Лев Рохлин: Сменить хозяина Кремля - Александр Волков

Там же, в Интернете, выложены и слова Владислава Ачалова:

«Я с Рохлиным был в нескольких командировках — в Казани, других местах, слышал выступления, видел, как его воспринимают. Выражался он предельно жестко. Услышать такое сегодня от федерального депутата немыслимо. И все его тогда испугались — не только Кремль, но и КПРФ, ЛДПР…

Бывали моменты, что мы очень узким кругом собирались у него на даче, нас было буквально пять-шесть человек. Конечно, первоначально не было планов вооруженного захвата власти, вооруженного восстания. Но потом жизненная обстановка к этому подтолкнула. Потому что чехарда в государстве набирала темпы, росла просто катастрофически быстро. Вы же помните 1998 год? С весны премьером был мальчик Кириенко, а в августе случился дефолт. Вот и представьте себе, что случилось бы, если б Рохлина не убили в июле. Вариант привлечения армии был вовсе не исключен».

Баталов говорит без сомнения — вооруженный переворот. Ачалов вначале повторяет слова Баталова, а потом несколько «понижает градус»— привлечение армии было не исключено. Фролов из Оренбурга получил предложение на какое-то время задержать возможный вылет войск МВД в Москву, но при всем желании вряд ли смог это сделать. Слушая и читая это, может действительно сложиться впечатление, что Рохлин готовил штурм Москвы силами своего корпуса, курсантами-десантниками, батальоном морпехов, черноморцами и т.д.

Позже члены Движения сами много спорили о том, что же готовил наш руководитель. По ряду внешних проявлений кому-то тоже казалось, что за ширмой протестной деятельности основных сил ДПА планировался военный переворот. Но если взять те же исходные знания о договоренности генерала с некоторыми командирами воинских частей о прибытии в столицу, но поменять знак минус на противоположный знак плюс, то картина кардинально меняется. И четко вписывается в прежнюю схему отстранения ельцинского режима от управления государством. Миллион, полтора миллиона людей прибывают в Москву и встают на площадях и вокруг Кремля в бессрочный пикет с требованием отставки Ельцина. Совершенно очевидно, что им нужна защита от полицейских сил — Внутренние войска ведь оставались на стороне существующей власти. Более того, они уже себя не раз проявляли, жесточайшим образом разгоняя демонстрантов, избивая безоружных защитников Белого дома, и рассчитывать на неожиданное милосердие МВД не приходилось. Нейтрализовать силу можно только силой — это очевидно. Вот что надо было Рохлину.

Привести в Москву Волгоградский корпус с боевой техникой и вовсе было делом немыслимым. Рохлин это понимал, и Баталов прав, когда говорил, что «вот сюда, в центр Волгограда, на площадь Павших Борцов и площадь Возрождения, планировалось вывести силы корпуса». Заметим, не дальше. Нужно было власти и другим воинским частям показать, что военные недовольны политикой Кремля, они выходят из повиновения Верховного Главнокомандующего, поддерживают протестующий народ и не будут участвовать в силовом подавлении митингующих. Вот смысл поездок генерала в свой корпус. Он должен был просто показать пример Вооруженным Силам и всей стране.

Развивая мысль дальше, и я, и мои коллеги по ДПА ставили вопрос и о том, что бы случилось, если бы полицейские силы были брошены на безжалостный разгон пикета Рохлина? И вот тогда должны были вмешаться те самые миротворческие части, которые присягнули на верность генералу. Смогли бы они это сделать или нет, сейчас неизвестно, но мы были уверены: миллион людей, приехавших по призыву лидера Движения в Москву, не позволили бы Внутренним войскам остановить разгневанный народ. Какие вообще войска можно противопоставить такому числу людей, объединенных единой целью?

Говорят, что Рохлин был не осторожен в своих телефонных переговорах и, связываясь с некоторыми офицерами и генералами, открыто задавал вопрос: ты с кем? Разве он не понимал, что его слушают? На этот вопрос хочется задать другой вопрос: кто считает, что генерал наивен и недалек? Если он так открыто вел переговоры, может, ему надо было, чтобы Кремль узнал о том, что есть войска, готовые противостоять полицейским силам. Это должно было остудить горячие головы, желающие выслужиться перед Ельциным и его «Семьей». Помните, как в Чечне он поставил полку Верещагина задачу штурмовать переправу, где хорошо подготовленные формирования чеченских сепаратистов ждали федеральные войска, а сам повел основные силы корпуса в обход? Даже комполка не знал, что участвует в обманном маневре генерала. Или когда в Кизлярском районе пустил ложный слух среди местных жителей о прохождении колонны там, где и не думал быть, двинув войска по бездорожью. Принимать такие решения — свойство натуры Рохлина. Не доверять никому — тоже. Проверять и перепроверять в большом и малом слова и действия врагов и друзей, сослуживцев и подчиненных — совершенно обычное для него дело. Поэтому слова «не осторожен в своих телефонных переговорах» следует трактовать как-то иначе, не в прямом смысле.

Я сам был свидетелем, когда Рохлин в ком-то из своих помощников сильно сомневался и предупреждал меня: будь осторожней, не болтай лишнего, присмотрись и поймешь. Когда советник по безопасности Михаил Романов доложил генералу, что в Штаб затесался человек с мутной криминальной биографией, провокатор, состоящий на службе у властных структур, Рохлин ответил: не трогать, он мне пока нужен… Генерал был хорошо информирован не только о тех, кто вставал на его сторону, но и о планах Кремля. Старался многие их действия предупредить, дать понять, что знает об их намерениях дискредитировать его как лидера оппозиционных власти сил.

Я помню, как мне довелось участвовать в пресс-конференции, когда Рохлин, обращаясь к журналистам, вдруг заявил, что против него планируется провести ряд дискредитирующих мер. Возможно, это будет «участие в пьяной драке» или автомобильная авария и даже прямое физическое устранение. Все с удивлением слушали эти странные формулировки, и даже соратникам казалось, что Лев Яковлевич в раскрутке собственного имиджа переусердствовал. Как можно с его участием организовать провокацию, если он никогда не бывает один? С ним всегда ездят два бывших разведчика из Волгоградского корпуса Александр и Максим, постоянно работает специальная служба, ее машины сопровождают переезды депутата.

Вот что рассказал по этому поводу советник генерала по безопасности Михаил Федорович Романов:

— Еще до того, как Рохлин начал организовывать Движение в поддержку армии, он озаботился собственной безопасностью. Как-то Лев Яковлевич приехал поздравить с днем рождения генерала, писателя и участника войны в Афганистане Александра Ляховского, с которым его связывали дружеские отношения. Разговорились… Председатель Комитета Госдумы по обороне начал рассказывать своему товарищу о тех проблемах, которыми ему приходится заниматься, и Ляховский вдруг заявил: