Ведьмы и все прочие - Анна Шмидт

Он посадил Йориса в клетку и легонько покачал ее туда-сюда. Йорис схватился за прутья, и великан снова захохотал, нет, прямо загрохотал от удовольствия.

Йорис засмеялся с ним вместе и сказал:

— Вот это смех так смех! Теперь-то я вижу, что это пустая болтовня! Опять они небылиц насочиняли.

— Кто? — спросил великан.

— Да люди внизу, — пояснил Йорис. — Они уже давно говорят, что вы больны.

— Я — болен? — возмутился великан. — Сам же видишь, что это вранье! Я здоров как бык!

— Вижу-вижу, — кивнул Йорис. — Эти болтуны внизу уверяют, что вы весь — с головы до пят — стали зеленого цвета. А вы вроде ничего.

— Зеленого цвета? — изумился великан. — Почему зеленого?

— Да это от пыхательной болезни, — сказал Йорис. — Каждый ребенок знает, что дыхание дракона чрезвычайно опасно для здоровья. Дракон же пыхает серой и еще какой-то гадостью, вот от этого и случается пыхательная болезнь. А от нее — зеленые пятна по всему телу, вот такие дела. Но у вас что-то пока их не вижу.

И насупив брови, Йорис стал сосредоточенно рассматривать голые колени великана.

Великан последовал за его взглядом и увидел на одной из коленок множество зеленых точек. Он попытался стереть их рукавом, но точки не исчезали. Ведь мелок у Йориса был необычайно хорошего качества, скажу тебе по секрету, и Йорис нарисовал на коленке у великана тьму-тьмущую зеленых точек — да так, что великан ничего не заметил.

— Ч-ч-что это т-т-такое? — заикаясь прошептал великан. — Зеленые пятна? Значит, началось?

— Пока ничего страшного, — успокоил его Йорис, — месяц вы еще протянете. Если бы рядом не было дракона, то вы бы точно прожили не меньше полугода, а так, сами понимаете, бедное животное не виновато, что у него ядовитое дыхание. Вы же не сможете убить своего родного дракона?

— Я — не смогу?! — взревел великан. — Сейчас сам увидишь! Чтобы я загнулся от этой ядовитой ящерицы?

Огромными шагами он помчался в замок, схватил там гигантское копье и бросился на дракона.

Сидя в своей клетке, Йорис наблюдал за страшным побоищем и думал про себя: вот уж воистину битва великана с драконом!

Дракон пыхал гарью и копотью, из ноздрей у него извергались потоки дыма и огня, срывались язычки красного пламени. Он извивался зеленым чешуйчатым телом, яростно бил мощным хвостом, лязгал страшными драконовыми зубами, а великан бегал вокруг него и пытался поразить копьем.

— Ура! Бей его! Вперед, Голландия! — кричал Йорис в своей клетке. Конечно, подбадривать великана нужно было какими-нибудь другими словами, но Йорис не мог придумать ничего лучшего.

Великану тем временем удалось наконец приблизиться к дракону и всадить ему копье прямо в сердце — кошмарное зрелище, доложу я вам, тело дракона свилось в большие и маленькие кольца, он испустил последние клубы дыма и затих. Ужасная смерть.

— Ну что? — спросил великан, отдуваясь. — Каково?

— Здорово! — воскликнул Йорис, хлопая в ладоши. — Вы настоящий герой. И теперь, когда дракон умер, вы запросто проживете еще месяцев шесть. Запросто. Даже можете все семь.

— Не дольше? — жалобно спросил великан, он уселся на землю, печально опустив голову. — Я хочу прожить еще сто лет.

— Это каждый хочет, — согласился Йорис. — Но пыхательная болезнь смертельна. И никто не может добраться до белой змеиной травки, будь то человек или великан.

— Что-что, белая змеиная травка, что это такое? — заволновался великан.

— Она растет вон там, — сказал Йорис и показал на скалы, отвесно уходящие в море. — Если вы меня отпустите, я помогу вам ее найти.

— Отпустить — держи карман шире! — зарычал в ярости великан. — Я тебя отпущу, ты тут же смоешься, а мне — помирай через семь месяцев! Нет уж, дудки! Я сделаю кое-что получше, я возьму тебя с собой, и ты покажешь мне белую змеиную травку.

Он вынул Йориса из клетки и стал карабкаться на самую высокую из скал.

— Если я свалюсь, ты свалишься со мною вместе, — злобно пообещал он.

— Остановитесь на этом выступе, — скомандовал Йорис, и великан повиновался. — Видите те белые цветочки между двумя камнями? Вот там и травка.

Великан нагнулся, пытаясь дотянуться до травки, но у него ничего не получилось.

— А вы попробуйте другой рукой, — посоветовал Йорис, — в которой вы меня держите. Я и дотянусь до травки.

Великан последовал его совету.

— Отлично! — крикнул Йорис. — Еще чуточку, еще чуть-чуть… Готово!

— Сорвал? — тяжело дыша, спросил великан, совершенно свесившись вниз.

— Сорвал! — крикнул Йорис и укусил его за палец.

— Ай! — завопил великан и от неожиданности выпустил Йориса, который мягко приземлился в кустарник, росший прямо под выступом скалы. Великан же потерял равновесие и, подняв тучу брызг, плюхнулся в море.

— Вот так-то, — сказал Йорис, легко взбираясь на гору. Он отделался парочкой синяков и теперь спокойно направился к башне, где томилась принцесса.

— Ты не принц? — разочарованно протянула она. — И даже не рыцарь?

— Будешь еще болтать, — сказал Йорис, — я оставлю тебя здесь, и сиди себе в ожидании принца.

— Ах, нет-нет, — поспешно ответила принцесса. — Пожалуйста, доставь меня домой.

Йорис посадил ее себе на спину и спустился с горы.

— Кого я вижу?! — сияя, воскликнул король, когда они вошли во дворец. — Наша дорогая дочь! А теперь ты должна выйти за него замуж, ты это понимаешь?

— Понимаю, — кивнула принцесса. — Я согласна.

Прямо в следующую среду отпраздновали свадьбу и отгрохали такой фейерверк, что о нем до сих пор в тех краях вспоминают.

Злые мысли

— Тебе пора подумать о женитьбе, — сказал престарелый король своему сыну.

— И на ком же мне жениться? — уныло спросил принц.

— На прекрасной принцессе, — ответил король. — И чтобы она была не только красивой, но и доброй. У нее в голове не должно быть ни одной злой мысли, ни за что и никогда.

— Такую нам вряд ли удастся найти, — вздохнул принц.

Но король уже позвал своего камердинера. Дело в том, что у королевского камердинера была способность видеть плохие мысли. Они представлялись ему в виде крылатых насекомых, круживших над головами людей.

— Послушай, — сказал ему король. — Завтра на смотрины прибудет одиннадцать принцесс. Мы будем выбирать из них самую красивую, а ты нам будешь докладывать, как у них обстоят дела с мыслями.

На том и порешили. Назавтра на газоне расположились одиннадцать принцесс. Они сидели в пластиковых креслах-качалках и раскачивались туда-сюда, туда-сюда, потому что ужасно нервничали.

— Итак! — сказал король.

Камердинер начал осмотр первой принцессы, блондинки.

— Ба! — отшатнувшись, воскликнул он. — Какой ужас! Над ней кружат слепни!

Остановившись возле второй, он крикнул:

— Черные жуки… Их тысячи!

Мимо третьей он пробежал не задерживаясь, испуганно выкрикивая на ходу:

— Бешеные пчелы… Караул!

И так, представляете, вдоль всего ряда. Над хорошенькими головками он видел отвратительных насекомых, то были злые мысли прекрасных принцесс. Король и принц наблюдали за происходящим, они не видели никаких насекомых, но восхищенно внимали проницательному камердинеру.

Наконец камердинер затормозил возле одиннадцатой принцессы и долго стоял неподвижно. Затем он обошел ее со всех сторон, посмотрел, послушал и даже понюхал ее кудряшки.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Ни одной злой мысли. В этой девушке я не нахожу ни капельки зла. Пожалуй, я рекомендую вам ее.

— Отлично, — возбужденно потер руки король. — Дело сделано.

Остальных десять принцесс быстренько рассадили по каретам и отправили восвояси, а чтобы они не сильно переживали, им в утешение вручили по огромному куску торта. Но они все равно были ужасно удручены, бедняжки. А одиннадцатая принцесса стала, выходит, невестой принца. Она была необыкновенно красива, что правда то правда. У нее были голубые глаза, каштановые волосы и личико — беленькое, как у фарфоровой куколки.

— Так-так, — с удовольствием приговаривал король, разглядывая ее. — Ты счастлив, сын мой?

— Нет, — сказал принц.

— Мой мальчик! — возмущенно воскликнул король. — Такая красивая невеста королевских кровей, да еще и ни одной злой мысли! Подумай только!

— Да уж, — проворчал принц. — Очень может быть, что у нее нет злых мыслей. Но по-моему, у нее вообще нет никаких мыслей. Ни злых, ни добрых.

— Какая разница! — облегченно махнул рукой король. — Потом она станет королевой, а королеве совсем не обязательно иметь какие-нибудь мысли. Лишь бы она умела приветливо кивать из окошечка кареты. Лишь бы она могла улыбаться, а умные слова заучит наизусть. Ей вовсе не нужно думать!