Антираспад - Антон Орлов

– И ответите по закону, – полуобернувшись, холодно бросил губернатор.

…Кажется, это был отец убитого мальчика… В прошлом году, когда произошла трагедия, Харо Костангериос выразил родителям официальные соболезнования – так чего им еще надо?!

– Вот что… – Машина тронулась, губернатор искоса взглянул на секретаря. – ЧТВ потеряло чувство меры… Распорядись-ка, чтоб у них отключили отопление.

– Будет исполнено, – понимающе улыбнулся секретарь.

– И воду на сутки, – добавил губернатор, вспомнив, что отопительный сезон и так заканчивается. – В качестве первого предупреждения…

Мартин Паад, эмиссар Лидоны, прятался за пурпурным барханом. На шее у него висел мощный бинокль, в кармане лежал миниатюрный лучевой пистолет. Мартин был опытным бойцом, прошел через Австралийский Тренажер на Земле, владел всеми видами известного оружия и умел убивать голыми руками. Другое дело, что он не любил убивать без крайней необходимости – привык относиться к жизни с уважением. Однако сейчас ситуация была та самая – крайняя… Императорский Нуль-Излучатель ни в коем случае не должен попасть к раглоссианам, тигонцам или слакианам. С остальными можно договориться, но эти три сообщества – достаточно сумасшедшие для того, чтобы начать истреблять всех подряд.

Раглосса, тихий замкнутый мирок, придерживается концепции, что агрессивность есть зло, – а потому разумные расы и неразумные живые виды, которые проявляют эту самую агрессивность, должны быть уничтожены (у себя на планете раглоссиане уже извели всех хищных животных, что вызвало экологический дисбаланс). Тигона – мир довольно-таки суровый, там царят патриархальные нравы и культ мужской доблести. Всех прочих тигонцы считают «нечистыми»; убийство «нечистого» у них расценивается, как подвиг. Нетрудно догадаться, что они сделают, если дорвутся до Нуль-Излучателя. Слак после распада Империи скатился на уровень рабовладельческого общества. На инопланетян там смотрят, как на потенциальных невольников, и в придачу слакиане – ярые ксенофобы. Эмиссаров Слака, Тигоны и Раглоссы придется ликвидировать. Чем скорее, тем лучше…

Сейчас Мартин собирался вывести из игры слакианина. Тот с утра посетил душ, а потом отправился бродить по окрестностям Гипортала. Слак был жаркой планетой, и убийственный климат Янды его эмиссар переносил лучше, чем большинство других транзитных пассажиров (а инопланетные рабы умирали на раскаленном Слаке за два-три месяца – Мартин знал об этом, так как дважды участвовал в спасательных рейдах и вытаскивал оттуда угодивших в плен граждан Лидоны). Тощий слакианин, в просторных шароварах, белой рубашке, желтом берете и сверкающих на солнце зеркальных очках, рассматривал колючее синее растение, остановившись в ложбине между двумя барханами. Еще раз оглядевшись, Мартин вытащил пистолет, прицелился, нажал на спуск… Слакианин упал. Приблизившись к нему короткими перебежками, Мартин забросал тело песком. Свидетелей не было – они забрели достаточно далеко, постройки Гипортала еле виднелись у горизонта…

…Теперь надо убрать тигонца. А вот эмиссара Раглоссы Мартин Паад до сих пор не вычислил!..

…Лимузин губернатора мчался по середине широкого проспекта. Здесь, в древней части города, все улицы были очень широкие, а высотные здания сверкали псевдостеклом и мрамором… Напоминание об Империи… Потом машина вылетела на мост через Чант – новый мост, надежный. Старый обвалился девять лет назад. Тогда погибло много народу, и в том числе Петра… Он сделал все, что мог. Он ее предупреждал. Он достаточно ясно дал ей понять, что мост еле держится, лучше им не пользоваться…

Внизу ярко белел снег, кое-где сверкала открывшаяся вода, на металлическом ограждении плясали блики, выше блестело весеннее небо. Губернатор прикрыл глаза – он не мог на это смотреть… Надо напомнить дураку шоферу, чтобы в следующий раз выбирал другую дорогу…

…Петру Ларре он встретил двадцать три года назад, еще когда был вице-губернатором. Высокая и статная, с царственной осанкой, она торговала овощами с лотка на Фермерском рынке. Харо Костангериос посетил рынок с инспекцией перед визитом в Чантеому тогдашнего Премьер-Губернатора. Красивая продавщица произвела на него сильное впечатление; он потребовал у нее, якобы для проверки, документы и лицензию, запомнил адрес и несколько дней спустя наведался к ней домой… Конечно, у него были и другие женщины, но связь с Петрой на протяжении четырнадцати лет оставалась прочной и постоянной. Случалось, что он не мог с ней сладить (например, так и не заставил ее сделать аборт), однако это его только еще больше возбуждало. Он давал ей деньги, купил для нее хорошую квартиру, устроил их сына в престижную школу. По его протекции ее взяли на работу в один из крупных муниципальных универмагов в центре Венеды. Когда ему пришлось жениться на Наоми, племяннице Премьер-Губернатора, Петра отнеслась к этому шагу с пониманием и не закатывала истерик.

А с женитьбой он просчитался… Здорово просчитался. Он надеялся упрочить таким образом свое положение, но через две недели после свадьбы верховный правитель Валены скоропостижно скончался, а Харо остался один на один с бесполезной теперь Наоми. Как женщина она ему не нравилась. Вначале он терпел, потом в один прекрасный день сорвался и высказал наболевшее:

– Ты неполноценная, ты отмечена печатью вырождения! Твой чертов дядя меня обманул!

Наоми сидела на полу (ну да, в сердцах он ее толкнул, и она притворялась, что не может встать без посторонней помощи), смотрела на него снизу вверх, в синих глазах блестели слезы.

– Харо, я не понимаю, в чем дело… Почему ты не можешь относиться ко мне по-человечески?

Он брезгливо поморщился: тонкая, бледная, с выпирающим животом, Наоми выглядела отвратительно (а Петра, даже беременная, всегда оставалась красивой).

– У тебя совсем нет гордости! Ты мне противна!

– Харо, ты хочешь, чтобы я умерла?

– Да, я хочу, чтобы ты умерла! – огрызнулся он – его распирало бешенство – и повернулся к двери.

– Харо, помоги мне, я не могу сама! – испуганно попросила Наоми.

– Ты ничего не можешь сама! – бросил он через плечо. – Ты законченное ничтожество!

С тех пор он больше не старался изображать идеального мужа. Через девять месяцев после свадьбы Наоми умерла, родив дочь. А еще через полгода умер предшественник Харо Костангериоса, и он все-таки стал губернатором Чантеомы.

Илси унаследовала от матери хрупкую, изысканную красоту и дурной характер. Последний проявлялся в том, что девчонка редко улыбалась, часто плакала, а отца боялась и не любила. Ее воспитанием занималась Лионелла – у губернатора просто не было сил с ней возиться… В особенности после того, как он однажды спросил у пятилетней Илси, почему она дуется и не хочет идти за ручку с папой, а та печально посмотрела на него и пролепетала: «Ты хочешь, чтобы я умерла». Губернатора словно обожгло – ведь он уже слыхал эту фразу от Наоми, и теперь то же самое повторяет ее отродье! Он ударил девчонку по лицу – так, что она отлетела на несколько шагов. К счастью, дело было в парке около губернаторской резиденции, и никто этой сцены не видел. Несмотря на такое противное поведение Илси, он был образцовым родителем и давал ей все, что следует: дорогие игрушки, нарядные платьица, лакомства. Только вот благодарности никак не мог дождаться…