Экипаж Большого Друга - Р. Эйнбоу

Стена хорошо просматривалась на фоне слегка подсвеченного неба. Шум, исходил из-за неё. Я оттащил носилки к ближайшему кусту, положил рядом с Димкой рюкзак, достал оттуда «тюльпан», на индикаторе значились пятнадцать неизрасходованных зарядов, и направился вдоль стены на разведку.

Идти долго не пришлось, я верно угадал направление. Метров через двести обнаружились ворота. Да и не ворота, а так, некое ажурное сооружение на петлях, служащее, скорее, для обозначения границы, чем для защиты от проникновения.

За стеной расположилась большая бетонированная площадка, почти полностью занятая штабелями брёвен. Ха! Мы вышли на лесозаготовительную базу. Интересно, зачем сервам древесина? Я как-то не замечал, что она широко используется в быту, даже вместо бумаги в ходу специальный пластик.

Площадка, хорошо освещённая, идеально просматривалась от ворот по всем направлениям. Практически всё место, свободное от брёвен, занимал огромный контейнеровоз. Понимание пришло не сразу. Поначалу я не разобрался, что представляют собой три пенала размером с железнодорожный вагон, соединённые между собой «гармошкой», как наши земные автобусы. Я понял, что это за зверь, когда разглядел, что ближний ко мне «вагон» имеет спереди подобие кабины. И тогда вспомнил — на орбите Шааясса мы видели эти шустрые «паровозики», как их назвала Алёна, они сновали между поверхностью планеты и огромными грузовыми судами.

Ага, значит экспорт древесины. Смех, да и только. Кому нужны эти брёвна? Загадка.

Шум производил один единственный погрузчик, как я понял, автоматический. Он хватал штабель огромной клешнёй, подъезжал к контейнеру и почти бережно опускал брёвна внутрь. В данный момент он загружал средний контейнер, а, значит, у меня ещё оставалось время, чтобы разобраться в обстановке.

Долго разбираться не пришлось. Поначалу площадка была совершенно безлюдна, но минут через двадцать на переднем вагоне открылся люк, образовав пандус, по которому наружу, потягиваясь и разминаясь, вышли двое сервов. Один из них развернулся, обошёл пандус слева, нажал невидимую с моей позиции кнопку, и люк с шумом захлопнулся. Ну, вот. Значит внутри с большой долей вероятности никого нет.

Двое. Осталось принять решение. Благодаря освещению, я видел очень хорошо. Экипаж контейнеровоза, громко переговариваясь, направился к воротам, они шли прямо на меня. Извините, ребята, но вам не повезло. Я вышел из-за стены, стараясь не вглядываться в силуэты невезучих пилотов. Поднял «тюльпан», просунул ствол сквозь решётку ворот, прицелился и нажал спуск. Силуэты исчезли, я не стал рассматривать результаты выстрела, они были известны заранее.

Бегом я вернулся на то место, где оставил носилки. Подсветка базы позволяла вполне сносно видеть, куда ставишь ногу. Димка снова пришёл в себя, попытался заговорить, но зашёлся в кашле. Я сказал:

— Потерпи ещё чуток.

До «паровозика» мы добрались без особых проблем. Поначалу оказалось страшно выходить на освещённую территорию. Но никто нас не окликнул, погрузчик-автомат продолжал по прежнему суетиться, проблемы людей его не интересовали.

Некоторое замешательство вызвала у меня ручка управления люком, но и с ней я справился быстро, пандус вновь опустился, и я ввалился внутрь чужого корабля, втянув за собой волокушу с Димкой.

В рубку контейнеровоза я проник легко, не оказалось у сервов никаких защит от несанкционированного доступа. Ну, чисто, дети. Полчаса у меня ушло на рассматривание системы управления и осознание невозможности ей воспользоваться. Слишком сложно, очень похоже на кабину авиалайнера — множество циферблатов, тумблеров, рукояток, и ни одна сволочь не позаботилась сделать надписи по-русски.

Через полчаса из ступора меня вывел Димкин голос:

— Ну, что? Никак?

Димка сидел в соседнем кресле, куда я его с большим трудом затащил. Глаз он не открывал, но временами приходил в себя.

— Нет, никак. Зато разобрался с системой связи. Могу включить передатчик и вызвать Друга. Если они ещё ищут нас, то услышат.

— Только ещё раньше нас услышат сервы и прихлопнут, — он усмехнулся.

— Это точно. Но должен же быть какой-то выход.

Меня одолевало отчаянье. Даже если бы удалось поднять аппарат на орбиту, что с того? Как послать сигнал нашим и остаться незамеченными? Времени оставалось не так уж и много, скоро погрузчик завершит работу, и кто-то где-то может начать интересоваться, куда это запропастилась партия дров номер такой-то.

Димка хмыкнул, сделал паузу, и выдал решение, которое я не мог найти:

— Я несколько раз читал, как разные там астронавты подавали сигнал бедствия при неисправных передатчиках. Они передавали сос азбукой Морзе. Я думаю, сервы её не знают. Ты можешь решить задачу как-нибудь технически?

— Я всё могу, я ж русский инженер. В смысле, я попробую. Ты гений, Круглый, не зря я тебя тащил, — надежда на спасение снова стала осязаемой, я лихорадочно соображал, что необходимо делать.

— Кстати, Дима, а как хоть звучит знаменитый сигнал? Я вот как-то смутно помню — не то три тире, три точки, три тире, не то, наоборот.

— Угу, наоборот. Но, думаю, Чарли нас поймёт в любом случае. Ежели, конечно, услышит. Что-то умён наш комп стал не по чину. Ты не замечал?

Я замешкался с ответом, соображая, стоит ли говорить правду, и стоит ли говорить именно сейчас. Димка понял:

— Значит, замечал. Меня его странности немного настораживают, не перестарались ли ребята, создавая нашего кибернетического монстра. Ты знаешь, что сложность его железа превосходит сложность человеческого мозга?

Нет, не стану я ему ничего объяснять:

— Что значит сложность?

Задавая вопрос, я осматривал стены в поисках инструментов. Зная манеру сервов складывать всё необходимое в скрытых нишах, я начал поочерёдно надавливать на панели, из которых состояла вся задняя стена рубки. Первой обнаружилась аптечка, жаль, что невозможно понять, что за лекарства у меня в руках. Ящик с инструментами нашелся в третьей нише, и я немедля приступил к работе. Димка тем временем продолжал лекцию об особенностях архитектуры Чарли:

— …при этом у него нет такого узла, как центральный процессор, каждый узел работает самостоятельно, но в зависимости от условий может выполнять совершенно разные задачи. Ты меня слушаешь?

Вообще-то, в другой раз я бы с интересом послушал. Многое из того, что он рассказывал, оказалось для меня новостью. И когда он успел набраться таких знаний? Главное, где? Но как раз сейчас мне не до того. Поэтому пришлось попросить его продолжить рассказ позже.

Конструкция передатчика порадовала меня прозрачностью, она оказалась простой, как детский конструктор. Жаль, что никто не озаботился возможностью её модернизации. Всё неразъёмное, неделимое, пришлось резать по живому. Никогда ещё я не работал так быстро, голова прояснилась, решения появлялись как по волшебству, в готовом виде, нужные инструменты сами собой прыгали в руку.