10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец - Сергей Нечаев

а) если упомянутый граф Валевский умрет, не оставив после себя потомства;

б) в случае пресечения мужского потомства;

в) в случае пресечения мужского потомства каждой из дочерей упомянутого графа Валевского, которые на основании статьи 3 получают часть майората.

Статья 6. До совершеннолетия графа Валевского мы желаем, чтобы мадам графиня Мария Валевская, урожденная Лончиньская, его мать, пользовалась всеми доходами и прибылями, получаемыми с майората с обязательством, с ее стороны, содержать и воспитывать сына согласно его положению, а также управлять упомянутыми имениями, как управлял бы ими добрый отец семейства, но без обязательства для упомянутой мадам Валевской давать какие-либо отчеты о прибылях и доходах с упомянутых имений, от каковой дачи отчетов мы ее совершенно освобождаем.

Статья 7. Начиная с совершеннолетия графа Валевского и вступления его во владение принадлежащим ему майоратом, мы обязуем его уплачивать упомянутой мадам Валевской, его матери, ежегодную и пожизненную пенсию в 50 000 франков.

Статья 8. В случае, предвиденном статьей 3, то есть если со смертью графа Валевского без мужского потомства майорат перейдет к дочерям упомянутого графа Валевского, каждая из них обязуется выплачивать упомянутую пенсию в той части, которая достанется ей в имениях майората.

Статья 9. В случае возврата майората в нашу личную собственность, мы повелеваем, чтобы упомянутая мадам Валевская сохранила до своей смерти полное обладание доходами и прибылями имений, составляющих майорат.

Статья 10. Ведомость имений, включенных нами в майорат графа Валевского, будет препровождена вместе с настоящим декретом нашему кузену, Принцу Великому Архиканцлеру Империи, дабы по просьбе и настоянию упомянутой мадам Валевской он изготовил в обычной форме жалованные грамоты, соответственно настоящему декрету, а также акт о передаче имущества, каковое мы разрешаем упомянутой мадам Валевской принять от имени ее сына, в отступление, в пределах необходимого, от всех законов, правил и обычаев, сему противоречащих.

Статья 11. После отсылки жалованной грамоты, когда упомянутая мадам Валевская примет все имущество, старший управляющий наших личных владений введет от имени ее сына упомянутую мадам Валевскую во владение имениями, которые мы имеем в виду в настоящем декрете, и вручит ей все документы, подтверждающие ее права на собственность.

Статья 12. Наш Кузен, Принц, Великий Архиканцлер Империи и Главный Управляющий нашими личными владениями должны озаботиться в том, что касается каждого из них, исполнением настоящего декрета.

По указу Императора:

Дарованный сыну Наполеона майорат состоял, как видно из ведомости, приложенной к декрету, из 69 ферм или земельных участков, сдаваемых в наем различным лицам за 169 516 франков 60 сантимов. Имения эти император оставил себе при вступлении Мюрата на Неаполитанский престол; это были остатки земель, дарованных герцогам Отрантскому (министру полиции Фуше), Гаэтскому (министру финансов Годену) и Тарентскому (маршалу Макдональду), а также графу Рейнье, бывшему военному министру Неаполитанского королевства.

Непосредственно перед началом войны с Россией Мария приехала в Варшаву, чтобы быть на месте в момент долгожданного возрождения своего отечества. Официально было объявлено, что она отправилась домой для «устройства разных семейных дел», но, по словам Фредерика Массона, «настоящей причиной ее путешествия была надежда, что ее вызовут в главную квартиру». Но ее туда не пригласили. Она ошиблась в расчете: даже вдали от Марии-Луизы Наполеон не хотел тревожить ее и себя возможными осложнениями.

В августе 1812 года, когда Наполеон готовился к битве под Москвой, в Польше был официально расторгнут брак Марии с графом Анастазием Валевским. Приговор варшавского консисторского суда[10] от 24-го числа в качестве обоснования расторжения брака приводил «отсутствие непринужденного согласия со стороны Валевской и насилие, учиненное над ее чувствами». Бригадный генерал Бенедикт-Юзеф Лончиньский, старший брат Марии, который выступал в качестве главного свидетеля на бракоразводном процессе, признался, что вместе с матерью вынудил сестру вступить в этот брак. В своих показаниях он с трогательной откровенностью отразил отчаяние Марии в ту минуту, когда вел ее под венец:

— Она ужасно плакала, была столь ослаблена рыданиями, что я еле довел ее до алтаря, мне казалось, что она коченеет в моих руках.

Старик Валевский также внес свой вклад, признав, что «питал подозрения к своей жене, которая якобы супружеской верности не блюла».

О благополучном разрешении процесса позаботился и французский посланник в Варшаве Доминик де Прадт. Ему было строжайше предписано оказывать графине Валевской всевозможнейший почет, который обычно оказывался только принцессам или официальным фавориткам. Скорее всего, так оно и было: император «поручил» Марию де Прадту, и знаки внимания, оказываемые ей этим дипломатом, заставили бурлить весь варшавский свет. Это довольно подробно описывает Анна Потоцкая:

«Графиня Валевская под предлогом семейных дел летом приехала в Варшаву. Так как она никогда не занималась своими делами, да притом ее маленькое поместье было сдано в аренду, то нетрудно было догадаться, что ее приездом руководила исключительно надежда быть вызванной в главную квартиру, но со времени своей женитьбы Наполеон избегал всякого повода к упреку в легкомысленном поведении.

В продолжение тех нескольких дней, которые красавица провела в Варшаве, де Прадт считал своим долгом обращаться с ней, как со второй императрицей, и оказывал ей предпочтение перед всеми дамами. Во время парадных обедов ей первой подавали кушанья, она занимала почетное место, ей оказывались всевозможные знаки внимания. Это оскорбляло знатных вдов и производило дурное впечатление на мужей других дам, а молодые женщины, мало заботившиеся о сохранении этикета, открыто смеялись над экстазом, с которым архиепископ не сводил своего лорнета с белых полных рук графини <…>

Назойливое поведение де Прадта послужило причиной того, что красавица внезапно покинула Варшаву.

По-видимому, окружающая обстановка ее сильно стесняла, и она предпочла запереться в своем скромном убежище и здесь ожидать конца событий».

Гертруда Кирхейзен весьма точно расставляет все точки над «i» и объясняет настроение графини Валевской следующим образом: