Бог, которого никогда не было - Бхагаван Раджниш

На самом деле, благодаря распятию Иисуса было создано христианство, которое многих свело с ума. Именно распятие в ответе за весь этот бред, который длится уже две тысячи лет. Именно распятие сделало Христа — без его ведома — основателем христианства. Я не против этого бедного парня. По-настоящему он заслуживал лучшего обращения. Его не нужно было распинать, все, что нужно было сделать, это назначить ему курс терапии, который вставил бы ему мозги на место. Его нужно было бы перепрограммировать: «Ты не Сын Божий, оставь эту мысль. Именно благодаря ей ты выглядишь клоуном. Она не доказывает, что ты — мессия, она лишь доказывает, что ты псих».

Мы многим вправили мозги. Просто у кого-то немного разболтались гайки, у кого-то болты оказались слишком туго затянуты — мы их отрегулировали, и порядок. Иисус был совсем не опасен. Он был хорошим парнем, но это не спасло его от помешательства. Он был милым и доверчивым. Он постоянно слышал, как говорили: «Придет мессия и спасет все человечество», эта идея засела у него в голове и раздулась. Небольшой курс лечения — и он был бы в полном порядке. Я не против Иисуса, я ему сочувствую. Распятие — это слишком: он не совершил никого преступления. Есть свобода слова; любой может сказать: «Я — Сын Божий». Я не думаю, что это может причинить кому-то вред или ущемить чьи-то права. Вы тоже можете сказать, что вы сыновья Бога,— нет проблем.

К чему тогда весь этот ажиотаж? В этом не было никакой необходимости. Все, что нужно было сделать, это оставить его без внимания. Если бы все перестали обращать на него внимание, он пришел бы в себя самостоятельно, даже без терапии. Но поскольку люди слушали его и начинали на него злиться, он становился все больше и больше одержим этой идеей.

Это естественное умозаключение: «Если люди начинают нервничать и раздражаться, значит, в этом что-то есть, иначе к чему им беспокоиться? Если бы я был просто сумасшедшим, они бы посмеялись надо мной и пошли по домам». Но вся Иудея, все раввины обеспокоились. Это послужило для Иисуса достаточным доказательством того, что все, что он говорит, имеет значение. Эти старые дураки раввины уничтожили парня. Уделив ему внимание и придав значение его словам, они испортили его. На самом деле это их следовало бы наказать, а не его. Мне его жаль. Я не против него. Я за его лечение, исцеление и долгую здоровую жизнь.

Я постоянно говорю вам, что существование нужно воспринимать как тайну, потому что только как тайна оно прекрасно, блаженно и экстатично.

Хорошо, что существование нельзя лишить покрова тайны.

Ни в коем случае нельзя этого делать, и я лично никогда не стану разоблачать тайны существования. У меня прямо противоположная задача. Всю свою жизнь я занимался приданием всему таинственности. Это несложно, потому что люди, пытаясь объяснить необъяснимое, наставили на него кучу заплаток, я просто срываю их и показываю вам жизнь такой, какая она есть.

Конечного ответа не существует. И никогда не будет ответа, который решит все проблемы; поэтому существование Бога невозможно, потому что Бог означает конечный ответ.

И хорошо, что Бога нет, иначе мы погрязли бы в осуждении. Тогда не было бы ни радости, ни свободы, ни поиска, ни экстаза — Бог бы все убил. Поэтому я говорю вам, что, если бы он и существовал, я научил бы вас, как его убить. Но, к счастью, его нет, так что мы избавлены от необходимости проявлять насилие; в противном случае я позволил бы совершить такое насилие. Даже несмотря на то, что я — за вегетарианство, если бы Бог существовал, я бы сказал вам: «Прикончите его! Потому что вместе с ним жизнь невозможна».

Вы никогда не думали о последствиях: только без Бога вы свободны. Тогда ваша внутренняя сущность обретает свободу. Тогда ваша сущность обладает всеми потенциальными возможностями для роста. Тогда нет никого, кто бы властвовал, диктовал и манипулировал. Вы отвечаете только перед самими собой. Никто не может спросить, почему вы поступили так или иначе; никто не может наказать или наградить вас. Вами невозможно манипулировать и заставлять жить определенным образом, потому что Бога — нет.

А поскольку Бога нет, то как могут существовать мессия и Сын Божий? Вот почему я называю Иисуса сумасшедшим. Я называю его сумасшедшим только из любви и сострадания, но я не имею ничего против него. Если бы я оказался в том времени, я бы сказал иудеям и Понтию Пилату: «Что вы делаете? Вы создаете религию из сумасшедшего! Распиная этого человека, вы совершаете преступление против всего будущего человечества. Оставьте его в покое, пусть говорит. Какой от этого вред? Это всего лишь развлечение. Люди получают от этого удовольствие, они собираются и слушают его — в этом нет никакого вреда. Он не говорит ничего, противоречащего священным писаниям. Оставьте его в покое, если не хотите, чтобы возникла новая религия».

Сам Иисус был не в состоянии создать религию, вы это прекрасно видите. Все, что он сумел сделать, это собрать возле себя двенадцать необразованных дураков; они стали его апостолами. Но в этом мире очень трудно выяснить, кто полный дурак,— это очень трудно. Те апостолы были полными дураками, но сегодня есть дураки и покруче. Вокруг полно дураков.

Иисус никак не смог бы создать христианство. У него не было организаторских способностей и способностей воздействовать на элиту общества. Как мог он создать религию? Цель была достигнута лишь благодаря распятию.

В этом мире все очень странно. Как только Иисуса распяли, тысячи людей, которых он никогда не волновал, начали ему сочувствовать. Люди, которые ни разу не удосужились его послушать, когда он оказывался у них на пути, прониклись к нему сочувствием. Это естественно. Даже самые ортодоксальные иудеи почувствовали, что поступили с ним слишком жестоко. Этот человек был невиновен... Возможно, он говорил возмутительные вещи, но это были всего лишь слова, пустое сотрясание воздуха и ничего больше. Не нужно было его распинать.

Распятие вызвало огромную волну сочувствия. Такое сочувствие — естественное явление. И те двенадцать дураков впервые увидели, что люди, которые никогда не слушали их учителя, сейчас слушают их. Постепенно вокруг них стали собираться люди. Они создали Библию и Церковь. Они сочинили разные истории о чудесах — это гораздо проще, когда человека уже нет в живых. В те времена эти истории были только слухами. Но, переходя из уст в уста, слухи имеют склонность расти, потому что каждый добавляет к ним что-то свое, свою пикантную подробность. За триста лет Иисус стал в тысячу раз больше, чем он был на самом деле,— он стал легендой. Реальный человек был всего лишь сыном плотника, болтавшим о каких-то небылицах. Но за триста лет человеческое воображение сделало свое дело.

И затем, на протяжении последующих двух тысяч лет ученые, профессора, теологи и философы продолжали, кто как мог, развивать этот миф, приписывая Иисусу слова, идеи, философские теории, о которых бедный парень и знать не знал.

Я не против Бога и не против Иисуса — я вообще не против кого бы то ни было.

Но я — за истину. Если она против кого-то, то я ничего не могу поделать.

Когда вы говорите, что Бога нет, значит ли это, что вы — атеист?

Бога нет, но это не значит, что я — атеист. Я, конечно же, не теист — я утверждаю, что Бога нет, — но это не значит, что нужно бросаться в другую крайность и думать, что я — атеист. Атеист тоже говорит, что Бог не существует, но когда это говорю я, между моим утверждением и его — огромная разница, потому что я в то же время утверждаю, что существует божественность.

Учение чарвака в этом со мной не согласится; в этом вопросе Эпикур, Маркс и другие атеисты будут со мной не согласны. Для них отрицание Бога равнозначно отрицанию сознания. Для них отрицание Бога означает, что мир — это только материя и больше ничего, и все, что вы называете сознанием, является лишь следствием взаимосвязи различных частей материи вместе взятых, всего лишь побочным продуктом. Разделите эти части материи, и следствие исчезнет.

Это как телега: вы снимаете колеса, затем другие детали и каждый раз спрашиваете: «Это телега?» Когда вы снимите колеса, естественно, ответ будет: «Нет». Часть не есть целое. Можно разобрать всю телегу по частям, но ни одна часть не будет телегой. В конце концов, вас могут спросить: «И где же телега? Мы ее никуда не увозили, и вы ни разу не сказали, что телегу увезли».

«Телега» была комбинацией различных элементов. Она не имела самостоятельного существования, она была следствием. Вот что имеет в виду Маркс, когда говорит, что сознание — это эпифеномен: уберите тело, уберите мозг, уберите все, что составляет человеческое существо, и вы не найдете ничего подобного сознанию. Как только вы все уберете, сознания не останется; оно существует лишь в комбинации. Вы разобрали комбинацию на части.