В погоне за химерой - Инна Робертовна Пермякова

– Что произошло? Да ничего не произошло… У нас уже пять лет ничего не происходило. Только вот я этого упорно не хотела замечать. Пять лет я ждала, что он уйдёт от жены, а он за это время успел ещё одного ребёнка настругать.

А я всё ждала.

– Вот козёл! – в сердцах выпалила Ксюша.

– Он, конечно, не ангел, но и я хороша. Тошно даже вспоминать… Я ведь всем сердцем ненавидела его жену. Представляла, как она просыпается рядом с ним по утрам, обнимает его, целует… Как они вместе с детьми распаковывают подарки в новогоднюю ночь, смеются… У меня всё просто переворачивалось внутри. Сейчас думаю, сколько горя я принесла этой женщине! Она ведь наверняка догадывалась, что Андрей ей изменяет, мы, женщины, всегда это нутром чуем. Представляешь, как страшно ей было остаться одной с двумя детьми? Поверь, вся эта ситуация не доставляла мне удовольствия, я не из тех, кто легко шагает по головам. Но я так любила Андрея, что не могла думать ни о чём другом…

– Вера, будь честна, если не со мной, то хоть сама с собой. Ты так говоришь просто потому, что у вас с Андреем ничего не вышло. Если бы он предложил жениться на тебе, не было бы сейчас всех этих угрызений совести и покаяний. – Ты всегда говоришь то, что думаешь? – засмеялась Вера.

– Тебе – да! – Ксюша действительно умела сказать нелицеприятную правду в глаза, но делала это так беззлобно, что эта правда становилась не такой болезненной.

– Да, знаешь, ты, как всегда, права. Вышла бы замуж, нашла бы кучу оправданий для своей совести, решила бы, что его бывшая сама виновата, что не сумела сохранить семью. Я закрыла бы глаза на всё! Но… была ли бы я счастлива? Можно ли вообще построить своё счастье на слезах детей? И я сейчас не о совести говорю, а о расплате. Чем бы мне пришлось заплатить за такое счастье?

– По-моему, ты драматизируешь… После того как мой отец бросил меня и маму, женившись на другой, они вполне счастливо прожили свою жизнь, без возмездий и наказаний свыше. На тот момент, конечно же, я не могла простить отца, злилась на него безумно. А теперь думаю, может, это была его судьба. Ведь, если говорить начистоту, его брак с мамой нельзя было назвать счастливым для них двоих. Да и у мамы всё сложилось хорошо после его ухода, – Ксюша подкурила длинную сигарету и удовлетворённо вдохнула в себя едкий дым.

– Всё это, конечно, хорошо, но, насколько я знаю, совместных детей у твоего отца с новой женой так и не было.

– Думаю, ты склонна во всём видеть наказания за грехи, – фыркнула Ксюша.

– Нет, я просто считаю, что за всё рано или поздно приходится платить. За счастье в том числе. Его можно заслужить, выстрадать, либо оно достаётся авансом, но заплатить всё же придётся.

– Господи, Вера, где ты нахваталась всей этой кармической хрени?! Посмотри вокруг, некоторым людям всё словно падает с небес: счастье, удача, деньги… И никаких страданий, мучений.

– Так ли, дорогая моя? Ты не можешь знать, чем эти люди расплачиваются за своё счастье, какой ценой оно им далось. Чужая душа – потёмки.

– По твоей логике получается, что если я счастлива сегодня, то завтра в наказание за моё счастье на меня обрушатся небеса. Не слишком ли? Почему я не могу просто быть счастливой? – всё больше распалялась от спора Ксюша.

– Ты всё не так поняла. Я хочу сказать, что ты можешь быть счастливой двумя путями. Первый путь – через пот, кровь и слёзы, ты должна работать над своим счастьем, создавать его, искать его, идти к нему, порой сквозь тернии, часто отказываясь от чего-то очень важного, это и есть твоя плата. Второй путь – счастье, построенное за счёт разрушения чужих судеб, за это вот счастье и приходится расплачиваться сполна потом.

– Ты поделила всё на чёрное и белое: так хорошо, а так плохо. А как же миллионы других оттенков? Как быть с ними? Иногда нельзя создать что-то новое, лучшее, не разрушив старое. Как понять, правильно и хорошо ли мы поступаем? – спросила Ксюша. – Мы не узнаем наверняка. Но мы это чувствуем, в глубине души мы чувствуем, хорошо или плохо мы поступаем. Другое дело то, что мы научились находить компромиссы со своей душой, закрывать глаза на очевидное.

После такого разговора подруги погрузились в свои размышления. И вот наконец Вере удалось поймать за хвост ту самую мысль, что ещё в самолёте не давала ей покоя. Она преодолела расстояние в несколько тысяч километров, покинула родной дом… Для чего??? Что она хочет найти в этом чужом городе? Счастье, ну конечно же, счастье! А что для неё есть счастье? Семья? Но ведь и одинокие люди бывают счастливы, посвящают себя любимому делу, путешествуют, открывают для себя новые горизонты. Может быть, рожать детей – это вообще не её удел. И тут Вера как никогда ясно осознала, что у неё нет ответа на этот вопрос. Одно она знала точно: прежде она не была счастлива, она была одинока, не любила свою работу, у неё не было близких по духу людей. Она чувствовала, что плывёт по течению и абсолютна равнодушна к происходящему вокруг. Итак, Вера приехала в Санкт-Петербург за тем, о чём не имела ни малейшего представления. За счастьем. Но, прежде чем она найдёт его, ей предстояло найти себя.

Глава 3

Принимая решение кардинально изменить привычный уклад жизни, Вера думала, что сможет избавиться от терзавших её боли и разочарования, но на деле вышло лишь на время отвлечься. Постепенно её стала накрывать тоска по родному дому, терзали сомнения и страхи в верности принятого решения. Пока в душе бушевала буря разрозненных эмоций, голос разума был не слышен. Сейчас же, когда всё немного поутихло, он отчаянно кричал Вере о безрассудности её поступка. В один миг оставить всё, что она строила годами: дом, работу, которая приносила приличный доход, побросать первые попавшиеся вещи в чемоданы и уехать на чужбину без каких-либо планов на будущее. Это самое отчаянное решение, принятое ею когда-либо.

Мысленно Вера отматывала плёнку произошедших событий назад, снова и снова прокручивая момент последней встречи с Андреем. Может быть, просто не стоило начинать этот разговор? Может, нужно было оставить всё как есть? Где-то она неверно разыграла свою карту. Нужно было подождать ещё немного. Усилием воли Вера возвращала себя к реальности. Она