Сценарий сериала. Как написать историю, достойную Нетфликса - Нил Ландау

тяжелое решение, сильно влияющее на других персонажей. Он может задать вопрос: „Должен ли я выбрать это? Каковы моральные последствия? Как это повлияет на мою жизнь?“ Волновой эффект может заставить второстепенного персонажа принять решение в качестве реакции на решение первого, с дальнейшими последствиями для истории.

Есть поговорка, что мы должны быть добры ко всем, поскольку не знаем, через что они прошли или проходят прямо сейчас. Персонаж, попавший между двух зол, несет эту ношу с собой; у этого есть последствия для других людей, которые могут быть более нетерпеливыми, даже в обыденных вещах. Но знание о ноше персонажа может вызвать у них мысль: „Почему мы вообще об этом спорим? Глупо говорить об этом, когда человек столкнулся с вопросами жизни, смерти, боли и кризиса“. Понимание меняет точку зрения. Чем больше мы даем персонажам выбирать из двух зол, тем больше волновой эффект, особенно эмоциональный, распространяется и влияет на других людей на орбите ситуации.

Возвращаясь к тому, для чего мы пишем: потому что у нас есть что сказать, но мы не проповедуем непосвященным или хору.

На самом деле мы не хотим проповедовать и не хотим убеждать. Наша работа сама по себе должна что-то значить; мы хотим показать все стороны жизни и ее ситуации. То, что мы пишем, включая множество точек зрения в сценарии, не значит, что мы должны менять точку зрения аудитории. Она может чувствовать близость с тем, кого мы демонизируем, или с тем, кого мы считаем репрезентацией зла. Это просто не в нашей власти. Все, что мы можем, – рассказать хорошую историю и показать разные взгляды на нее. Тогда возможны изменения, но это решать самой публике.

Политика, власть и внутренняя логика: „Легион“, „Рассказ служанки"

„Столкновение“, „Траффик“, „Сириана“ и „Сука-любовь“ – фильмы с калейдоскопическим подходом, показывающие разные аспекты одной большой сложной проблемы. То же верно для „Оранжевого – хита сезона“, „Легиона“, „Американцев“ или любого другого сериала с персонажами с разными точками зрения. „Легион“ политически рассматривает разные точки зрения на силу и управление ею, „Империя“ тоже политическая, но в плане семьи; „Американцы“ – исторически политический сериал, потому что Элизабет и Филип – агенты КГБ, работающие в США во время холодной войны. Политика проникает в другие области их жизни: у них появляется семья, и все усложняется, поскольку они разрываются между верностью стране и браком. Они неизбежно не доверяют друг другу, хотя притворяются союзниками, что порождает интересную динамику силы (подробнее об „Американцах“ – в главе 3).

Если мы вернемся к классическому определению власти по Далю, оно звучит так: „У А есть власть над Б до предела, до которого он может заставить Б сделать то, что тот иначе не сделал бы“[58]. Можно снова взглянуть на примеры выше с точки зрения динамики силы. В „Американцах“ есть намеки на политику из-за арены, на которой происходит действие. Но если рассмотреть динамику между персонажами, в любое время, когда им приходится выбирать, все это часть большей структуры власти. В более раннем примере „Родины“ Кэрри нужно одобрение начальства на запуск дрона, потому что это не только ее решение. Когда ей нужно принимать тяжелые решения из сферы ее контроля, например отказаться от лекарства, ей все еще нужно одобрение от партнера. Ей нужно, чтобы Джонас был рядом, если она совсем сойдет с рельсов. Нам необходимы те, кто помогает нам принять решение, кто оценит и одобрит, чтобы нам не пришлось нести полную ответственность. Все это зависит от персонажа и его/ее силы воли.

В некоторых сериалах персонаж, оказавшийся меж двух зол, – это именно то, о чем история, на концептуальном уровне. В сложном и многослойном „Легионе“ есть три сферы пересекающихся друг с другом персонажей, которые борются с дилеммами и силой, как на диаграмме Венна. Дэвид/Легион (Дэн Стивенс) – могущественный мутант, носитель демонического паразита Амаля Фаруха/Короля теней (Навид Негабан) с самого детства. Дэвид мечтает избавиться от паразита, которого окружающие много лет считают шизофренией, но разрывается. Разделение опасно, и Дэвид может потерять себя в процессе. Дэвид узнает, что он телепат и способен обладать множеством сознаний и их сил в „легионе“, но только начинает понимать, как этим управлять. Амаль блокирует его и постоянно причиняет вред, питаясь страхом других перед Дэвидом, и мы серьезно волнуемся за благополучие Дэвида и безопасность тех, кто вокруг него. Затем появляется Мелани Берд (Джин Смарт), бесстрашная психотерапевт, руководительница Саммерленда, учреждения для одаренных людей. Ее намерения по отношению к Дэвиду кажутся чистыми, она выглядит материнской фигурой, желающей всего лишь помочь ему управлять силой и найти истинный потенциал, но ей также нужна помощь в освобождении ее мужа Оливера (Джемейн Клемент), чье сознание много лет заперто в астральной ловушке. Тело Оливера лежит в учреждении, но выглядит так, будто он в коме. Восстановление Оливера не гарантирует, что он вернется к Мелани или даже вспомнит ее после всех этих лет. Помощь Дэвида опасна для них, поскольку Амаль непредсказуем и безжалостен. Мелани и Дэвид сталкиваются с Кларком (Хэмиш Линклейтер), руководителем Дивизиона 3, зловещей правительственной организации, желающей удерживать мутантов и пользоваться их силами. Порядки Дивизиона 3 резко контрастируют с порядками Саммерленда, безопасного пространства, в котором мутанты изучают и развивают свой дар. Дивизион 3 оправдывает убийства защитой остального человечества. Дэвид, Мелани и Кларк привыкли всех опасаться, но к концу первого сезона они учатся доверять друг другу.

Дэвид Холлер – завораживающий персонаж, внутренняя логика которого постоянно сражается с логикой Амаля и других. Действия Дэвида приводят к убийствам, в основном команды Дивизиона 3, угрожающей безопасности Саммерленда и захватившей в заложники сестру Дэвида Эми (Кэтрин Аселтон), хотя есть и убийства без причины. Моей первой реакцией на резню Дивизиона 3 была мысль, что у Дэвида должны быть скрытые психопатические или хотя бы социопатические тенденции – но действует ли это Дэвид или его контролирует Амаль? Трудно сказать. Дэвид считает, что его принципы оправданны, когда речь идет о защите любимых, даже если это означает убийство. Это то хорошее, что он может сделать с помощью своей необычной силы, ведь итогом будет благо. Но Дэвид не наивен и глубоко внутри знает, что ему нужно отделиться от Амаля, даже рискуя жизнью. Учитывая собственную силу Дэвида и умение Амаля им управлять, а также собственную огромную силу и непредсказуемость Амаля, решения Дэвида хороши не только для Саммерленда; они ведут к высшему благу человечества.

Между Дэвидом/Мелани и Кларком, между Саммерлендом и Дивизионом 3 лежат классические глубокие проблемы страха, неуверенности и умения справляться