Палм-Бич - Пат Бут

Мэгги удивленно посмотрела на нее и рассмеялась.

- Послушай, Лайза. Ты говоришь так, словно и правда хочешь оказаться беременной. Да тебе надо благодарить Бога, что ответ отрицательный.

Мэгги обладала практичным умом, и мысль о том, что незамужняя или хотя бы непомолвленная женщина и в самом деле способна захотеть оказаться "в положении", никогда не приходила ей в голову. Она повидала достаточно "мыльных опер" и знала, какой обычно бывает реакция мужчины на известие о грядущем отцовстве: шок и ужас, за которыми без промедления следуют гнев и раздражение, а потом обвинения и оскорбления. Где-то приблизительно на третьей стадии очередь доходит до завуалированных намеков на какие-то изощренные интриги, имеющие целью принуждение к браку. После всего этого неизменно звучит короткая сухая речь о необходимости избавиться от ребенка, а потом и от каких-либо дальнейших отношений. Это именно та реакция, которой ожидают нормальные люди, и как бы там ни было, Мэгги, безусловно, относилась к их числу.

Неуверенность, царившая в душе Лайзы, отражалась на ее лице, а инстинктивная реакция Мэгги эту неуверенность только усилила.

Хотела ли она забеременеть? Сказать на это что-либо определенное было, в общем-то, невозможно. Очаровательный ребенок от любимого мужчины. Жизнь, изменившаяся в один миг из-за жестокого вмешательства судьбы. А если это, напротив, милость судьбы? Снова и снова вихрем вздымались ее чувства, в то время как мозг пытался внести в этот хаос какой-то порядок. Одно лишь она знала точно: во всем этом не было умысла. Уж это было на нее не похоже. Она просто не учитывала такой возможности. Возможности детей и брака. Или чего-то подобного. Во время преисполненного страстей плавания корабля любви в страну блаженства такие приземленные и далекие вещи как-то забывались в возбуждении от восхитительного настоящего. Но сейчас реальность вторглась в мечтания, заявляла о себе, и Лайза изо всех сил пыталась разобраться в ней. Однако все еще оставалось неясным. Мост был уже смутно виден в тумане, но до него еще предстояло дойти. Может быть, дойти было и не суждено.

Она ничего не ответила Мэгги. Вместо этого они уже в двадцатый раз за это утро склонились над брошюрой в голубой обложке. Ошибки не было. Даже слабоумный не смог бы ничего перепутать. Взять первую утреннюю мочу. Не трясти пробирку после смешивания мочи с реактивами. Считывать результат только с зеркала на штативе прибора для проведения анализов. Не считывать результат, пока не пройдет ровно сорок пять минут.

Конечно же, они точно соблюли все эти условия. Они сидели рядом, глаза их безотрывно смотрели на зеркало, они ждали, что с минуты на минуту там появится темное кольцо.

- Может быть, если оно вообще должно показаться, то возникнет сразу же по окончании сорок пятой минуты, а вовсе не будет вырисовываться постепенно, предположила Мэгги.

Как раз, когда она произнесла эти слова, Мэгги осознала, что в ее отношении к проблеме произошло некоторое изменение. Лайза часто действовала на нее так. Лайза ведь говорила, что беременность совсем не означает для нее какой-то катастрофы, и в глубине души Мэгги уже начала соглашаться с этой чуждой ей мыслью. Но хотя чувства ее поколебались, рассудок остался твердым, как скала. Бобби Стэнсфилду совсем не понравится известие о том, что Лайза ждет от него ребенка.

Первой его увидела Лайза.

В голосе ее слышалось волнение, но волнение это было сдержанным, тщательно контролируемым. Это бывает, когда происходит что-то важное, но внушающее страх, поскольку последствия происходящего остаются неясными. Может быть, все будет хорошо. Может быть, плохо.

- Смотри, Мэгги, оно проявляется. Ты видишь? Вот' это затемнение. Оно ведь закругляется? Как какой-то ореол. Боже! - Она повернулась и посмотрела на подругу. В глазах ее был вопрос. Словно она рассчитывала, будто та подскажет, что она должна в эту минуту чувствовать.

А Мэгги ощущала себя очень неловко. Надо ли ей делиться дурными предчувствиями? Приносящий недобрые вести часто встречает недобрый же прием. Иногда, как сейчас, прямота может идти вразрез с понятием дружеской солидарности. Надо ли проявить сочувствие и поддержку или же правильнее немного образумить подругу, напомнив о горьких сторонах реальной жизни?

- Будет ли Бобби рад этому? - идя на компромисс, осторожно спросила она.

Теперь на лице Лайзы было написано явное недоумение. "Боже правый, разве в этом дело?" Ее волновали собственные чувства, а совсем не то, что скажет Бобби. Она не рассчитывала забеременеть, а вот это случилось. Именно с этим сейчас и надо было разобраться.

- Что ты имеешь в виду, Мэгги? Конечно, он будет рад. Чертовски ошарашен, как и я, но, несомненно, рад. Это же его ребенок, глупая.

Слова Лайзы смешались со смехом. Однако не в правилах Мэгги было оставаться непонятой. И сейчас она не могла уступить.

- Но... я хочу сказать... некоторые мужчины... считают, ты знаешь... что девушки сами должны принимать меры предосторожности... и если девушка этого не делает... Ну, ты знаешь, это понимается как попытка заставить мужчину жениться.

Некоторое время Лайза молча смотрела на подругу. Ей и в самом деле не приходила в голову такая мысль. По крайней мере, она не задумывалась над этим.

- О, Мэгги, Бобби совсем не такой. Я хочу сказать, он любит меня. Мы с ним любим друг друга. Он никогда такого не подумает. Просто не сможет. Нет, не Бобби. Во всяком случае, он знает, что у меня и в мыслях не было нарочно сделать что-нибудь подобное.

Мэгги глубоко вздохнула и продолжила:

- Ты хочешь сказать, что он женится на тебе?

- Ну, я думаю, так и будет. - Голос Лайзы вдруг зазвучал не так уверенно. - Ведь другого пути нет. А разве есть? - добавила она тихо.

- Некоторые люди предпочитают избавиться от ребенка.

- Нет!

Сила, с которой сорвалось с губ Лайзы это восклицание, развеяла все еще витавшие в подсознании страхи и сомнения. Мэгги высказала немыслимое и устранила этим царившее в голове Лайзы замешательство. Она произнесла скороговоркой:

- Мэгги, это просто нелепо. Мы с Бобби не какие-то "некоторые люди". Мы ими никогда не были и никогда не будем. Он полностью отвечает за свои поступки, так же как и я. И он всегда поступает как надо.

Мэгги почувствовала, что сдается. Она в последний раз напомнила о том, что нельзя витать в облаках, а теперь эту роль пора оставить. Все-таки, может быть, Лайза и права. Одно только представлялось вполне определенным: Стэнсфилду надо быть идиотом, чтобы отвергнуть ее. Лайза настолько близка к совершенству, насколько это только возможно на этом свете, и мужчине с его опытом это должно быть понятно. Разве нет?

- Разумеется, Лайза, он так и поступит. О, это будет великолепно. Ты жена сенатора! А можно мне быть на свадьбе подружкой невесты?

Не вполне убедительно Мэгги попыталась сменить роль Фомы неверующего на роль лица, подающего на торжествах сигнал к овации.

Но Лайза ее едва слушала. Она выпрямилась и провела рукой по своему сверхплоскому животу.

- Ребенок Бобби. Он растет там, внутри. Это же судьба! - Неожиданная мысль промелькнула в ее сознании. - Ведь не может же быть ошибки, правда?

- Инструкция гарантирует точность не менее девяносто восьми процентов. Мэгги засмеялась, перейдя к более приятной роли соучастницы в заговоре.

Бросившись подруге на шею, Лайза дала волю чувствам, и, пока ее хорионический гонадотропин, особый гормон, выделяющийся при возникновении беременности, вступал в пробирке в реакцию с антителами, содержащимися в диагностическом реактиве, залилась потоком слез.

***

Сердце Бобби Стэнсфилда разрывалось на части. Лайза стояла перед ним. Краска отхлынула от ее прекрасного лица, руки так сжались, что побелели суставы. Боже, как он любил ее. Он желал ее сейчас, даже в эту минуту, когда произносил мучительные для нее слова. Но в душе его существовал стальной стержень, присущий всем Стэнсфилдам, и он позволил этой стали подавить свои чувства. Последние несколько дней он мысленно готовился к этой минуте, и все же, когда она настала, оказался неспособным встретиться лицом к лицу с реальностью. Лайза вынашивает его ребенка. Она появилась в дверях, словно летела на крыльях, и поведала ему об этом так чудесно и восторженно, как это могло сделать только юное и очень влюбленное существо. Ей и в голову не приходило, что он может не разделить ее радости. Сейчас она начала это понимать. Она стояла перед ним, готовая разрыдаться.

- Лайза, я не хочу, чтобы ты думала, будто то, что между нами было, не имеет для меня значения. Имеет. Мы оба знаем это. Ты чудесная и милая, и ты мне очень, очень нравишься.

Он подошел к окну и на какое-то время повернулся к Лайзе спиной, изо всех сил пытаясь подобрать слова, которые уменьшили бы ее боль и послужили бы оправданием его ужасной вины перед ней.

Лайза смотрела на него, ее лицо побелело. Она была в шоке, и это состояние усиливалось по мере того, как до нее доходил смысл сказанных им слов. Что-то не так было со сценарием. Она такого не предполагала. Ты мне нравишься? Чудесная и милая? Словно она его любимая двоюродная бабушка. Господи! Он собирается хлопнуть дверью у нее перед носом в тот самый момент, когда, как она полагала, ему захочется прижать ее к груди. Голос ее, тихий и неуверенный, дрожал.