Завтра я иду убивать. Воспоминания мальчика-солдата - Ишмаэль Бих

Эстер настояла, чтобы я рассказал ей некоторые из моих снов. Она сидела и тихо слушала, а если хотела что-то прокомментировать, предварительно спрашивала разрешения: «Хочешь, я скажу тебе кое-что насчет того, что ты видел…» Обычно я отвечал: «Не хочу» – и просил плеер.

Однажды утром Эстер пришла в центр, хотя в этот день у нее был выходной. На этот раз на ней была не белая медицинская форма, а джинсовая юбка. Она приехала на светлой «Тойоте», в которой сидели также двое мужчин. Один – водитель, а второй – сотрудник ДЛК, «Дети в локальных конфликтах»[33]. Эта католическая миссия вместе с ЮНИСЕФ и другими некоммерческими организациями создает и курирует такие реабилитационные центры, как наш.

– Мы хотели отвезти тебя в больницу на обследование, а после этого покатали бы тебя по городу, – радостно сказала мне Эстер. – Что скажешь?

– Ладно, – согласился я. Поездки в город всегда доставляли мне удовольствие. – А можем взять с собой моего друга Альхаджи?

– Конечно, – ответила она сразу, будто знала, что я об этом попрошу.

По пути сотрудник ДЛК представился:

– Меня зовут Лесли, очень приятно познакомиться, господа. – Он сидел на переднем сиденье и повернулся назад, чтобы пожать нам руки. Потом снова сел прямо и стал изучать нас в зеркало заднего вида.

Мы сидели сзади, Эстер заняла место между мной и Альхаджи. Она щекотала нас, а временами раскидывала руки в стороны и обнимала нас обоих за плечи. Я слегка отстранился, потому что мне не нравились эти нежности. Тогда она чуть отвернулась и обеими руками обхватила Альхаджи. Я стал смотреть в другую сторону, но девушка слегка толкнула меня локтем в бок, а потом снова положила мне руку на плечо.

В центре города Эстер показал нам телеграф, разные магазины, здание ООН[34], Хлопковое дерево. На Уоллас Джонсон-стрит из лавок доносились звуки музыки и перезвон колокольчиков – так торговцы привлекали посетителей. Мальчишки и девчонки разносили прохладительные напитки и выкрикивали: «Лед, лед!..» – или «Холодная имбирная газировка!» Город всегда поражал меня яркими красками, шумом и разнообразием. Люди спешили по своим делам, оживленная торговля создавала особый гул, который ни с чем не перепутаешь. Я с любопытством наблюдал, как владелец магазинчика одежды секонд-хенд подбрасывал свои товары высоко в воздух, чтобы залучить к себе прохожих. Тут машина остановилась: мы подъехали к больнице, где мне предстояло пройти обследование.

Доктор долго щупал места ранений и надавливал на них, изучал шрамы от пуль и все время спрашивал: «Ты что-нибудь чувствуешь? А здесь?» Все это начало меня раздражать, но тут он заявил, что обследование закончено. Я оделся и вышел в коридор, где меня ждали Эстер, Лесли и Альхаджи. Все они улыбались. Девушка ухватила меня за нос, чтобы как-то развеселить. Мы прошли к рынку, который проехали на пути к врачу. Я тут же «прилип» к музыкальному киоску и стал рассматривать горы кассет. Эстер и Альхаджи заинтересовались футбольными майками, и она купила ему одну. А для меня Лесли приобрел альбом Боба Марли Exodus. Все мое детство прошло под музыку регги, но я уже давно ее не слушал. Глядя на кассету, я попытался припомнить песни, и у меня сильно разболелась голова. Видимо, Эстер это заметила, взяла у меня из рук кассету и спрятала в сумочку.

– Кто хочет кока-колы? – спросила она.

Я обрадовался и во всю прыть побежал к палатке с напитками. Каждому купили по бутылке. Кола была ледяная и приятно холодила зубы. Я с удовольствием потягивал ее в машине на обратном пути. Настроение у меня было отличное, и я все время улыбался.

Видимо, Лесли решил, что настал удачный момент, чтобы поговорить о деле, и сказал, что ему поручили шефство надо мной и еще несколькими мальчишками. Помимо прочего, он должен был найти для меня приемную семью, в которой я буду жить по окончании реабилитации.

– Можешь обращаться ко мне в любое время и по любому поводу. Для этого достаточно зайти к Эстер. Она позвонит мне, – сказал он.

Я кивнул – во рту у меня было горлышко бутылки кока-колы.

В тот вечер перед тем, как сесть в машину и ехать домой, Эстер отвела меня в сторону и чуть нагнула голову, чтобы заглянуть мне прямо в глаза. Я отвел взгляд, но ее это не смутило.

– Я оставлю у себя кассету Боба Марли, – сказала она. – Приходи завтра и сможешь ее послушать.

Потом она села на заднее сиденье, помахала мне и уехала. Альхаджи надел новую майку и бегал по площадке, изображая футболиста. Когда мы пришли на веранду, все в восторге стали рассматривать его обновку. Она была цветов национального флага – зелено-сине-белая, с номером «11» на спине. Альхаджи, красуясь, ходил взад-вперед. Наконец он остановился и заявил:

– Я знаю город как свои пять пальцев. Мне известно, где купить хорошие вещи.

Он носился с этой футболкой целую неделю, снимая ее, только чтобы принять душ. Мой друг прекрасно понимал, что ее обязательно попробуют стащить. Ему удалось даже на ней подзаработать. Он одалживал ее мальчишкам на пару часов, а те взамен отдавали ему свою пасту, мыло, уступали обед и прочее. К выходным у него скопилось достаточно пасты и других мелких предметов, которые можно было продать – что он и сделал на небольшом открытом рынке, расположенном в другом конце нашего городка.

На следующий день после поездки в город я сразу после уроков отправился в медпункт. Мне пришлось ждать Эстер. Она пришла и удивилась, что я сижу на крылечке. Девушка потрепала меня по голове и сказала:

– Хорошие новости! Пришли результаты твоего обследования. Ничего серьезного у тебя не нашли. Надо будет принимать определенное лекарство, а через несколько месяцев снова пройти осмотр.

Она открыла дверь, я молча прошел за ней. Она знала, что мне нужно, и тут же протянула мне кассету и плеер, а вместе с ними и очень красивый блокнот и ручку.

– Можешь здесь записывать слова песен, а потом мы с тобой вместе их разучим.

И она стала кому-то звонить.

Откуда же Эстер узнала, что мне нравится разучивать песни? Я подумал об этом, но не спросил. Позже, уже покинув реабилитационный центр, я выяснил, что Эстер просмотрела анкеты, которые мы заполняли в начале обучения. Нам это тестирование представили как экзамен. Вначале нужно было написать общие сведения о себе. Вопросы были простые, не пробуждавшие никаких болезненных воспоминаний: «Какую музыку вы любите?», «Вам нравится регги? И если да, то какие исполнители?», «Почему вы слушаете музыку, что это вам дает?». Эти темы мы обсуждали иногда на школьных коротких семинарах и вполне могли письменно ответить на них в анкете. Потом эти ответы передавали медсестрам, воспитателям и другим людям, отвечавшим за психологическую поддержку ребят в центре.