Рекрут - Роман Галкин

– Ить, ты рано чтой-та на ночлег собрался, – съязвил рыжий. – Может, тута прямо и ляжем ночевать, а? Чего ноги бить-то? Чай, служба подождет, а?

Часа через полтора, миновав редкий лесок, путники действительно увидели несколько обнесенных невысоким частоколом строений. Вокруг частокола расположились прямоугольники огородов, обозначенные жердяными заборчиками. Ручей рядом с хутором был перегорожен земляным валом, благодаря чему образовался небольшой прудик, в котором виднелись белые точки водоплавающих птиц.

– Чой-та за крики там? – произнес Гришка, когда подошли к хутору ближе. – Как будто дерутся.

– Может, перепились и лупцуют друг друга? – предположил подпоручик.

– Не-е, – подал голос белобрысый. – У одноногого с ентим делом строго. Он пьянство на дух не переносит.

От хутора послышался истошный женский визг и тут же резко захлебнулся.

– Никак Матрена кричала? Чегой-то там творится? – тревожно сказал белобрысый. – Может, шибче пойдем, а? Может, там чего неладно?

– Бегом марш! – крикнул подпоручик. – Гришка, за мной!

Стерлин пустил лошадь в галоп, рыжий поскакал за ним. Пешие солдаты и мужики перешли на бег. Отставший Денис пожал плечами и припустил следом. Бежать в кроссовках было легко, и он быстро обогнал мужиков и поравнялся с солдатами, обгонять не стал и затрусил рядом. Так и вбежал за частокол вместе с ними. Увиденное там заставило остановиться.

Сразу за воротами частокола в луже крови лежал чернобородый мужик. Его руки и ноги были раскинуты в стороны, будто бы он улегся загорать. Вместо одной ноги ниже колена деревянный протез. Шея перечеркнута ужасной кровавой раной. Кровь уже почти вся вытекла, обнажив страшную рану. Рядом валялась переломанная надвое рогатина.

У Дениса потемнело в глазах, ноги стали будто ватные, захотелось прилечь, и катись оно все куда подальше. Кто-то толкнул в плечо, чуть не сбив с ног.

– Энто ж Кузьма, – раздался над самым ухом голос белобрысого. – Эт кто ж его так-то? Да что ж это тут такое деется-то?

– Ты чо, паря? – кто-то снова толкнул Дениса, и он узнал голос того солдата, что звал их обедать. – Либо первый раз мертвяка увидел?

Снова послышался женский визг. Грохнул выстрел. Денис вдохнул пороховой дым и закашлялся. Пока прокашлялся, вроде и слабость отпустила, и зрение прояснилось. Впереди у сарая белобрысый махал выдернутой откуда-то жердиной перед двумя вооруженными саблями детинами. Те пытались зацепить его клинками, но хорошо высушенная жердина немногим уступала по крепости стали, и мужик с успехом отбивал ею выпады противников.

Солдат рядом уже не было. Лишь несколько мужиков топтались в нерешительности, то ли труся, то ли не зная, кого бить, кого не надо. У крыльца дома лежали еще два тела, мужское и женское. Крови у них видно не было, возможно, они были просто оглушены.

Из– за дальнего сарая выстрелили, и в воздух поднялось белое облачко.

Вдруг дверь избы резко распахнулась, и на крыльцо, толкая перед собой девчушку лет четырнадцати, выскочил низкорослый парень с длинными до плеч грязными, рыжими волосами. Одной рукой он держал девчонку за русую косу, другой приставил к ее горлу огромный нож. Нож, вероятно, был остро заточен, и на нежной девичьей коже уже кровоточило несколько порезов. Девчонка не плакала, не кричала, а лишь смотрела широко раскрытыми, полными ужаса голубыми глазами. Парень на вид был немногим старше своей жертвы, лет шестнадцать, не более. Он затравленно рыскал глазами по сторонам, ища своих подельников.

В это время от сарая раздался хруст. Это белобрысый переломил таки жердину о голову одного из противников, сшибив его на землю. И неизвестно, что так хрустело, то ли переламывающаяся жердина, то ли проламывающийся череп, а может, и все вместе. Однако оставшийся противник тут же полоснул белобрысого по руке. Тот сразу выронил обломок жердины, рукав его рубахи набух от крови.

– Хэк, – услышал Денис, и прямо в лицо занесшему саблю для следующего удара бандиту врезался камень, размером с хороший кулак.

– Я на зайцев и на уток с голышами ходил, – гордо заявил мужик, так ловко метнувший каменюку.

Меж тем низкорослый уже стащил девчонку с крыльца и, продолжая угрожать ножом, увлек за ближайший угол. Вряд ли полностью осознавая, что делает, бывший офисный работник наклонился к трупу одноногого, поднял остроконечный обломок рогатины и двинулся вслед за ними. Когда заглянул за угол, парень толкал девчонку к следующему углу. Первой мыслью было метнуть дротик ему в спину, но Денис почему-то этого не сделал.

– Эй, – окликнул он малолетнего ублюдка и еле успел отскочить от просвистевшего у самой груди лезвия.

Услышав его оклик, бандит не раздумывая полоснул наотмашь ножом и лишь после этого обернулся. Их взгляды встретились. Денис не увидел во взгляде пацана ничего кроме страха, и это придало ему уверенности. Он так же наотмашь махнул своим копьецом. Малолетний бандит успел отпрянуть, но зато выпустил девчоночью косу. Та отбежала на несколько шагов, потом вдруг присела и зарыдала, прикрыв лицо руками. Засмотревшийся на нее освободитель чуть не поплатился жизнью за свое ротозейство. Лишь в самый последний момент он вскинул копьецо, пытаясь отбить лезвие огромного ножа, однако то все ж чиркнуло по груди. Шустрый противник ухитрился схватить обломок рогатины свободной рукой и уже тянул его на себя, занося нож для нового удара. Денис, не сопротивляясь, шагнул навстречу и нанес резкий удар ногой в пах. Бандит на короткое время застыл с отведенной для удара рукой. Затем пальцы разжались и нож выпал на землю. Выпучив глаза, парень медленно присел, ухватившись руками за пах и издав звук спускаемой автомобильной шины. Денис подумал было добавить ему для верности по голове копьецом, но тот, посидев секунду, сам завалился на бок и затих.

Что-то теплое текло по животу. Герой посмотрел на свою грудь и увидел набухшую от крови футболку. В глазах снова потемнело. Облокотившись спиной о бревенчатую стену, он опустился на завалинок.

– Дионис, ты чего тут в холодке прохлаждаешься? – крикнул появившийся из-за угла один из солдат. – Глянь, деваха рыдает, утешил бы.

– Я ранен, – голос прозвучал до того жалобно, что он сам чуть не прослезился из сочувствия к себе.

– А ну, дай гляну, – подошедший солдат оттянул край распоротой футболки. – Тю, да разе ж это рана? Вот подпоручика нашего рубанули, так рубанули. Поди и не выживет, бедолага. Эй, деваха, хватит рыдать. Поди вон лучше перевяжи героя. Чай тебя спасал.

Услышав о пустяковости раны, парень приободрился настолько, что его не смущала даже залитая кровью футболка.

– Что, ты говоришь, с подпоручиком? Кто его рубанул?

– Знамо кто, людишки лихие. Подпоручик с Григорием Антипычем погнались за теми, кто на конях был. У подлеска уже догнали. Вдвоем супротив пятерых рубились. Когда я подоспел, двоих супостатов уже спровадили на суд божий. Я третьего из ружжа сковырнул. Тут у нашего командира сабелька-то и сломалась. Покедова он за пистолем тянулся, супостат и рубанул его, да не сверху, а снизу, прямо по лицу. Григорий того супостата тут же и зарубил. Эй, деваха, – закончив рассказ, вновь закричал девчонке солдат, – хватит ныть, кому говорю! Пойдем, Дионис, мужики тебя перевяжут. От этой дуры добра не дождешься.

– А с этим что? – Денис ткнул обломком рогатины в поверженного им разбойника.

– А что с ним? – солдат толкнул сапогом скорчившееся тело. – Вишь, глазья как закатил? Видать, ангелов разглядывает ужо, али бесов. Чем это ты его так, что он руки меж ног зажал?

– Ногою. Я его что, убил? – Не веря в действительность, вчерашний офисный работник с ужасом смотрел на труп, чьи широко открытые глаза взирали куда-то сквозь мир, будто видя вдали нечто удивительное. В одном из них уже копошилась какая-то мелкая букашка.

– Ногою? Силен ты лягаться, Дионис, – хохотнул солдат. – Ну, пошли ужо.

Парень последовал за солдатом. Они вышли из-за избы не с той стороны, куда перед этим зашел Денис, преследуя парня, тащившего за косу девчонку, а с обратной, ближе к сараю, у которого еще несколько минут назад бился с бандитами белобрысый. Бандиты так и лежали на том же месте. Рядом с головой одного из них топталась курица. Она что-то пристально разглядывала в луже крови, склонив голову на бок. Не удовлетворившись визуальным осмотром, курица несколько раз, деловито кудахча, гребанула кровяное месиво лапами, что-то в нем клюнула и снова склонила голову, изучая результаты своей деятельности. В трех шагах от трупов один из мужиков перевязывал тряпками руку белобрысого.

– Ох, да не затягивай так туго, чертяка, – причитал тот. – Это как же я теперь-то? Он же мне жилы до самой кости перерубил. Отсохнет рука-то.

– А неча было лезть с палкой на сабли, – бурчал перевязывающий. – Фимка, вон, каменюку метнул и упокоил лихоимца.

– Дык чего ж он сразу не метал свои каменюки? – продолжал стонать пострадавший.