Право Вызова. Книга Вторая - Максим Злобин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В целом, девка своё отмучилась и может теперь жить без хлопот и забот. Надеюсь, её не будут до конца жизни мучать флешбеки совместной жизни с этой мерзкой жирной тушей. Ну да психолог в помощь.
Так.
Ладно, хер с ним, едем дальше. Что я здесь делаю? Зачем Илью Ильича Прямухина позвали в чужой огород?
Объясняю: после того, как Кристина Константиновна получила свободу, она со своим отцом разосралась прям в чепуху. Князь по привычке решил взять всё в свои руки. Уже направил рулить верфью одного из сыновей, а Кристину похвалил за то, что сберегла фигуру, — мол, это кстати, — и уже начал подыскивать ей новую выгодную пассию.
Кристина Константиновна взбрыкнула.
Мол, так и так, идите нахер. Я, мол, для себя пожить хочу, столько лет уже угробила. Отец на такое взбрыкивание отреагировал ожидаемо и послал Кристину в ответ. Сказал, что никакой поддержки она не получит и может сама разбираться с производством Мутантина.
Какое у меня отношение ко всей этой истории?
Что ж. С одной стороны, уважение к главе рода должно быть безоговорочным; такие тут порядки. С другой стороны, глава рода должен помнить добро, не борщить и не провоцировать своих же людей посылать себя нахер. А с третьей стороны не моё это дело лезть в чужие семейные разборки; мне всё объяснили и этого достаточно.
— Понятно, — сказал я и разлил остатки шампанского; разговор был длинным. — Ну а я-то здесь причём?
— Верфи нужен хороший управляющий.
— Я?
— Ты.
— А почему не сама?
— Я не ориентируюсь во всех эти сферах и, по правде говоря, даже не собираюсь учиться. К худу это или к добру, но я совсем не про деньги, — улыбнулась Кристина Константиновна и залпом бахнула бокал. — Я немножечко про другое.
— А что насчёт старых управленцев?
— Их не было. Людвиг Иванович вёл все дела самостоятельно.
Ну и дурак.
— Так, — сказал я. — Пока что мне всё нравится. Какие условия?
— Пять процентов от прибыли предприятия и… скажем… ты можешь пользоваться цехами в личных целях. Вдруг пригодится?
Пригодится ещё как. Святопрост до сих пор со своим спизженным мутагеном ходит-мается. Не знает, бедолага, куда себя приткнуть и как его использовать. Так что решено, сделаем из него Халка. Но вот пять процентов?
— Мало.
— Ну хорошо, — кивнула Кристина Константиновна. — Допустим, десять.
— Не-не-не, всё это несерьёзно.
— А если сто?
Продано, блядь! Продано дамочке в халате с блестящими ногами! Такие условия явно по мне. Вот только снег холодный, Земля круглая, а сакура цветёт безмолвно, и сейчас обязательно прозвучит какое-то условие.
— Продолжай.
— К ста процентам прибыли прилагается вот это.
Кристина Константиновна встала с креселка и распахнула халатик. Чёрный шёлк соскользнул по телу на пол. Крепкие сосцы-вишенки смотрели мне прямо в глаза и, кажется, будто бы даже подмигивали.
Вся такая томная-томная баронесса шагнула мне навстречу. Ступала на носочки, покачивала бёдрами и тем, другим, что тоже неплохо умеет покачиваться.
— Женись на мне, помещик, — сказала Черкасская. — Станешь бароном.
Так.
Врубаем мыслительный процесс. Кристина Константиновна, конечно, барышня видная. Как самый большой и преданный фанат женской груди в мире, я не могу этого не отметить. Было бы очень здорово включить её в гарем и время от времени поябывать в своё удовольствие, — а ещё круче попробовать подружить их с Брусникой… ну… как сказать «подружить»? Скооперировать. Да, это несомненно было бы здорово, но вот женитьба…
Женитьба не вариант.
Во-первых, я не проститут, а дело попахивает именно этим. Во-вторых, помним про имидж семьи. Какое впечатление в высшем обществе будет производить восемнадцатилетний пацанчик, который по расчёту женился на женщине за сорок? Сопляк, мудак, альфонс, слабак. Вести с таким серьёзные дела никто не станет. Я бы, во всяком случае, не стал.
Ну и в-третьих… чёрт, буду откровенен: «в-третьих» это опять про возраст. Я не сомневаюсь, что Кристина Константиновна будет выглядеть соблазнительно и в пятьдесят, и может быть даже в шестьдесят, но… Мне-то в её шестьдесят не будет ещё и сорока.
Это неловко. А знаете, что ещё неловко?
Пу-пу-пу…
Неловко отказываться от ста процентов прибыли верфи. Не знаю о каких суммах идёт речь, но они явно будут посерьёзней моих нынешних авокадных сборов. И бездарно проебать такое богатство — это ж… Это ж…
Думай, Илья Ильич! Думай, жадная сволочь!
— Илья, — Кристина Константиновна похлопала ресничками. — Я что же, совсем тебе не нравлюсь?
Да погоди ты, ёптвою! Могла бы дать человеку подумать, так нет же — уже вплотную подошла и пахнет вовсю своими этими вкусными женскими ароматами… так, руки! Руки! Куда, блядь⁉
— Ты не заслужила, — ляпнул я первое, что пришло в голову и отстранился.
— Я заслужу! — Кристина Константиновна тут же подхватила эту игру. — Я буду хорошей девочкой! Честно-честно! Я сделаю всё, что ты мне прикажешь!
Я снова в порно. Пу-пу-пу…
— Илья, послушай, — тут Черкасская вдруг стала чуть серьёзней. — Если у тебя какие-то мужские заморочки про пещеру и мамонта, так это поправимо. Возьми меня, как трофей. Воспользуйся Правом Вызова. Победи меня. Победи меня прямо здесь и прямо сейчас. Вот только не на поле боя, а на шкуре перед камином.
Так можно? Хм-м-м… Не знал. Но сути это не меняет. Так что думай, думай, думай! На кону дохуллион денег!
Так…
Так-так-так, кажется, я что-то нащупал. Кажется, есть один вариант. Не уверен, что получится, но попробовать стоит.
— Говоришь, сделаешь всё, что я прикажу? — спросил я.
— Абсолютно всё.
— Хм-м-м…
— Любую грязь, Илья. Любые твои самые извращённые фантазии я готова воплотить в жизнь.
— Значит, любишь пожёстче? — спросил я.
— Да-да, люблю пожёстче! Очень люблю!
— А где же в таком случае твой ошейник? — спросил я.
— Ошейник? А… Он там, — в глазах Кристины Константиновны зажёгся луч надежды. — Он в комнате. Просто я подумала, что тебе в тот раз не понравилось и… Я мигом! Я сейчас!
— Давай-давай, беги, моя хорошая. И не забудь про плётку и чулки.
— Конечно!
Последний раз в жизни я рассмотрел голое тельце Кристины Константиновны, когда та убегала вверх по лестнице. Наверное, в последний раз. Хотя не так… Надеюсь, что в последний раз. Если всё пойдёт по плану, для меня эта женщина скоро станет табу.
Как только Черкасская скрылась из виду, я ломанулся на выход. Эрекция мешала нормально бежать, но я справлялся. Выскочив на улицу, я тут же высмотрел того, в чьей помощи так нуждался…
— Вышегор⁉
— Я здесь! — майор Оров стоял, прислонившись к капоту, и так сладко
