Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Уэйд Генри

– А можно люстру включать или выключать откуда-нибудь сверху? – поинтересовался он.

– Нет, сэр, только с помощью этого выключателя. Проводка в доме очень старая, сам капитан так говорил. И никаких двухпозиционных выключателей тут нет, и контрольного переключателя тоже.

Даули кивнул:

– Ясно. Благодарю вас, Уиллинг, не будем больше вас беспокоить. Мы все опечатаем, когда закончим.

Дворецкий продолжал топтаться в холле, видимо, не желал оставлять непрошеных гостей без присмотра.

– И все же хотелось бы знать, разрешат ли хозяева вам войти в эту комнату, – пробормотал он. – К тому же она в ужасном состоянии, там давно не убирали, полно пыли.

– Да мы ненадолго, только заглянем, не беспокойтесь, Уиллинг, – спокойно ответил Даули, осматривая сургучные печати и срывая бумажные ленты.

Дверь, замок которой так и не починили, открылась от одного его прикосновения. Суперинтендант и Лотт включили свет и вошли в комнату. Затем закрыли за собой дверь и даже подперли ее стулом.

– Удивительно, как быстро накапливается пыль даже за городом, – заметил Лотт, проводя пальцем по письменному столу.

Но суперинтендант его не слушал. Он уставился на щель под дверью.

– Похоже, прилегает не слишком плотно? – пробормотал он, поглаживая подбородок.

– Что не прилегает?

– Дверь. Посмотрите снизу.

– Не хотите же вы сказать, что дверь заперли снаружи, а потом подсунули под нее ключ? – спросил он.

Даули покачал головой:

– Но не сам же он оказался в замочной скважине изнутри. Я специально спрашивал об этом Хэмстеда. Нет, я не о ключе думал. – Он повернулся к большому дивану, стоявшему у дальнего окна. – Вот сюда мы положили тело, – произнес суперинтендант, опустил ладонь на сиденье и крепко надавил на пружинистую, обтянутую тонкой кожей поверхность. – Оно пролежало здесь примерно час, – добавил он. – Вас ничего не удивляет?

Лотт, пребывающий в растерянности, покачал головой. Даули достал из нагрудного кармана белый носовой платок, свернутый в плотный пакетик. Развернул его и вынул серебряный портсигар.

– Вот что лежало у капитана Стеррона в заднем кармане брюк той ночью, когда его убили, – сказал он. – Я увидел, что портной, пошивший вам этот костюм, снабдил брюки таким же кармашком, хоть и выглядит он так, словно им ни разу не пользовались.

Лотт нащупал пуговицу в верхней части кармашка.

– Да, так и есть! – воскликнул он. – А знаете, я прежде его не замечал. Вы для этого заставили меня снимать пиджак?

– Да, мой дорогой Ватсон.

– А я все ломал голову, никак не мог понять. – Похоже, инспектор был не слишком доволен ролью, которую его заставили играть. – Я действительно никогда не пользуюсь им.

– Зато теперь придется. Вот, засуньте туда это. – Даули протянул портсигар Лотту.

Портсигар был узенький, тонкий и легко поместился в плотно прилегающем к телу и ни разу не использованном заднем кармане брюк инспектора.

– Так, теперь ложитесь на диван, на спину, ровненько. Что-нибудь чувствуете?

– Портсигар?

– Да.

– Ничего, потому что диван мягкий.

– Полежите так минут пять, может, что-то изменится.

Пять минут превратились в десять, но Лотт даже по прошествии этого времени не ощущал дискомфорта.

– Наверное, отметина все же осталась. Придется вам спустить брюки, мой друг, а я посмотрю.

Лотт покраснел, но повиновался. Портсигар не оставил отметин на теле.

– Наверное, потому, что я живой, а капитан Стеррон был мертв, – предположил он.

– Верно. Плоть его не обладала упругостью и не могла вернуться в изначальное состояние, когда давление прекратилось. Не было притока крови. Я расспрашивал об этом Тэнуорта. Но если сейчас давление все же оказывалось, то хоть какая-то отметина должна была остаться, не правда ли?

– Да, но ее нет.

– В том-то и дело. А теперь идите и ложитесь на спину на пол, вон там, у письменного стола, где нет ковра.

На сей раз Лотт выразил заинтересованность. И через минуту сообщил:

– Да, теперь я чувствую его, суперинтендант.

– Отлично. Полежите еще немного.

Прошло минут пять.

– Жестко и неудобно.

А через десять минут инспектор заявил:

– Все, с меня хватит. Портсигар давит на кость. Можно встать?

– Да, вставайте.

Едва Даули дал разрешение, как Лотт проворно вскочил, спустил брюки и даже задрал рубашку. В том месте, где портсигар давил на тело, образовалось ярко-красное пятно и небольшое углубление. Даули радостно потирал руки:

– Что ж, неплохо, очень даже неплохо.

У Лотта глаза сверкали от возбуждения:

– Что все это означает, суперинтендант? Вы уже поняли?

– В общих чертах. Разумеется, твердой уверенности пока нет. Меня, что называется, осенило прошлой ночью, и вот прямо с утра я пошел поговорить с Тэнуортом. А означает это следующее: тело достаточно долго пролежало на полу, прежде чем его повесили.

У Лотта от удивления глаза округлились.

– Но тогда… получается, что преступник вернулся через какое-то время и повесил тело?

– Вероятно.

– Значит, когда ваш констебль увидел, что окно открыто и в комнате горит свет, труп лежал на полу?

Даули кивнул:

– Возможно, однако никаких доказательств у нас нет.

– Но тогда алиби нет! Понимаете, суперинтендант? Оно на десять сорок пять вечера… Мы считали, что в это время капитан Стеррон был жив, а Веннинг никак не мог прибыть в поместье и совершить злодеяние.

– Да, понимаю, – сухо промолвил Даули.

– Прошу прощения, сэр. Ведь это имеет огромное значение! Если данная версия несостоятельна и он к тому моменту был уже мертв, Веннинг вполне мог находиться здесь между десятью и половиной одиннадцатого. Допустим, он убил капитана Стреррона именно тогда, а затем после двух часов ночи вернулся, чтобы повесить мертвеца. Сэр, теперь я точно знаю, именно так он и сделал!

Даули кивнул.

Неожиданно Лотт помрачнел:

– Но как же насчет этих пятен… трупных пятен, как называют их врачи? Если бы он пролежал на спине все это время, разве не образовались бы отметины на спине? Трупные пятна проявляются вскоре после смерти. Если капитан Стеррон лежал так долго – ведь Веннинг, судя по всему, вернулся сюда около двух часов, – разве не образовались бы на спине эти пятна? Они всегда возникают там, где застаивается кровь. Он лежал на спине, то есть прикасаясь лопатками и ягодицами к полу, а на них никаких отметин не наблюдается. Как это понимать?

– Действительно, не наблюдается, – произнес Даули. – Поговорю с доктором Тэнуортом. Но, думаю, для того чтобы кровь свернулась до такой степени, требуется значительное время. И если труп повесили в два ночи, возможно, она не успела свернуться, вот и перетекла под действием силы тяжести в руки и ноги. И спина, как мы убедились, вновь пришла в норму.

– Значит, с этим все ясно?

– Похоже, что так.

Лотт проворно вскочил.

– Лично я собираюсь взять за шкирку этого типа прямо сейчас, где бы он там ни находился, на обеде или нет! – воскликнул он.

Даули положил ему руку на плечо:

– Друг мой, не надо спешить. Как насчет того, чтобы покопаться в этом деле еще немного? Например, выяснить, сколько было времени, когда его повесили?

– Интересно, как мы сумеем это узнать?

Даули подошел к столу и нажал кнопку звонка. Затем, прежде чем на него ответили, шагнул к двери, отодвинул стул и выключил весь свет в комнате, за исключением настольной лампы на письменном столе. Через несколько минут появился Уиллинг.

– Вы звонили, сэр? – удивленно спросил он, словно намекая на то, что вызов дворецкого являлся неслыханной дерзостью.

– Будьте так любезны, узнайте у сэра Джеральда Стеррона, сможет ли он уделить мне пять минут. И скажите, чтобы зашел сюда, – произнес он.

Глава XXVI

Терпенье и труд все перетрут

Джеральд Стеррон появился сразу же: будучи человеком деловым, он не считал нужным заставлять людей ждать. Он был в вечернем домашнем костюме и, как всегда, с сигаретой во рту.