Подкидыш из прошлого (СИ) - Гала Григ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антон суетится. Помогает мне снять пальто. Старается угодить.
Мне стыдно за свой сон. Но преодолеваю чувство вины. Убеждаю себя, что мы не можем руководить своими поступками, мыслями и чувствами, приходящими во сне.
— Что с тобой, Ксюша? Ты странная какая-то.
— Меня утомила поездка, — оправдываюсь. — Как Ромка?
— Все нормально. Спит. Рассказывай, как съездила.
— Дай мне пять минут. Все расскажу. После.
В ванной смотрюсь в зеркало. На самом деле выгляжу усталой. Бледная. Осунувшаяся. Другая.
Долго и тщательно мою руки. Ополаскиваю лицо. Полегчало. Выхожу в гостиную. Неловкость ушла, словно я смыла водой остатки сна. Теперь можно поделиться с Антоном результатами поездки. Вернее, сообщить ему об их отсутствии.
— Но Кадышев обещал помочь, — заверяю Туманова и пытаюсь улыбнуться прежней улыбкой. Без чувства вины.
Глава 54
Дни потянулись за днями. Кадышев будто забыл о своем обещании позвонить, написать, переслать документ.
Вспоминаю, как недоверчиво отнесся он ко мне. Считает меня виновницей несчастий Матвея? Какой абсурд! Однако это объясняет его молчание. Наверное, даже не пытался что-либо предпринять. Да и Матвею вряд ли сообщил о моем неожиданном «воскрешении». Видимо, решил не бередить рану. Вот только рану ли? Минин, наверняка, и думать забыл о моем существовании.
Наверное, зря я его идеализировала. Считала добрейшим и порядочнейшим человеком. А на поверку вышло, что и со мной он расстался легко. И с Ариной обошелся не лучше. Как можно было бросить ее с ребенком на руках?! Даже, если предположить, что ребенок не от него, как утверждает Илья.
Так, а вот здесь пора остановить полет моих мыслей. Кадышев прав, незачем жить воспоминаниями о прошлом, разбираться, кто прав, кто виноват, кто о ком думает и кто кого бросил.
Но поездка разворошила прошлое. И оно тревожит, не оставляет в покое. Вновь и вновь возвращает меня в то счастливое время, когда я любила и была любима. А ведь я давно запретила себе думать о Матвее. Похоронила воспоминания, присыпав их пеплом обиды за предательство.
И у меня это неплохо получалось последнее время. Но после поездки боль вернулась с прежней силой. Она не давала спать по ночам. Истерзала в клочья мою душу.
От гибельного погружения в депрессию спасал Ромка. Мой мальчик. Моя радость. Мое сокровище. Как хорошо, что он не похож на Матвея, не его сын. Последнее, правда, еще требует доказательства. Однако исключительно для усыновления малыша. Для меня это не имеет никакого значения. Даже, если бы он оказался его сыном, разве я любила бы его меньше. Конечно же, нет.
Но даже мысли о Роме порой принимают обратный ход. Опять же возвращают меня к предательству, обману, подлости, которыми щедро отплатили мне Арина и Матвей. За что? Не нахожу ответа.
Заставляю себя сосредоточиться на предстоящем бракосочетании с Антоном. Получается никак. Он не давит на меня. Но время от времени напоминает, что пора бы подумать о платье, кольцах и прочих мелочах, включая меню в ресторане. Мне же совсем не хочется заниматься этим.
И замуж не хочется. Но Туманов утверждает, что в обратном случае, органы опеки могут забрать Рому. Этого я допустить не могу, поэтому сегодня согласилась съездить с Антоном выбрать кольца. Мне абсолютно все равно, какие они будут. Но он считает, что мы вместе должны это сделать. А то вдруг с размером незадача выйдет.
Сам Антон последнее время тоже ходит чем-то удрученный. Стал молчаливым, грустным. На мои расспросы отнекивается, говорит, мне только кажется. Основная отговорка — на работе проблемы.
Да и у нас стал бывать редко. Меня это тревожит. Переживаю не за себя. Настораживает его прохладное отношение к Ромчику. Не понимаю, как можно оставаться равнодушным к такому чудесному малышу. Опять приходят мысли, что он вообще не любит детей. А может, только чужих? Или от ревности к Матвею?
Как бы там ни было, но я даже попросила его на время отложить роспись в ЗАГСе. Вызвала просьбой бурное возмущение. Честно, не ожидала такой реакции. Человек, который ждал этого события полтора года, вдруг взорвался гневной тирадой:
— Ксения! Долго ты будешь испытывать мое терпение? Пора бы уж определиться. И заметь, тебе самой следовало бы поторопить процесс. Ведь иначе можешь расстаться с мечтой об усыновлении.
Он напугал меня своей гневной отповедью. Обидел даже. Получается, это по моей инициативе мы расписываемся. Вынуждена признаться себе, что он в основном прав. Вот только зачем спешить.
Ведь до сих пор нас устраивали такие отношения. Чисто дружеские, при которых оба были свободны от каких-либо обязательств. Почему бы не оставить все по-прежнему. А что про штамп в паспорте, так можно оформить фиктивную сделку.
Сделку с чем? — возражаю себе. — С совестью? Ведь я обязана этому человеку всем. Даже тем, что у мня есть Ромка. Поэтому я направляюсь сейчас в магазин, где буду выбирать кольца, которые станут символом нашей семьи. Семьи, которая создается не во имя любви, а ради достижения заветной цели. Ради усыновления ребенка, которого я очень люблю.
И если для этого надо выйти замуж за нелюбимого человека, я согласна.
Робкий голос совести напоминает, что вряд ли я смогу осчастливить Антона, жертвуя своей свободой. Но если по-другому никак? Сейчас я оказалась на месте Матвея. Эта мысль пришла неожиданно, но была верной. Ведь я сама уговаривала Минина поступить почти так же, как предстоит мне. И тоже ради ребенка. Значит, все правильно. И не может быть иначе.
А любовь? Антон чуткий и добрый человек. Он сделает все, чтобы мы были счастливы. Чтобы у нас была нормальная семья. Антон, я и наш малыш. В сердце больно кольнуло. Общего ребенка у нас никогда не будет. И Антону это хорошо известно. Не стала скрывать от него невозможность забеременеть и выносить малыша.
В памяти вспыхнул момент, когда я сообщила об этом Матвею. Он тогда никак не отреагировал на мое признание. Наверное, оттого, что его мысли уже были заняты не мной.
— Ксюша, — вдруг слышу свое имя и вздрагиваю. Голос до боли знакомый. Но ведь этого не может быть! Мне показалось. И, ускоряя шаги, продолжаю идти к магазину, где договорились встретиться с Антоном.
— Ксюша, постой! Одну минутку…
Замираю в нерешительности. Не показалось. Сердце ухнуло в пропасть. Медленно поворачиваюсь. И застываю, скованная параличом. Это галлюцинация. Сон наяву, навеянный моими воспоминаниями.
— Мммматвей?! — шепчу онемевшими губами.
Глава 55
