Я — истребитель - Владимир Поселягин

Карпов с ходу спикировал на неуспевших набрать скорость немцев. Атаки не получилось, пара которую он атаковал, ушла в сторону, но хотя бы перестала набирать высоту. Пользуясь тем, что у него большая скорость, Карпов прибавил газу и выйдя из пике, стал набирать высоту, что у него вышло хорошо, снова заняв позицию для атаки, это и называлось «качелями». Следующими были мы.

— Атака!

Бросив Миг в пике, я вдарил по гашеткам. В отличии от Карпова, я не промазал.

— «Карп». Добей подранка, мы другой парой займемся.

Вторая пара, на которую первым пикировал Карпов, уже почти набрала высоту, и я поспешил к ним, бросив быстрый взгляд на строй «хейнкелей». Первого взгляда хватило понять, что строя уже не было. Судя по всему Сомов уже устроил им «град», это означало что они подошли и на минимальной дистанции, при атаке, разом выпустили все эресы. От двенадцати бомбардировщиков осталось пять, которых сейчас и гоняли наши «таиры», разбившись поодиночке. Сомов уже голос сорвал пытаясь собрать их в месте. На моих глазах огненным комком вниз полетел очередной «хейнкель».

«Мессеры» решили помочь своим. Та пара, к которым мы шли, неожиданно через крыло пошли вниз, к «тройкам».

— «Кубик», я «Малой». К вам пара «мессеров» идет. Перехвачу их на подступах, но все равно один может прорваться.

— Понял. Жду… Я «Кубик». Все ко мне!!! … … к … что бы вас …!!!

— «Лапа», я «Малой». Атакуем поодиночке. Твой ведомый, мой ведущий. Понял? Атакуем!

Мы уже падали на пару немцев, которые были ниже нас почти на полкилометра. Перехватить мы их смогли на встречном курсе, у клубка воздушного боя, или проще говоря, избивания боксером младенца. Именно так выглядел бой между «хейнкелями» и «таирами».

Как я и рассчитывал, перехватили мы немцев почти у строя. Мой, вспыхнув, понесся вниз огненным комком, а вот ведомый, которого атаковал сержант Лапоть, хоть и дымил, но летел, правда уже не к «бомбовозам», но летел.

— «Лапа», добей его, — приказал я, и пристроился к нему, защищая с хвоста.

— «Карп». Доклад.

— Подранка сбили. Сейчас со вторым возимся упертый черт, никак не догоним.

— Принято.

Лапоть со своим никак не мог закончить. Похоже от волнения, все очереди шли мимо.

— «Лапа», убери пальцы с гашетки. Убрал? Ага, вижу. Теперь глубоко вздохни, еще раз. И спокойно прицелься, он уже потерял скорость и не может так маневрировать. Огонь… Молодец, поздравляю с первым сбитым.

С первым сбитым поздравить пришлось не только сержанта Лапоть, но и других молодых летчиков у которых это был первый учебно-боевой вылет со встречей с противником. Старший сержант Карпов сбил два «мессера», наверное с испугу он все-таки догнал второго. Один правда ему засчитали как в группе, все-таки подранок был, а вот второй серьезно его. Сколько сбили «таиры» Сомина подсчитать было трудно, залп эресами поставил крест на этом, но то что ни один из самолетов немцев не вернулся домой — это факт. Мне вообще казалось странным количество сбитых эресами, точно зная соотношение расхода снарядов и сбитых, а тут одним залпом… М-да. Это или везение, или все равно везение, опыта подобной стрельбы у них не было, я спрашивал.

Последнего сбили в тридцати километрах от аэродрома. Карпов же и сбил, когда «худого» догнал. Повезло, что у него проблемы с управлением какие-то были, а не то бы ушел, точно бы ушел.

Наши с аэродрома наблюдали часть боя, только концовка ушла далеко в сторону, но одно то, что на ВПП упало три самолета, давало понять, что учеба шла как надо.

После того как «тройки» сели мы последовали за ними. Когда я подогнал свой МиГ к капониру, выяснилась еще одна новость, уж не знаю какая по счету. Запрет на интервью с меня был снят, и надо же было такому случиться, что когда мы взлетали, в наш полк приехали военные, и не только, корреспонденты. Так что воздушный бой был фактически на их глазах, не знаю сколько пленки они извели, но из всей пишущий братии только один фотограф был доволен, у него была профессиональная камера с мощным объективом. Думаю, именно у него будут самые лучшие снимки. Порадовало одно, теперь у них, кроме меня, было еще девять «жертв». Пусть тоже отдуваются.

От меня не отстали. Сняли на крыле так, чтобы были видны двадцать звездочек на фюзеляже, и пририсовывающего еще одну Степаныча. Правда его со спины сняли, но он и этому был рад.

Постоянные вопросы, щелчки затворов фотоаппаратов, общие снимки, одиночные, на фоне горящих обломков сбитых «хейнкелей». Меня мурыжили часа полтора, пока они после обеда не удалились жутко довольные таким репортажем.

— Даже поесть нормально не дали, — недовольно сказал я, посмотрев вслед уезжающему автобусу.

— Так бойцы. А кто за вас рапорты писать будет? — послышался со спины голос капитана Смолина. Так как мы были переподчинены в полк Никитина, то и все бумаги по вылетам шли через его штаб, так что посмотрев вслед автобусу мы направились вслед за капитаном. В штабе же выяснилось, что журналисты уехали не надолго, тут где-то рядом упали сразу шесть бомбовозов, это наверное те по которым «таиры» эресами залп дали. Пишущая братия оставалась на мой концерт, про который уже знали во всех подробностях.

— Можно мне вот тут встать? — оторвал меня от написания рапорта чей-то нежно-девичий голосок.

Удивленно подняв голову, я, как и все тоже посмотрел на непонятно откуда взявшуюся девушку репортера.

— Вот тут можете встать, тут будет удобно, — сразу же заулыбался «вечный дежурный» Виктор. Который действительно стал «вечным». Не знаю как он упросил оставить его в полку со сломанной рукой, но должность дежурного у нас теперь была занята надежно. Руку он сломал дня три назад, когда сел на вынужденную на нейтрально полосе. Самое смешное, при посадке он врезался в подбитый танк. Так в рапорте и написал причину травмы, из-за тарана танка, что стало долгими спорами в полку и шуток на эту тему.

Девушку я вроде видел среди репортеров. Точно она брала у меня интервью о личной жизни. Но как-то тихо не смело, в отличии от остальных наглых и напористых, которые быстро затерли ее в сторону.

«А ниче так, симпатичная. В моем вкусе. Главное чтобы Мариночка не заревновала, а то уже вроде как и не встречаемся пока, а молнии глазами метает. Нет, чую пора переходить в активную фазу, ой пора!» — подумал я, возвращаясь к рапорту. Так как я уже набил руку то и закончил первым, так как начал с белого листа, а не с черновиков как остальные.

— Вот, товарищ капитан, закончил, — сказал я вставая и отряхивая галифе от налипшей травы.

Написание рапортов происходило на свежем воздухе, что было правильно, штабная землянка конечно большая, но всех все равно не вместит.

— Ну-ка… Да, все правильно. Можете идти отдыхать, — сказал Смолин, изучив мой рапорт.

— Я на стоянку, узнаю что там с моим МиГом.

— Ладно. Никитин вернется, поговорить с тобой хотел. Так что далеко не исчезай.

— Хорошо.

Девушка, что-то пишущая в большой альбом, формата ближе к А-3, резко закрыла его когда я подошел к ней. Вернее не к ней, а к Сомину.

— Нужно поговорить. Я на стоянке буду, — тихо шепнул я командиру, когда проходил мимо.

На стоянке все было в норме. Бегали оружейники таща длинные ленты крупнокалиберных патронов, для МиГов. Суетились механики осматривая машины, бегали бойцы хозчасти списывая утраты. Все работали. Присев в тени своей машины, где возился Семеныч, с мотористом, что-то подкручивая под капотом, достал из планшета блокнот, и на восемнадцатой странице стал выкладывать свои мысли.

— Чего звал? — присел рядом Сомин. Кроме него подошел мой ведомый, и еще несколько пилотов, к этому времени я закончил, и подал блокнот.

— О, как? — только и сказал Сомин когда прочитал вступление, но потом вчитавшись только удивленно качал головой.

Пока он изучал мой план, я встал чтобы размять ноги, и тут же увидел ту девчонку репортера которая тихой мышкой устроилась у хвоста самолета, с неизменным альбомом.

— Девушка, вы что-то потеряли? — спросил я у нее. Судя по удивленным лицам парней, они тоже ее только что заметили.

— А? Н-нет. Можно мне тут посидеть? Я не помешаю? — с робкой улыбкой спросила она.

— Не помешаете… Да нет, что я говорю? Помешаете конечно! Вы девушка, сходите пока… — наклонившись к Сомину, который не отвлекался даже что бы послушать наш разговор с девушкой:

— Слушай, а если она из этих?

— Из кого? — не понял он, тоже отвечая тихо.

— Ну те, что пальбу устроили на аэродроме? А? Вынюхивает?

Мы оба повернулись к девушке и с подозрением посмотрели на нее.

— Да не может быть, их же проверяли, — с сомнением сказал Сомин.

— Тех тоже проверяли, и что? Лучше при ней ни о чем не говорить.

— Согласен. А куда? Я не дочитал…

— А к Никифорову и пойдем, к тому же он неплохие советы по этой теме дать может.