Берег Живых. Буря на горизонте - Анна Александровна Сешт

– Добро пожаловать, – сдержанно проговорил Ренэф на родном языке, явно без особой радости, и жестом велел ей подняться.

– Леди Нидаэ, – Нэбвен использовал эльфийское обращение и кивнул в знак приветствия, а потом тоже перешёл на рэмейский: – Рады видеть тебя у нас, госпожа.

Для всех вельможных родов Таур-Дуат изучение нескольких языков было обязательным. Царевич владел высоким эльфийским наречием – тем, что использовалось на письме и среди высокорождённых вне зависимости от клана и региона. Память Ренэфа была блестящей, но отношение его к языку было ровно таким же, как и к носителям. Впрочем, как подумалось Нэбвену, сейчас и правда было более верным говорить по-рэмейски, обозначая свою власть на территории.

Эльфея представилась как посол королевы Ллаэрвин. Среди Высоких Родов Нэбвен не припоминал род Нидаэ, стало быть, он относился к аристократии, подчинявшейся одному из кланов – скорее всего, клану Тиири, раз уж Пресветлая выбрала её.

– Посол Её Величества? – прозвучал голос Ренэфа. – Но разве не по воле градоправителя Митракиса ты здесь, госпожа Нидаэ?

– Так и есть, сиятельный царевич, – согласилась эльфея.

– Ты говоришь за людей?

– И не только за них, господин, – Тессадаиль чуть улыбнулась. – Мой народ, как и прежде, желает мира, согласно договору между Её Величеством и Владыкой. Наши возможности по эту сторону гор ограниченны, и всё же мы приложили немало сил, чтобы совершить то, что способно успокоить твоё сердце. Я отдала твоим воинам оружие, которым защищала себя по дороге через пустыню, и пришла к тебе без злого умысла. Мать Данвейн да будет свидетельницей моих слов, а Охотник Каэрну пусть сразит меня не знающей промаха стрелой, коли лживы мои слова. Вместе с оружием я доверила твоему солдату и суть моей миссии.

– «Там, где Леддна допустила роковую ошибку и не восстановила справедливость для великого Императора Таур-Дуат, справедливость восстановлена Митракисом», – произнёс Нэбвен.

Эльфея склонила голову, подтверждая эти слова, и вскользь посмотрела на военачальника.

– Могу ли я говорить открыто, сиятельный царевич?

– Военачальник слышит то же, что слышат мои уши, и видит то, что видят мои глаза, – ответил ей Ренэф ритуальной фразой. – Говори, госпожа Нидаэ.

– И твои телохранители?

– Разумеется.

Тессадаиль обвела взглядом присутствующих, не спеша начинать. Нэбвен видел, что Ренэф едва сдерживает нетерпение и раздражается из-за промедления.

– Я прибыла к тебе одна, но у границ этой земли разбил свой лагерь отряд солдат Арфена, сына Иория, градоправителя Митракиса.

– Это угроза? – царевич подался вперёд, хмурясь.

– О нет, сиятельный сын Императора, – эльфея чуть улыбнулась. – Ты будешь рад нашим дарам, ибо градоправителю Арфену и нам удалось то, с чем не справился… или же не пожелал справляться… градоправитель Ликир. Мы поймали заговорщиков, действовавших в Лебайе и посеявших раздор между нашими народами. Деликатность же этой истории заключается в том, что не все они – люди.

– Вот как, – Ренэф откинулся на спинку кресла, глядя на эльфею с нескрываемым недоверием.

– Во главе заговора в Лебайе стояли влиятельный вельможа и несколько людей рангом пониже, но увы… среди моего народа так же встречаются недостойные.

– Как странно слышать, что вы признаёте это, леди Нидаэ, – усмехнулся царевич, произнеся эту фразу по-эльфийски, и снова перешёл на рэмейский: – У тебя есть полномочия передать мне эльфа, госпожа?

– Это будет справедливо, ибо вина его доказана в ходе проведённого нами расследования.

– Я хочу знать детали.

– И я поведаю их тебе, а ключевые факты изложены в послании градоправителя Арфена, которое я и принесла тебе. Его воины и наши передадут в твою власть преступников с тем, чтобы ты мог забрать их с собой и привезти на суд Императора Эмхет, да будет он вечно жив, здоров и благополучен.

Нэбвен почувствовал, что голова у него пошла кругом. Эльфы, как и рэмеи, предпочитали судить своих сами. Этот жест был поистине королевским подарком… или же дорогим откупом.

– Позвольте взглянуть на послание, леди Нидаэ, – произнёс он по-эльфийски.

Ренэф кивнул.

– Как угодно сиятельному царевичу, – безмятежно отозвалась эльфея и открыла кожаный чехол.

Достав свиток с посланием, перевязанный и запечатанный, Тессадаиль протянула его царевичу, держась на почтительном расстоянии и ожидая его знака. Этикет она действительно знала прекрасно, до мельчайшего жеста, и даже выразила своё почтение к недоверию царевича. Она поднесла свиток к лицу и глубоко вдохнула, а потом улыбнулась.

– Яда здесь нет, как видите, господа. Я отвечаю своей жизнью.

Ренэф подал жест одному из своих телохранителей. Тот принял свиток из рук Тессадаиль, осмотрел его, не вскрывая, и только потом передал царевичу. Юноша сломал печать и развернул свиток. Как успел увидеть Нэбвен, листов было несколько.

– Единственная цель твоего прибытия, госпожа Нидаэ, – доставить мне это послание? – спросил Ренэф.

– И пленников, но в том мне помогут наши воины, – с поклоном ответила эльфея. – Прийти к стенам Леддны вместе с отрядом, пусть и небольшим, я сочла неразумным, дабы ты не расценил наше прибытие как угрозу.

– Мудрое решение.

– Благодарю, – она улыбнулась одними губами. – Говорить с тобой о делах мира и войны вне моих полномочий, но мы, в свой черёд, уповаем на мудрость великого Императора Эмхет и его сына. В твою власть градоправитель Арфен передаёт нескольких людей, поправших и честь, и доверие всех нас. Мы же передаём преступника нашей крови, лорда Ассаи, чей род служил Высокому Лорду Арелю.

Повисла неловкая тишина. Нэбвен сумел скрыть своё изумление. Не просто эльф, но эльфийский аристократ, пусть и не один из представителей Высоких Родов – неслыханное дело.

– Прежде я ознакомлюсь с посланием, – сказал Ренэф и жестом подозвал к себе адъютанта. – Отведи госпожу посла в достойную комнату, и пусть она не знает отказа в питье и пище, – переведя взгляд на Тессадаиль, он добавил: – Мы встретимся позже, когда я прочту всё и обдумаю. Тогда я задам тебе оставшиеся вопросы и, возможно, дам ответ.

– Всё время мира в твоих руках, царевич, – учтиво ответила эльфея, поклонившись. – Благодарю за гостеприимство и радушный приём.

Слова о радушном приёме можно было бы счесть преувеличением, учитывая сухость Ренэфа и его плохо скрываемую враждебность. Но в текущих обстоятельствах даже самый скупой приём, в ходе которого участники беседы не обнажали оружия, мог справедливо называться радушным.

Когда адъютант препроводил Тессадаиль из комнаты, и телохранители остались ждать за дверью, Нэбвен и Ренэф уже наедине принялись изучать отчёт градоправителя Митракиса. В своём письме, написанном по-рэмейски скорописью[25], градоправитель учтиво заверял, что поддерживает мирный договор вне зависимости от ситуации в Леддне, поскольку за действия Ликира, властителя свободного города, он, Арфен, ответственности не несёт. После цветистых пожеланий благополучия и долголетия