Прерванный поход. Новый перевал Дятлова - Михаил Александрович Моргунов

— Я могу ошибаться в расстояниях, рассказываю только как мне показалось. По времени не ошибаюсь.

— Я не к тому, я не говорю, что такого не может быть. Давай смотреть на факты. Тварь боится огня до такой степени, что не подходит близко к костру, даже не выходит на свет. Она не нас боится, мы для нее никакой угрозы не представляем, она не подходит именно к огню. Ещё она воет когда выходит на охоту. И слишком большая для волка и собаки, размером наверное с медведя или льва.

— И что это может быть?

— Витя, я думаю, что эта тварь либо неизвестный науке вид, либо какой-то чертов демон. И в первом случае получается, что у нас тут череда невозможных случайных событий. А во втором объясняется все. И мы не смогли уйти отсюда, потому что она нас не отпускает.

— Я верю. — вмешалась в разговор Лена. — это точно какая-то тварь из ада. Вы же слышали как она рычит?

— И я верю. — поддержала Аня.

Я тоже в это сразу поверил, хотя мне самому такое объяснение до сих пор в голову не пришло.

— А что делают, чтобы защититься от демонов и всякой нечисти? — спросил я.

— Мы точно знаем, — ответил Серёга. — что она не может подойти близко к огню. В первую ночь никто не отходил от костра и ничего не случилось. Нам нужно только поддерживать огонь и продержаться до утра. А потом уйти отсюда.

И снова издалека, как-бы в ответ Сереге, послышался вой. Протяжный, дикий и страшный. Тварь опять вышла на охоту? Вой вибрировал у меня в ушах, вызывая дикое желание бросится бежать подальше отсюда, даже начала бить крупная дрожь. Усилием воли я заставил себя сидеть на месте и посмотрел на девушек, что же чувствуют они? Лена обхватила голову руками, заткнув уши, по щекам текли слезы. Аня сидела, все так же молча глядя в огонь, расфокусированным взглядом. Серега с побелевшим лицом, подобрался и взялся рукой за ветку подлиннее, одним концом лежащую в костре. Несколько минут прошли в мучительном ожидании и наконец, с упавшим сердцем, я расслышал тяжелый топот приближающийся к нам. Она идет сюда и не оставит нас в покое, пока не перебьет всех. Топот замедлился метрах в десяти от нас и наступила тишина. Я смотрел на костер, не осмеливаясь посмотреть в ту сторону, где замерли шаги, боясь увидеть эту тварь. Ребята тоже застыли и смотрели на огонь. Наконец я поборол себя и поднял голову, в свете костра никого не было. Стало немного легче и я посмотрел на часы, уже половина третьего, через час начнет светать и все закончится. Подбросил в огонь охапку хвороста, он сразу вспыхнул и подняв голову я встретился глазами с этим чудовищем. Это был черный, огромный пес. Тела видно не было, только голову, висящую в полутора метрах над землей. Он смотрел прямо на меня.

Через мое тело, как-будто пропустили электрический ток, ноги пригвоздило к месту. В горле застрял колючий ком и я не мог издать ни звука. Голова пса напоминала череп, на огромной тупоносой морде совсем не растет шерсть, глава утоплены глубоко в глазницы. И в этих черных глазах блестела лютая злоба. Прищурившись, он отступил дальше и исчез в темноте.

Оглушенный этим зрелищем, я подавил крик, как только отпустил ком в горле. Не издав ни звука я стал смотреть в костер. Никто кроме меня его не видел, все сидели и наряженно молчали. Надо просто продержаться до зари и все будет хорошо. Он не сунется сюда, к костру, здесь я в безопасности. Час тянулся, кажется, как целая ночь, но вот на востоке стало светлеть небо. У меня замёрзла спина, очень похолодало. Зато лицо обдавало жаром от костра так, что потрескались губы и болели веки, но все равно хотелось сесть ещё ближе к огню. Я поднял голову вверх, звёзды уже почти погасли, остались только самые яркие созвездия. Полоса света расширялась на глазах и уже не было так темно. Вдруг порывисто встала Аня.

— Я не могу больше терпеть, мне надо в туалет!

— Ань, подожди ещё немного, все терпим! — испуганно вскрикнул Серёга. — ещё минут двадцать и станет достаточно светло, чтобы все видеть!

— Нет, я не могу терпеть! И нет там никого! Я иду!

Голос Ани немного срывался от пережитого напряжения. Она направилась за их с Леной палатку, освещённую костром только спереди. Я наблюдал за ней как в замедленной съемке. “Останови ее!” — Стучало в голове. — “Он там! Ты знаешь, что он там!”. Но я продолжал безвольно смотреть, как она уходит. Вот её спина растворилась в темноте. Послышался звон пряжки ремня и звук “молнии”. И следом мощный низкий рык. Мне показалось, что у меня остановилось сердце от этого рыка. Истошный крик Ани и дальше звуки, сопровождаемые клацанием челюстей,

которые не описать, но которые я продолжаю слышать и сейчас. Лена закричала в голос и забилась в истерике. А я продолжал отупело сидеть на месте. “Я же знал это. Я же знал” — повторялось в голове. Так мы и сидели не сходя с места до самого рассвета. А когда рассвело, мы спешно собирали вещи, упаковывая рюкзаки. Твари конечно нигде не было, забилась на день в свое логово. Аня лежала совсем рядом с лагерем, мы старались не смотреть на нее. Никита подальше, и подробностей было не разобрать. Не хотелось терять ни единой минуты, мы рвались отправится в путь как можно скорее. Серёга распорядился вещи ребят не трогать, оставить все как есть, но мы и не собирались ничего брать, все необходимое есть и у нас, а тащить лишнего мы и не могли. У меня гудела голова до звона в ушах, мы фактически не спим третьи сутки. И чтобы выжить, нужно пройти очень много. Не только преодолеть дневной переход через горы, но и идти так, чтобы опять не прийти на это самое проклятое место. Серёга предложил такой план: мы двигаемся по очереди, один стоит отдыхает, пока двое других проходят вперёд с километр. Потом они останавливаются, а он догоняет и уходит вперёд на километр. Только не терять друг друга из виду, уходить меньше, если рельеф не даёт прямой видимости. Компас несём по очереди, направление Северо-запад. Отдыхающий следит за идущими, чтобы двигались по