Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Все впереди - Александр Рекемчук

Все впереди - Александр Рекемчук

Читать онлайн Все впереди - Александр Рекемчук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 14
Перейти на страницу:

— Я и говорю: выгодней всего — поросятами жить… Мы, к примеру, поросятами жили. Парочку откормим, заколем — на базар. Опять заведем парочку… А теперь, как положили налог, выгоды нету. Вот мы и решили на Север переехать. На Севере разрешается. Не кладут налога… Нехай мой в какое-нибудь производство поступает, а я поросятами займусь. Ну, Ванечка, выпей.

Ивану полстаканчика, себе — стаканчик.

После этого стаканчика Рытатуева сомлела, отвалилась к стене и завела частушку:

Горе, горе, муж — ЕгорийХоть бы худенький Иван…

Себе же самой ответила:

У меня вот муж Иван —Не дай господи и вам…

Сама же подавилась от смеха:

— Ей-право, второго Ивана за свой век изнашиваю!.. Первый муж у меня тоже Иваном был. Раком извелся — помер. А этот Иван у меня — второй. Ты, Ванечка, больше не пей… Хилый он, — разъяснила Рытатуева. — Сто грамм выпьет — целый день пьяный. Проснется с похмелья, воды попьет — опять пьяный.

Иван-второй внимательно слушал жену, часто моргая. А жена налила себе еще стаканчик, розовым салом закусила.

— Может, сходим пообедаем? — посмотрев на все это, сказал Степан Бобро Алексею.

Гогот тоже пошел с ними.

В вагоне-ресторане было людно, однако свободный столик нашли. Бобро вслух, с выражением прочел меню и после долгих сомнений заказал половину всего, что было там обозначено.

Алексей протестовать не стал. Не каждый день рассиживаются они по ресторанам.

А Борис Гогот сказал официанту:

— Яичницу. Отдельно мне посчитайте.

Когда же официант все записал, как ему говорили, и ушел на кухню, Гогот усмехнулся:

— Это разве ресторан? В ресторане оркестр должен быть. И туда с девочками ходить надо. Чтоб не зря деньги тратить… Между прочим, — снова подмигнул он Алексею, — ты с этой, коротенькой, не стесняйся; порядочные дома сидят — женихов ждут, а не по свету за ними гоняются.

— У нее нету дома, — возразил Алексей. — Сирота.

— С тебя и спрос меньше.

Когда Гогот за свою яичницу заплатил и пошел вон из ресторана, Степан тяжело посмотрел ему вслед и сказал:

— Такой он… предпоследняя сволочь.

Официант принес две никелированные кастрюльки с дымящейся солянкой. Поверху в сметане плавали тощие колесики лимона — одни спицы да обод. Однако все равно солянка была вкусная, забористая. Она еще потому была вкусной, что нет вкуснее той еды, которая в движении: когда дробно позвякивает ложка о край кастрюльки и еле-еле плещется в бокале ясное пиво.

— Ты по какой специальности собираешься работать? — спросил Алексей.

— А я не знаю… Придется новую изучать. Или — в разнорабочие.

— Не имеешь разве?

Бобро сдвинул белесые, невидные свои брови.

— Я не имею?.. Первого класса шофер. Водитель.

— Чего же?

Степан медленно покачал головой. Налил в рюмку. И Алексею. Они выпили и запили пивом. На поворотах вагон заносило, бутылки кренились. Официанты хватались за столы.

Наверху в репродукторе уже давно вели разговор Тарапунька со Штепселем. Но слышно их было плохо из-за стука колес, из-за плотного шороха дождя по крыше. Будто еще двое людей ведут интересную беседу за соседним столиком.

Некоторые от водки багровеют. А Степан Бобро бледнел. Явственней проступали веснушки, проступали под кожей широкие скулы.

— Я ведь за то и попал. По шоферской судьбе… Ты небось подумал — ворюга? Подумал? Говори…

— Ничего я не думал, — уклонился Алексей.

— Девочку я убил. Машиной. Насмерть убил.

Степан сторожил взглядом лицо Алексея. И должно быть, не туда Алексей отвел глаза — Бобро уставился на бутылку, постучал ногтем по стеклу:

— Из-за этого? Нет. Трезвый был. Только из гаража выехал… А она через дорогу. Тормознуть не успел… Так… Потом ее мать на суде выступала, учительница: оправдать просила. Плачет — просит… Три года мне дали.

Степан стал смотреть в окно.

По окну — с той стороны — змеились и дрожали вместе с вагоном струйки. А дальше хлестал отвесный дождь. Полая осенняя вода лилась с сумеречного неба. Кюветы почти до краев налиты водой. Мокрые, по-собачьи взъерошенные елки уткнулись в воду лапами: никуда не убежать, нет на этом свете сухого места. За ними клубился сырой туман, похожий на тучу.

— Три года. Ну, я и обжаловать не стал. Насмерть ведь… Сидел честно. Работал. Только всякой грязи порядочно набрался. Какую отмоешь, а какую… видал у доктора, что на мне нарисовано? Так это в первый месяц, с горя. И не то чтобы с горя — уговаривали очень. С ножом… Там, брат, всякие мастера есть. У них, я думаю, цель — побольше переметить, чтобы с этой метой ты навсегда, по рукам и ногам, ихний…

Усмехнулся. И тут же нахмурился:

— Только за руль я больше не сяду. Никогда.

Глотнул холодного пива. Глаза прикрыл веснушчатыми веками. Помолчал.

— А та девочка… У нее косички были.

«Напьется», — предположил Алексей. И позвал:

— Сколько с нас?

Прошли через три вагона. В четвертом, своем, в тамбуре стояла Дуся, смотрела в окно.

Алексей хотел мимо пройти: не отставать же от товарища, с которым только что вели разговор по душам. Степан же, наоборот, увидев Дусю, стал топтаться в тамбуре.

А Дуся повернулась к Алексею и сказала:

— Постоим здесь, Алеша? Посмотрим в окно.

Степан покорно вышел.

Смотрели в окно. В нем ничего не было видно, кроме темноты. Кроме потоков дождя.

Здесь, в тамбуре, да и в самом вагоне к ночи появлялся крепкий холод. Не топили, потому что еще был сентябрь. Но сентябрь не везде одинаковый. Поезд шел прямиком на Север.

— Зябко, — поежилась Дуся и прижалась плечом к Алексею.

Возможно, ей самой и было зябко, но сквозь рукав гимнастерки, сквозь полушерстяной рукав темного ее платья Алексей ощутил живое, греющее тепло.

Он решился и обнял круглые Дусины плечи одной рукой. При этом Алексей внимательно вглядывался в темное окно, вроде он даже представления не имеет, не знает, что делает его левая рука, будто она — сама по себе. Он рассчитывал, что Дуся, по извечному девичьему обыкновению, тоже сделает вид, что ничего не произошло, даже вот не заметит, что ее обняла какая-то несмелая рука: до того интересно за окном.

Но Дуся заметила сразу. Сразу повернулась к Алексею и всем своим коротеньким, плотным, теплым телом прильнула к нему. Забросила руки за его шею, прикрыла глаза…

Поцелуи были очень протяжные, долгие настолько, что хватало времени прислушаться к ходу поезда, к шороху дождя на крыше. Можно было даже думать.

Алексей, например, подумал: «Вот — было время, когда я обнимал, целовал Таню. Любил ее. А теперь — вот эту. Уже ее люблю. Значит, ничего страшного. Все очень просто и замечательно».

Было замечательно. Он осторожно гладил Дусины волосы, чувствуя ладонью, до чего они густы и упруги. Потом выяснилось, что щеки у нее и шея даже на ощупь смуглые. Особенно радостно было Алексею, что так близко, так безраздельно прижалась к нему девушка, ладная и теплая, сразу — своя. И он снова безошибочно находил ее губы.

«А может, все это — спьяну? — вдруг испугался Алексей. — Все-таки выпили со Степаном граммов по триста…»

Алексей отстранился.

Дуся, как видно, на это не обиделась или же сама решила, что нужно передохнуть. Только руку она оставила на его шее.

— Знаешь, Алеша, если ты хочешь, как приедем — распишемся.

— Можно и погодить. Приспичило? — сгрубил Алексей. Сразу вспомнил сказанные Борисом Гоготом слова: «Порядочные дома сидят — женихов ждут…»

Дуся опять не обиделась, но руку с его шеи убрала, облокотилась на поручни окна.

— Дурак ты, — миролюбиво сказала Дуся. — Совсем не приспичило. А замуж мне и вправду очень хочется выйти…

Сказала она убежденно и будто даже с гордостью.

— У меня ведь своей семьи никогда не было. Была — только я не помню. Даже мамы не помню. Войну помню, а маму — нет. И никакой фотокарточки не осталось… У тебя и отец и мать есть, так что тебе трудно понять. А у меня никого никогда не было…

Тут она спохватилась, наморщила лоб, заговорила горячо:

— Нет, опять не поймешь… У нас, в детдоме, очень хорошая жизнь была. Может быть, некоторым детям в своей семье куда хуже живется, чем нам, детдомовцам. Воспитательницы, учителя — они как родные. Им даже и нельзя быть не как родным — такая работа. А подружек — выбирай любую. Можешь какую хочешь выбрать считай, что сестра… У нас, в детдоме, очень хорошо было, Алеша!

Она помолчала, улыбаясь своим воспоминаниям. Потом улыбка сошла:

— Но все равно это не своя семья. Все-таки каждый там понимает, что нет у него того, что у других есть. Родных нет. Сов-сем родных, понимаешь? Ну вот… А если пожениться, тогда семья получится. Родная, своя собственная…

— Ясно, — кивнул головой Алексей. Одобрительно кивнул.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 14
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Все впереди - Александр Рекемчук торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит