Элита элит - Роман Злотников

— Командир, — уверенно отозвался тот.

— А ты кто?

— Старшина, — так же уверенно сообщил Гарбуз.

— Так что ты меня старшинскими вопросами достаешь?

Гарбуз озадаченно почесал в затылке.

— Так ведь… мало ли что?

— Мало тебе будет, когда я разозлюсь, — пообещал я…

…Нет, ну что за армия? Все, начиная с младших командиров и заканчивая старшими начальниками, о чьих действиях мне удалось хоть что-то узнать, совершенно лишены инициативы. Первое, чем занялось большинство командиров после внезапного нападения врага, которого здесь называли странным словом «немцы» (их можно было назвать кем угодно, но не немыми), так это… впало в оцепенение. Максимум, на что оказались способны командиры среднего звена, это на отдачу приказа: «Без паники. Не поддаваться на провокации!» Ну за исключением тех, по кому непосредственно стреляли. Остальные, совершив элементарные действия, предусмотренные уставами, будто впали в спячку, даже не попытавшись организовать взаимодействие с соседями, связаться со средствами усиления и сделать хоть что-то из того, что должен делать любой командир в армии, подвергшейся нападению. А те, у кого по тем или иным причинам в момент нападения имелся доступ к примитивным средствам связи, называемым здесь телефонами, принялись отчаянно названивать в вышестоящие штабы с сакраментальным вопросом «Что делать?». Адекватно отреагировали считаные единицы. И ведь, насколько мне удалось сравнить в паре уже состоявшихся с моим участием схваток, уровень индивидуальной подготовки и нападающих, и подвергшихся нападению был вполне сопоставим. Вооружения у пострадавшей стороны также хватало. И боевые характеристики вооружения были вполне на уровне. Ан нет! В общем, яркая иллюстрация любимой пословицы командира нашего батальона: «Стадо баранов, возглавляемое львом, стократ опаснее стада львов, возглавляемых бараном».

Я даже немного подосадовал, что слепой случай привел меня на эту, а не на ту сторону. Присоединиться к победоносной стороне было бы намного приятнее. Впрочем, теоретически возможность сменить сторону существовала до сих пор. Но к перечню обоснований, которые удерживали меня на этой стороне, не так давно прибавилось еще одно — диалект нападавших гораздо дальше отстоял от общеимперского. А я уже как-то привык, что те, кто говорит на диалекте, слишком отличающемся от общеимперского, во-первых, неизменно проигрывают и, во-вторых, чаще всего выступают в качестве противника. К тому же успех в начале войны — еще далеко не победа…

Из разрушенного бомбежкой здания, в котором находился, я выбрался спустя двадцать минут после начала налета. Судя по звуку, противник использовал авиабомбы калибра не более 0,00005–0,0001 килотонн стандартного эквивалента. Причем точность поражения целей была крайне низкой. Подавляющее большинство боезапаса просто наделало воронок в земле, не попав ни в какую значимую цель. И от этого у меня вновь екнуло под ложечкой. Похоже, здесь пользовались неуправляемыми боевыми блоками, а это означало, что степень деградации данного мира дошла до крайних пределов. Дальше был только каменный топор… ну примерно.

Я оглянулся на развалины. Кажется, все трое моих визави оказались погребены под обломками. А ведь возможность успешной эвакуации из разрушенного здания по моим приблизительным подсчетам составляла не менее восьмидесяти процентов. Хотя пятьдесят пять процентов из них приходились на используемый противником тип боеприпаса. Если бы нападающие использовали боеприпасы объемного взрыва или гравиконцентраты, возможность эвакуации упала бы до критических для выживания двадцати пяти процентов. Впрочем, для старшего лейтенанта Башмета и двух его подчиненных она уже и так являлась равной нулю…

Из зенита послышалось странное, вибрирующее завывание. Я поднял голову. На группу зданий, между развалинами которых я сейчас находился, с явно атакующими намерениями заходила группа странных летательных аппаратов. Таких очертаний я еще не встречал. По первому впечатлению для удержания в воздухе они использовали примитивные аэродинамические поверхности. И это был еще один факт в копилку моего негатива. Впрочем, особенно рассуждать было некогда. Похоже, именно эти примитивные летательные аппараты швырялись теми самыми неуправляемыми боевыми блоками, и сейчас мне на голову должна была посыпаться новая партия.

Я отследил траекторию, прикинул возможный угол разлета блоков, покосился на воронки, на глазок определив радиус поражения взрывной волной и осколками, и неторопливым шагом отошел за угол здания. Едва я присел на траву, как за спиной раздались громкие взрывы. Я прислушался: да, эквивалент посчитан правильно. Чрезвычайно примитивные боеприпасы…

Бомбежка закончилась примерно где-то через полчаса. И спустя несколько минут из развалин домов начали появляться люди. Они выглядели бледными, испуганными и постоянно пялились на небо. Все одеты в разные варианты той одежды, что была на Башмете и его подчиненных. Похоже, это все-таки форма. Я поднялся, выбрал из десятка появившихся наиболее представительного и приблизился на расстояние, когда мне обращаться к нему будет еще рано, а ему игнорировать мое появление будет уже психологически трудно. Поскольку стандартной формы воинского приветствия в армии я не знал, самым разумным было создать условия, чтобы он сам обратился ко мне. Так и произошло.

— Эй, ты кто такой, откуда?

Я молча указал рукой на развалины. Видимо, я нарушил принятые формы обращения, но в данной ситуации мою неадекватность скорее всего спишут на шок или контузию.

— На губе, что ль, сидел?

Я осторожно кивнул. На губе? Хм… Наверное, жаргон.

— Товарищ дежурный по штабу, — подлетел к человеку, с которым я разговаривал, какой-то чрезвычайно мелкий тип с округлившимися от страха глазами и взъерошенными волосами. — Секретную часть разбомбило!

— Да тут весь штаб разбомбило, Журавлев, — раздраженно отозвался мой собеседник, — а ты тут со своей секретной частью!

— Так там это… сейфы вдребезги! — еще больше вытаращив глаза, сообщил Журавлев. — И секретные документы ветром разносит.

— Что-о-о?! — в свою очередь вытаращился мой собеседник. — Так что ж ты стоишь-то? Бегом давай! А ну все сюда! Спасать секретные документы!

И мы побежали за мелким Журавлевым…

Следующие полчаса мы дружно гонялись за разносимыми ветром бумагами и стаскивали их в укромный уголок, между кучей щебня и куском еще стоящей стены. Там сидел Журавлев и запихивал принесенные папки и кипы отдельных листов себе под зад, усаживаясь на них, словно наседка. Из подобранных бумаг я успел понять довольно много. Хотя времени вчитываться в них у меня не было, да и делать это было довольно неразумно.