Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) - Дональд Карсон

Марк говорит, что трапеза была пасхальной, тогда как Иоанн утверждает, что Пасха отмечалась на следующий день (и, следовательно, Иисус умер во время заклания пасхальных агнцев). Если Иоанн прав, то трапеза Иисуса была подготовительной. Этим можно объяснить тот факт, что здесь не упоминается агнец (только хлеб и вино), ибо агнцем был Сам Иисус. Эта неясность имеет несколько толкований. Одни полагают, что в то время в Иерусалиме использовалось два различных религиозных календаря, по которым Пасха отмечалась в разные дни. Другие полагают, что Марк пользовался римским счетом «дней» — от рассветало рассвета, тогда как Иоанн считал иудейским способом — от заката до заката. Как бы то ни было, в этот день Иисус устроил первую «Вечерю Господню», посвященную Его смерти.

Рассказ о трапезе помещен между двумя предостережениями о нашей человеческой слабости. Иисус говорит ученикам, что один из них предаст Его (18). Они не представляют, кто бы это мог быть, но каждый из них отказывается поверить в возможность предательства со своей стороны. Петр не одинок в своей самонадеянности, хотя обычно ему нет в этом равных. Правда, в замысле Бога присутствует даже это трагическое предательство, что, впрочем, не уменьшает вины предателя (21). Иуда не был беззащитной жертвой, обреченной на предательство (это опасное воззрение присуще таким «фаталистическим» учениям, как ислам), а избрал свой путь сознательно, хотя Богу все было известно заранее.

Трапеза описана очень лаконично. Слушатели Марка не были знакомы с еврейскими обычаями, да и не интересовались ими. Обычно хозяин дома приносит благодарение Богу за хлеб (но не «благословляет» его) — точно так же, как это делаем перед едой мы, — затем преломляет хлеб и раздает куски остальным. Именно это делал Иисус при совершении двух чудес насыщения народа (не были ли они прообразом Вечери Господней?). Однако совершенно новым было то, что, взяв хлеб, Иисус сказал им, что хлеб представляет Его Тело, которое скоро будет предано за них кресту. В арамейском, родном языке Иисуса, отсутствует слово–связка «есть». Иисус сказал: «Сие — Тело Мое». Поэтому мы не должны истолковывать Его слова буквально. Это, в свою очередь, убережет нас от такого суеверного обычая, как, например, скармливание принесенных домой кусочков хлеба больным детям в надежде на их выздоровление. Вечеря Господня — это тайна, а не волшебство. Возможно, Иисус подразумевал, что, подобно тому, как наше физическое существование зависит от хлеба или риса, так наша духовная жизнь должна питаться верой в Него.

Обычной пищей евреев был хлеб, а вино (как правило, разбавленное водой) было повседневным питьем; жизнь зависела от того и другого. Как и на всех еврейских трапезах, Бога благодарят за плоды виноградной лозы. Новым было то, что Иисус сказал ученикам, что красное вино в чаше представляет Его Кровь, которая скрепит завет, излившись за многих. Как бы мы ни понимали слово «новый» перед словом завет в ст. 24, разница несущественна. Иисус подразумевает новый завет, упоминаемый в Иер. 31:31, благодаря которому наша природа полностью изменится, и закон Божий будет написан в наших сердцах. Когда Иисус говорит о том, что Его Кровь изольется за многих, Он указывает на страдающего Раба Божьего из Ис. 53:12, Которому суждено понести грехи многих. Итак, мы видим, что смерть Иисуса должна была стать ценой искупления, жертвой завета и жертвоприношением за грехи; когда бы мы ни пришли к Господнему престолу, все три компонента одинаково важны. И хотя чаша с вином и горькими остатками на дне представляет собой символ страдания, она же олицетворяет радость (25). Вечеря накануне распятия — это образ победного «мессианского пира» на небе, в котором все мы примем участие, и где Христос будет восседать во славе.

Итак, Царь, как и все цари Иудеи, устроил царский пир. Следует второе предупреждение о слабости учеников. Оно смягчено известием, что Бог (Который никогда не ожидает, что мы окажемся тверже, чем есть) все это предвидел и что за расставанием последует радостная встреча в знакомой Галилее (28). Марк уделяет так много внимания Галилее и галилейскому периоду служения Иисуса не только потому, что там началось служение Господа, но, возможно, и потому, что Галилея с ее наполовину языческим населением свидетельствовала о будущей миссии к язычникам. Как показывают археологические исследования, Галилея стала позднее крупным центром раннего христианства. Это обещание Иисуса связано с обещанием Ангела (16:7) о том, что ученики встретят воскресшего Христа в Галилее. Хотя сам Марк не описывает исполнения обещания, об этом можно прочитать в Мф. 28:16.

Несмотря на самонадеянные уверения Петра, Иисус предсказал не только его отречение, но даже время, когда это произойдет (30). (Упоминание пения петуха может быть связано как с реальной птицей, так и со звуками римских труб, отмечавшими этот ночной час.) Петра часто выделяют как человека, отрекшегося от Христа, но мы должны помнить, что все ученики утверждали, будто никогда не отрекутся от Иисуса, но также не смогли сдержать своего обещания.

14:32—42 Гефсиманский сад (см.: Мф. 26:36–46; Лк. 22:40–46). Во время Пасхи близ Иерусалима останавливалось множество паломников; возможно, вместо того чтобы возвращаться в Вифанию, Иисус решил провести ночь в Гефсимании (что означает «точило для выжимания масла», или «масляный пресс»). Но там Ему было не до сна. Испытывая невероятное духовное напряжение, Иисус молился с тремя учениками из «ближнего круга». Не следует думать, что Голгофадалась Ему легко; эта молитва показывает, как она была трудна (см.: Лк. 12:50). Сонные ученики — особенно Петр, — вероятно, услышали и запомнили Его слова (36), а позднее сообщили их Марку, так как больше там никого не было. Они даже запомнили, что Иисус произнес арамейское слово «Авва» (которое Марк переводит), обращаясь к Богу, Своему Отцу. Позднее это слово имело хождение в раннехристианской церкви (Рим. 8:15). «Авва» — это слово, которое каждый еврейский ребенок до сих пор употребляет в семье при обращении к своему отцу.

Молитва Иисуса очень проста: Он не хочет идти на крест, но если Божий путь таков, Он готов к нему. Так Он побеждает сатану. Но пока Он молится, ученики, несмотря на Его просьбу, засыпают. Неудивительно, что позднее они поддадутся искушению, если поддались ему в такой момент. Как понял Петр, никакое падение не является неожиданностью.

14:43–52 Царь схвачен (см.: Мф. 26:47–56; Лк. 22:47—53). Без содействия Иуды первосвященники не смогли бы найти Иисуса среди множества паломников, расположившихся в ту ночь вокруг Иерусалима. Даже если бы они отыскали место, им не удалось бы узнать в темноте Самого Иисуса, а Иуда хорошо знал, что его земляки–галилеяне могут дать отпор. Вот почему там оказалась хорошо вооруженная храмовая полиция (а не городской сброд, как полагают некоторые). Ночные аресты подозреваемых — обычное явление; преследуемые теряют бдительность, и вероятность вмешательства их друзей или соседей уменьшается. Петр (не названный здесь по имени; см.: Ин. 18:10) извлек свой меч напрасно, ибо Иисус отвергал такую помощь.

Даже если мы привыкли к полицейским агентам и платным осведомителям, предательство Иуды до сих пор ошеломляет нас. Поцелуй в щеку был обычным для местной культуры приветствием, а обращение «равви» — привычным обращением ученика к учителю, но это были лишь знаки, обговоренные заранее. Всех удивила спокойная реакция Иисуса. В этом спектакле, сказал Он, не было никакой необходимости. Они могли взять Его в любой день в храме, если бы не боялись ответных действий народа. И тут раскрывается секрет Его спокойствия: Он знал, что все это входит в замысел Бога (49).

Много споров идет о том, кем был юноша, упомянутый в этом рассказе. Некоторые исследователи полагают, что это был сам Иоанн Марк, в доме которого, возможно, происходила Вечеря Господня (позднее члены церкви собирались в доме его матери; Деян. 12:12). Если бы священники смогли арестовать вместе с Иисусом Его учеников, они, несомненно, сделали бы это, но те убежали (50). Возможно, именно поэтому Петр испугался, когда позднее его узнали в доме первосвященника. С другой стороны, это может быть ошибочным воспоминанием, рассказанным свидетелем Марка, которое Марк — единственный из всех евангелистов — добросовестно сохранил. Кем бы ни был тот юноша, он, как и все остальные, тоже оставил Иисуса и скрылся.

14:53 — 15:47 Провозглашение Царя

Первые христиане предпочитали видеть в Иисусе «Царя Христа». Об этом, на их взгляд, свидетельствовали и царская багряница, и терновый венец, и деревянный скипетр, и язвительные почести, оказанные Ему воинами, и надпись на кресте, и слова Пилата. Судя по тому, как Марк располагает свой материал, все это присутствовало в его сознании. Не думал ли он о провозглашении кесаря в имперском Риме, когда описывал Царя, Который был еще более велик?