Мой нежный враг (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Взгляд Даньки ожесточился.

— Он меня никогда не жалел, Кать. Я не о такой жизни мечтал, а он ломал все на корню, как только я начинал чем-то увлекаться. Я все проглатывал. Но ты, Кать, тебя я ему простить не мог.

Я устало потёрла лицо. Таких откровений я точно не ожидала услышать. И что теперь с этим всем делать? Что? А главное, как теперь относиться к Даньке? Раньше я была уверена, что могу ему доверять, теперь же… Теперь я уже ни в чем не могла быть уверенной.

— Тебе надо поговорить со следователем, — сказала наконец, Данька посмотрел протестующе. — Он копает во всех направлениях, и лучше сознайся сам, чем тебя, и правда, подставят. Где ты покупал таблетки? В том же клубе? — Он молча кивнул. — Ты же понимаешь, Петренко прекрасно знает о твоих долгах и… увлечениях. И с легкостью может сыграть против тебя, если такое придёт ему в голову. На момент убийства ты был в ресторане.

— Значит, ты тоже считаешь, что Петренко может так сделать? — спросил вдруг Данька. Я на мгновенье смешалась, а он продолжил. — Ты влюбилась в него да, Кать?

Я растерялась ещё больше. Ну вот таких разговоров точно мне вести не хотелось.

— Дань, все это не имеет значения, — сказала в итоге. Он усмехнулся.

— Знаешь, ты ведь совсем не умеешь врать. Даже не пытаешься, просто от темы уходишь, и все. Кать, — он вдруг подался вперёд, садясь на пол, взял мои руки в свои. Я вздрогнула от неожиданности. — Я сейчас скажу, а ты ничего не отвечай, ладно? Я не дурак, прекрасно знаю, что ты меня не любишь, и что влюбилась в другого, тоже вижу. Но… Дай нам шанс. Я клянусь, я исправлюсь, — сказал тут же на мой изумлённый взгляд, — никаких карт, наркотиков, на сторону даже не посмотрю, мне никто кроме тебя не нужен, Кать.

Он сжимал мои руки, а я и правда молчала, не зная, что сказать. Как я могу быть с ним, зная все то, что знаю? А если он и меня будет чем-нибудь тайком пичкать, чтобы я никуда не ушла, вдруг мне такое в голову придёт? Он, словно прочитав мои мысли, быстро заговорил снова:

— Я никогда не причиню тебе зла, Кать. Никогда. Ты для меня стала как глоток свежего воздуха. Ты такая… живая, настоящая, эмоциональная. Если бы я видел, что ты счастлива, я бы не вмешивался, отступил. Но ведь это не так… Позволь мне просто быть рядом, Кать.

Снова воцарилась тишина. Я силилась отыскать слова, но их почему-то не находилось. По-моему, ясно, что идея совершенно неперспективная и ничем хорошим кончиться не может. Тем более принять такого Даньку в свою жизнь ещё надо постараться, не уверена, что я на подобное способна.



— Дань, — сказала в итоге, — я даже не знаю, как сказать… Мы уже пробовали ведь разные варианты, и ничего хорошего из этого не вышло. Я не люблю тебя, и это существенно мешает быть с тобой.

— Я понимаю. Ну оставайся хотя бы сейчас. Я не буду торопить тебя. Но… вдвоём все равно легче, чем одному в такой ситуации.

Он встал, отходя в сторону, словно тут же подтверждая свои слова поступком. Сел в кресло, мы немного посидели в молчании, наконец я поднялась.

— Если не против, я прогуляюсь.

— Конечно, — он суетливо поднялся следом. Пакетик я сунула ему в руки, мне он точно ни к чему. — Ты же вернёшься, Кать? — спросил, когда я уже была на выходе из гостиной.

— Да, — ответила коротко.

На улице вдохнула вечерний воздух, тёплый уже по-летнему. Пошла в строну центра, не глядя по сторонам. Мысли неслись в голове скопом, налетали друг на друга, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Данька… Данька смог меня удивить. К сожалению, неприятно. Это надо же придумать такую месть — пичкать собственного отца наркотой. Я застыла на месте, пальцы похолодели.

Что я там читала об этих наркотиках? При длительном употреблении возможно появление суицидальных наклонностей? Да, совершенно точно, что Даньке никогда не хватило бы смелости убить отца, но довести до самоубийства, планомерно подмешивая таблетку в утренний кофе… я потёрла лицо руками. Боже, да он сам псих тот ещё, если додумался до такого. И оставаться с ним в одной квартире, возможно, опаснее, чем в своей, ожидая, что в неё нагрянут плохие дяденьки.

Пожалуй, лучше сегодня мне переночевать у себя. И не только сегодня… Вообще, стоит держаться подальше от него вместе с его маниакальной любовью ко мне. Чем дальше я буду, тем быстрее он меня забудет. А эти его “просто быть рядом” ни к чему хорошему не приведут, знаем, плавали.

Тут я остановилась, как вкопанная, потому что чуть впереди на стоянке возле торгового центра увидела машину Петренко. И самого его, вылезающего из этой машины. Я испытала глупое желание спрятаться за стоящую рядом скамейку. А потом подумала: сейчас вечер, я стою довольно далеко, чтобы он меня заметил, если только специально посмотрит в эту сторону.

Но он смотреть не собирался, его внимание было отдано подошедшей к нему Ане. Он быстро поцеловал ее в щеку, они начали разговор. А я вдруг подумала: он ведь и правда вычеркнул меня из жизни. Не знаю, что уж послужило тому причиной, но Ярослав явно не из тех, кто тянет резину. И нет смысла пытаться его оправдывать, чем где-то в глубине души я и занималась. Мол, важные дела, сложная ситуация… Для благотворительной блондинки и для Ани у него нашлось время. Как находится оно тогда, когда ему это нужно. Даже вот целый выходной мне выделил. Только зачем? Зачем было так пудрить мне мозги? Или я сама себе их запудрила, навыдумывала то, чего нет? А Петренко просто совмещал приятное с полезным.

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, я резко развернулась и пошла в обратную сторону. Не оборачиваться, не оборачиваться, ни за что на свете не оборачиваться. Пнула попавшийся под ногу камешек, втягивая громко воздух носом. Ну ещё давай разревись, идиотка несчастная.

Нет уж, не дождётся он от меня.

Моя машина стояла рядом с Данькиным домом, но я убрела куда-то совсем далеко от него и возвращаться не было никакого желания. Навалилась тупая апатия, я шла, шла, пока не пришла к своему дому. Посмотрев на темные окна, открыла подъездную дверь, зачем-то прислушалась. Тихо, на всех этаж свет горит. Никому ты не нужна, Катя Авдеева, кроме немного спятившего парня.

Даньке я отписалась, что переночую у себя, ответ не получила, хотя сообщение он прочитал сразу. Приняв душ, легла спать и долго смотрела в тёмный потолок, прогоняя все приходящие мысли. Наконец, измаявшись, уснула, а в девять утра уже выезжала из города. Удивительно, но я даже не волновалась, думая о том, что могу найти то, из-за чего тут весь сыр-бор образовался, из-за чего могли убить Матвеева… Наверное, не верила до конца в такую возможность.

В родной город въезжала около пяти, удивительным образом уже давно ничего внутри не екало и никакая ностальгия не нападала. Родным городом считала тот, в котором живу сейчас, а этот… ну просто вот я тут выросла, тут семья, родственники. Но не моя жизнь, даже в прошлом. Странно, конечно, но и такое бывает.

Папа как раз приехал с работы и ужинал борщом, когда я ввалилась к ним в квартиру.

Тут же начались привычные поцелуи, осматривания, охи и ахи, как будто я тут год не была, месяца же ещё не прошло, а. Меня накормили борщом, потом попытались запихать голубцы, от которых я решительно отказалась. Папа двинул в сторону балкона, вытащив пачку с сигаретами.

— Па, — тут же спросила я, — помнишь, я тебе зажигалку подарила, из Вены которую привезла?

— Ой, она сразу сломалась, — хмыкнул папа, у меня упало сердце. Ну все, трындец. — Тоже мне европейцы, простую зажигалку не могут нормально сделать.

Папа у меня категоричен к западу, черт знает, почему.

— Выкинул? — спросила с тоской. Он почесал голову.

— Да на даче валяется, наверное. Мы после твоего отъезда туда поехали, я пытался ей печь разжечь, а она того… А зачем она тебе?

— Она у меня вроде талисмана, — хмыкнула я. Папа тоже хмыкнул, но ничего не сказал, ушёл курить. Впрочем, я все по его взгляду прочитала: талисман-зажигалка — та ещё дурь у дочки в голове.