолютно не чувствуются «добавки». Так что в чужих домах и из чужих рук даже пробовать не стану.
- Так что ты говорила о нашем родстве? – с нескрываемым любопытством обращается ко мне дед, а в мутных глазах впервые за все время загораются искры.
– Все сходится. В архивах есть мой отец – Алексей Левицкий, - на имени Адам вздрагивает, словно вспомнив о чем-то. - Вместе с мамой Ольгой они уехали из Польши в Россию еще до нашего с сестрой рождения. Нам было чуть больше года, когда родители погибли в автокатастрофе. Дальше – детдом и… - осекаюсь, потому что рассказы о моей жизни в приемной семье и после - не для дедовых ушей.
- У тебя сестра есть? – цепляется за информацию Адам.
- Да, близняшка. Мы не так давно нашли друг друга, - не вдаюсь в детали.
Замечаю, что в его голове явно складываются части пазла. Но делиться выводами он не спешит.
- Почему она не приехала с тобой?
- Богдана вас знать не хочет, - с моей стороны звучит грубо, но так и есть. - Потому что вы нас бросили. Не забрали из детдома после смерти родителей, - пожимаю плечами. – Все, что у нас осталось, вот…
Снимаю с шеи цепочку, на которой висит католическая ладанка. Касаюсь подушечкой пальца изображения святого. Вспоминаю, как сбегала от приемной семьи, прихватив с собой кулончики. Свой и моей сестры, погибшей, как я думала на тот момент. Когда судьба свела нас, то я вернула Дане ее ладанку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Пересиливая себя, передаю ценнейший для меня кулон деду Адаму, чтоб он мог рассмотреть вблизи. Тот берет, крутит в руках, читает мое имя на обороте.