Брянские зорянки - Николай Егорович Бораненков

— Ну, где я вам возьму таланты? Где! С луны они свалятся, что ли?

— Да, — сказал ефрейтор Штукин. — Нашу роту действительно бог обидел. Ни солистов, ни юмористов… Давайте хоть лекцию послушаем. Все польза будет.

— Лекцию, лекцию, — снова напустился Гавриков. — А кто ее прочтет-то?

— Это я сам устрою, — успокоил ефрейтор. — У меня в городе дядюшка живет. Доктор наук. Не знаю, правда, каких наук, но доктор.

— Штукин! Братец! — воскликнул Гавриков. — Дай я тебя расцелую. Да это же идея. На нашем вечере — доктор наук. Это восхитительно! Завтра же приводи его.

В назначенный час дядюшка ефрейтора Штукина появился в клубе подразделения. Был он стар, сед, и в зал ввели его под руки. Он все время зевал, потягивался, будто его только что подняли с постели. Выпив стакан чаю, лектор немного оживился и бодрящей походкой поднялся на трибуну.

Сопровождавший лектора солдат постучал карандашом о графин и громко объявил:

— Товарищи! Позвольте вам представить доктора скуко-научных работ уважаемого Юраса Юрасовича Весельчакова.

Все зааплодировали.

— Юрас Юрасович прочитает нам лекцию о происхождении скуки и борьбе с нею на собраниях, совещаниях, заседаниях и молодежных вечерах.

— Я должен внести существенную поправочку, — сразу же заявил доктор. — Дело в том, что я читаю лекции о борьбе со скукой не только на собраниях, совещаниях и заседаниях, но также на именинах, смотринах, крестинах и даже на похоронах. Но это частности, так сказать. Перехожу к делу, к существу вопроса.

Весельчаков, близоруко щурясь, заглянул в листы.

— Дорогие соплемянники и соплемянницы! Прежде чем пуститься в экскурс о происхождении скуки и борьбе с нею, я позволю себе дать подлинно научное обоснование этого пагубного явления. Слово «скука» означает проявления индивидуумом грусти, печали или, как говорится, «не было б печали, да черти накачали». А в общем моем научном обобщении скука означает отсутствие веселых эмоций у живого организма независимо от пола, возраста, оседлости и происхождения. Мною доподлинно доказано и лично на практике проверено, что скука, а равно и скучища выражается тремя факторами — дремотой, зевотой и ленивой работой. Лично я предпочитаю первый фактор. Не отклоняю по возможности и третий. Гм-да!

Весельчаков отпил глоток чаю.

— В результате кропотливых исследований мне удалось сделать и еще одно научное открытие, а именно: дать классификацию скуки по цветам. Мною, в частности, научно доказано, что скука бывает серая, зеленая, черная и даже беспросветная. Но и это не все. Многолетними исследованиями и апробациями мне удалось проникнуть в глубь седых веков, как-то: мезозой, палеозой, козозой… и точно установить время возникновения распроклятой скуки. Я не хочу отрывать у вас много времени, а скажу лишь одно: скука появилась тогда, когда возник очаг, но не было очага культуры, а также таких веселящих органов, как «Солдатский крокодил», «Колючка», «Протирка» и, конечно же, «Еж».

Современная скука — это уже не та скука, которая была, скажем, в царстве Урарту или при Рамсесе Первом. Она гораздо легче, изящнее и, как сами понимаете, нежнее. Но, увы! Она еще совсем не исчезла. Да, не исчезла. Мы можем встретить ее в клубе, в кино, в стенгазете и даже на собраниях, совещаниях, заседаниях, именинах, смотринах, крестинах и, конечно, на похоронах.

Весельчаков опять глотнул чаю.

— Так что же нам делать с этой злосчастной и, я бы смелее сказал, распроклятой скукой? Как нам с нею бороться на собраниях, совещаниях, заседаниях, смотринах, крестинах и, конечно, похоронах? Лично мною разработано двенадцать радикальных способов. Что это за способы? Перечислим лишь некоторые из них. Рассказ анекдота, показ пальца или языка, искривление собственной физиономии, щекотание пяток, и, наконец, если эти средства не действуют и наш соплемянник или соплемянница продолжает на молодежном вечере дремно скучать, зажгите у него под носом клок ваты. Кстати, нет ли у вас куска ваты? Нет ваты? Жаль, жаль… А то я бы поднес дымящий кусочек под нос некоторым спящим вроде Васи Гаврикова и т. д.

Гавриков вскочил.

— Гражданин! Товарищ лектор! Как вы смеете? Вы ведь на ответственном вечере. Молодежном!

— Вот именно молодежном, — сказал лектор и сорвал с головы парик.

Гавриков ахнул. Перед ним был ефрейтор Штукин.

Матренины блины

Кому не известно, как достается хлеб славы на тактических учениях. Всякий знает, что бывает там нелегко. А впрочем, кому как.

Вот рядовому Кузе Сойкину из нашего подразделения все дается просто. Тактические учения ему — это что поездка к теще в гости. В прошлый раз, например, он даже умудрился сходить на свидание к девушкам из магазина военторга.

Да и теперь… Везет же человеку! Не успел он спешиться с бронетранспортера, получить задачу от командира отделения, копнуть раз пять лопатой, как откуда ни возьмись, будто с неба свалилась, дебелая, розовощекая тетка. Добрая такая, ласковая, но с заметной хитринкой в глазах. Подошла к Кузе Сойкину и рассыпалась перед ним в любезностях:

— Солдатик, голубок, умаялся небось? Проголодался?

— Есть малость. Есть! — пророкотал в ответ Сойкин. — Но ничего. Скоро кухня подойдет, мамаша. Кашей подзаправимся.

— Э-э, да что там кухня, что та каша, клюй ее куры. Идем-ка в избу. Блинками, милок, угощу. Пшеничными. На коровьем масле. А хочешь, со шкварками.

Сойкин потянул носом. Ароматный запах блинов и топленого масла чувствовался даже здесь — шагов за двести от хаты.

— Да-а… Заманчиво предложение, но окоп надо рыть, мамаша.

Тетка даже свистнула:

— Фью, окоп! Да успеется твой окоп, милый Прокоп. Чай, не война. Да и рыть-то его пустяк. Земля как пух.

Кузя почесал за ухом, подумал: «И в самом деле. Много ли тут работы? Пока «противник» развернется, я и блинов наемся, и семь раз позицию займу. Когда еще будет такая удача!»

Он сунул в лопухи лопату и браво зашагал за веселой теткой.

На пороге хаты Кузю Сойкина встретила с рушником в руке белокурая молодайка в легком халате и мягких, как кошачьи лапы, тапочках.

— Умывайтесь, пожалуйста. Вот тазик с водой, — сказа она и нежно улыбнулась.

От этой улыбки Сойкин окончательно растаял. Теперь уже блины с маслом, и шкварки — все отошло на второй план. Кузя ел вяло, наполовину со вздохами, ловя взгляд молодайки. А хозяйка без умолку тараторила:

— Ешь, ешь, желанный. Для племянницы вот пекла, а она на еду ленива. Да и в жизни несчастлива. С муженьком-то… — И тетка грустно пропела: — Ох, разошлись мы, разошлись, как в морюшке кораблики…

— Ах, тетя! — вспыхнула племянница. — Ну зачем об этом! Шли бы лучше окоп рыть.

— А и правда твоя, — ухватилась за слово тетка. — Я мигом…