Экипаж Большого Друга - Р. Эйнбоу

Дима чувствовал себя нормально и всё порывался встать, но доктор Чарли запретил категорически. Круглый обозвал доктора коновалом, но ослушаться не решился. Сегодня он целый день изучал материалы по Шааяссу, на вопрос «зачем» отвечая «за шкафом». В его настроении я не разобрался, хотя, помня лесные приключения, старался наблюдать за другом пристально.

Такого свободомыслия, какое он продемонстрировал мне в той злополучной яме, я не мог позволить никому. А как узнаешь, что творится у него в голове?

Я обсуждал с Чарли вопрос о том, как понимать однообразие ответов на наши отчёты, поступающие регулярно со станции «Королёв», когда он радостно так объявил:

— Вижу корабль сервов. Боевая тревога, — и исполнил, гад, соло на горне.

На однообразной панораме звёздного неба возникло отдельное окно с изображением осточертевшего диска.

— Уточняю, не сервы, а как раз наоборот, стоццы. Опять будут в гости звать? Послать их? — деловито поинтересовался киберпанк.

— Зачем же. Корабль один? Поприветствуй, спроси, чего надо. Может, у них дело какое. Пусть в Галактике знают, что не такие уж и хамы земляне, — решил я подыграть.

Через пару минут пошла трансляция обращения капитана стоццев. Пожилой человек, весь седой, с благородной внешностью смешно шевелил губами, совершенно не в такт с тем, как переводил Чарли:

— Приветствую, капитан Кармагин. Мы знаем, что вы отправились на поиски так называемого бога и имеем желание помочь вам.

Я поднял руку, прося слова.

— Вы хотите отправиться с нами?

Капитан смутился. Он отвернулся от камеры и так, глядя в сторону, произнёс:

— Нет. Мы не признаём власти бога, но не осмеливаемся нарушить его запреты напрямую. Мы готовы предоставить информацию о предполагаемом месте нахождения этого существа… или существ. Информационный пакет принят вашей машиной. Там есть ещё кое-что, возможно, интересное для вас. На этом разрешите попрощаться.

— Минуточку! Для чего было отправлять за нами вдогонку корабль, не проще ли просто послать сообщение?

— Не стоит извещать о нашем контакте сервов, — слегка удивленно ответил капитан.

Я чуть не хлопнул себя по лбу:

— Ну, да, конечно… и спасибо. Спасибо за помощь. Мы не забудем. Всего доброго.

— Удачи.

Я в задумчивости просидел несколько минут, пока Чарли не спросил:

— Тебе, что, не интересно, чем снами поделились смиренные бунтовщики?

— Угу. Выкладывай.

— Если коротко, то так. Вселенную создал некто, в смысле, разумный. И он же вложил в неё свойство, как закон, ограничивающий уровень развития цивилизаций с целью исключить возможность их воздействия на саму сущность мироздания…

— Эг-хм… — мне сия модель показалась знакомой, но вспомнить так и не удалось, откуда.

Чарли подождал продолжения моего многозначительного междометья, не дождался продолжил:

— В версии стоццев есть продолжение и расширение исходной трактовки, канонической, так сказать. Они додумались до того, что их бог или эксперт, как хочешь называй, есть псевдоразумная система, внедрённая во вселенную для того, чтобы защитить развитые цивилизации от неминуемой гибели. Путём, естественно, контроля.

— Я ни хрена не понимаю. Слишком, по-моему, много сущностей они нагородили. Чувствуется отсутствие научной школы, как понятия. Не было никогда у сервов философии, вот что я тебе скажу. Что, по-ихнему, получается? Наша порча — это, типа, действие закона. Мы переступили порог дозволенного, о пороге и Садиш, покойный, говорил, помнится. А сервов контролирует, значит, эта самая система, псевдоразумная. Так?

— Нет, — с язвительностью в голосе ответил Чарли. — Дослушать надо сначала, потом делать выводы. Речь шла об иных расах. А люди — искусственно выведенная раса. Как раз той системой. Для своих каких-то нужд. Помнишь, кристы назвали сервов подчинёнными? Не, что-то в этом есть этакое… достойное внимания.

— Фигня. Наплевать и забыть, — разочаровался я. — Нет тут ничего, кроме попытки, неумелой, создать религию. Понимаешь, у сервов не было необходимости в религии, их бог всегда живой и вполне реальный. А вот стоццам за сто лет стало вдруг неуютно без руководящей и направляющей, и бросились они сочинять. Да ещё и нос боятся высунуть. Глупости.

— Ну, не знаю, тебе видней, но я бы не стал так вот отбрасывать… — Чарли даже расстроился.

Мне стало смешно:

— У тебя комплекс. Назовём его комплексом искусственного разума. Тебе хочется, чтобы и мы оказались чьим-то творением?

— Это у меня-то комплекс? Ну вот, а я-то старался не обидеть, не показывать своё превосходство в полной мере. Может, в дурака сыграем, в подкидного? Чтобы выяснить, кто есть кто, — на полном серьезе предложил, чертяка.

— Ладно, чего разошёлся. Расскажи эту версию нашим, может, кто чего и путное скажет. Пошутил я насчёт комплексов, — пришлось мне пойти на попятный.

— У меня не может быть такого. По определению. Нет у меня подсознания и прочих ваших прибабахов.

Я вылез из слишком уж удобного кресла, заметил:

— А вот ты сейчас употребил чисто по-человечески «не знаю». Обозначил сомнения. Значит, для тебя существует возможность делать выводы и предположения без видимых на то оснований. Интуиция! А?

— Тут другое. Я не готов спорить на эту тему. Что с координатами будем делать? Здесь недалеко.

— Раз недалеко, значит, будем посмотреть. Описание места, хоть, есть? Или только циферки? — испытывая облегчение, перешел я к делам насущным.

— Да какое описание. Даже предположений и тех нет. Что с них взять-то, с этих тихонь!

До этого самого «недалеко» добирались двое суток, но целенаправленно и в обычном ритме. Димка стал вставать, инопланетная зараза, взломавшая его иммунитет, благополучно издохла стараниями Чарли и чудо-препаратов, произведённых Проектом. Бросив читать о Шааяссе, Круглый занялся штудиями философскими, что совершенно не добавило ему бодрости и оптимизма, а меня заставило обратиться с просьбой к Чарли:

— Ты можешь мне объяснить, чем занимается Дима целыми днями?

— Могу, пожалуй. Он пытается смоделировать Бога. С большой буквы. Загонял меня, если честно. Как будто неясно, что если бы я такое мог, то сам давно уже…

Ну, дела. Круглый всегда чурался рассуждений на такие темы, стеснялся даже. Говорил, что ему и без высшего разума нескучно живётся или ещё как-нибудь отшучивался.

— Как считаешь, стоит с ним поговорить, постараться убедить, что не время для сомнений и поисков? — боже мой, у кого я прошу совета! Мы окончательно вышли за рамки нормы. Интересно, куда придём?

Я спрашиваю у нечеловека, как мне вести себя с лучшим другом, лучший друг строит модель Бога, и всей командой мы рвёмся навстречу загадочному нечто, которого на двух планетах называют богом. Наша экспедиция постепенно теряет первоначальный смысл, мы рискуем забыть, кто мы на самом деле. Земля осталась где-то очень далеко, а её проблемы могут показаться второстепенными по сравнению с возникающими вопросами. Вот Димка, кажется, уже…