Мессия (СИ) - "Пантелей"

Маман молодец, запала не утратила, несмотря на преклонные годы. Как она построила Робера с Ицхаком… Красавица. Львица. Понимает, что это её последняя охота, и жалеть себя не будет. И это просто замечательно, она закинет дрожжей в каждый сортир, по недоразумению называемый городом, вызовет брожение в каждом магистрате и развяжет Принцепсу руки. Всю эту зажиревшую бюргерскую сволочь, он без труда повяжет только с одними преторианцами. Снимет основную пену, а дальше нарежет новые задачи Святому престолу. Хватит им уже ерундой заниматься. Короче, далеко отъезжать нельзя, но и ни к чему, чтобы все знали, что он поблизости, лежит в засаде. А значит что? Только Ливерпуль. Священников развезут и без него.

Не попрощаться было нельзя, поэтому Ричард из Ватикана сразу направился в палаццо короля Окситании. Раймунд и Джоанна проживали в Риме с того момента, когда получили в наследство палаццо Железной герцогини.

– Кормите меня. – вместо приветствия произнёс Принцепс – И поите. Твоя мать, сестрица, выпила из меня все жизненные силы за полчаса.

– Только моя? – хихикнула Джоанна – А твоя тогда кто, братец?

– Теперь не знаю. Она от меня отреклась и назвала сыном Дьявола. Я теперь сирота. Наливай, Раймунд.

– По-моему, это уже не в первый раз. – меланхолично констатировал король Окситании, собственноручно разливая «ливийца» по бокалам. Ричард терпеть не мог присутствия прислуги при встрече с близкими, и к этой его причуде все уже давно привыкли.

– В третий. – кивнул Принцепс – Я к вам по делу.

– Мы и не сомневались, братец. Без дела ты шага не сделаешь.

– Не сделаю. – кивнул Ричард, чокаясь с Раймундом – Я же не идиот. Каждый шаг должен быть тщательно просчитан и приближать меня к победе над врагами, дураками и мракобесами. Твоё здоровье, сестричка, вижу, ты опять не праздна.

– Стараюсь не отставать от Изабеллы, но пока получается плохо, она уже дважды родила двойняшек, а я все разы только по одному.

– Не переживай. Ещё неизвестно, что в этом деле лучше. Я родился один, Раймунд один, да и ты тоже. Если бы у меня был брат-близнец, я бы с ним наверняка враждовал.

– А если бы сестра?

– Сложный вопрос. У меня было семь сестёр, но близки мы оказались только с тобой. Скорее всего, я бы отправил её в монастырь. Итак, дело. Мне нужно срочно уехать. У меня на воспитании двое сыновей Чингисхана, на время своего отсутствия, я хочу поручить их воспитание и образование вам.

– Ты надолго? – поинтересовался король Окситании.

– Как пойдёт, может и надолго. Но даже если и нет, то бросать воспитанников без присмотра – это моветон. Возьмёшься, Раймунд?

– Пустой вопрос. Ты в курсе, что отказать я не смогу. Только чему их учить?

– Я пришлю их вместе с учителями, твоё дело всех приютить и воспитывать. Как воспитывать – ты знаешь не хуже меня.

– С этим разберусь. – кивнул Раймунд I – Мне нужно знать что-то ещё?

– «Наше дело правое, мы победим. Враг будет разбит, победа будет за нами!» Ты второй вице-принцепс, но на следующую сессию сената Спящий Леопард скорее всего не приедет, так что проводить её тебе. Пора начинать ограничивать права магистратов. Воевать нам с ними всё равно придётся, бюргерская сволочь слишком обнаглела, но нужно всё обставить так, чтобы наше дело было правое. Ну, ты понял…

– Понял.

Глава 25

После Мексики, Ле Брюн ненадолго, всего на пару недель, заглянул в Панаму. Здесь он сгрузил всех Саксонских мятежников, кроме тех ста семей, что направлялись в колонию Бразилия. Граф Каррагер должен был отобрать себе сотню, а остальных перегнать в крепость «Манко Капак», отстроенную силами пленных горцев-дикарей, на месте сожжённого форта. Каменную крепость. Ибо завещал нам Господь (или Ричард?) за каждый выбитый зуб выбивать два в ответ, ещё одну крепость, горцы должны были построить на месте памятного сражения, у южной оконечности озера Никарагуа, прямо на Панамериканской дороге. Этим их вина будет считаться искупленной, и граф Роджер их всех отпустит. Без всякого выкупа. Даже их доспехи-игрушки не отберёт. Так было объявлено пленным, и адмирал это решение полностью одобрил. Отпустить таких пленников – потерпевших сокрушительное поражение, а после, в наказание за наглость, трудившихся, как рабы – сам Бог велел. Это было то самое, что Ричард называл информационной войной. Если дойдёт дело до войны реальной – то подкопим сил и влезем на их дикие горы, как жаждущие мщения Архангелы, а пока…

Пока Манко Капак показался Ле Брюну очень неглупым парнем. Обстановку он оценивал трезво и продолжения войны с пришельцами не хотел, наоборот, хотел мира, дружбы, а в идеале союза против каких-то проживающих на юге дикарей, называемых Арауканами. Впрочем, слово араукан, на языке инков, значило просто враг, сами себя они себя называли по-другому. С этим адмирал уже столкнулся в окрестностях Нью-Йорка, когда попытался начертить политическую карту региона. Каждое из племён называло себя словом люди, а соседей враги. Разумеется, на своём языке, поэтому, сначала, племён на карте появилось раза в три больше, чем их было на самом деле. Разобрались с этим позже, когда аборигены начали изучать человеческий язык.

Впрочем, вернёмся к «сыну Солнца и Луны». Он, конечно, не сомневался, что выкуп за него внесут, но вот насчёт будущего, ему было размышлять неприятно. Будущее приговаривало его к ответу за сокрушительное поражение и потерю двух третей войска, в котором, оказывается, служила высшая аристократия племени (или народа). Никто не примет во внимание, что пришельцы четвероногие, двухголовые и плюются огнём, поражение есть поражение. Раз уж назвался сыном Бога и Богини – то изволь соответствовать. Убивать пришлых бесов своей маной, кармой, или силой воли. А если Боги пришельцев сильнее, то на кой ты нам такой задохлик нужен? К тому-же, выжившую часть войска унизили трудом, и, по возвращении на Родину, их ожидало всеобщее презрение и поражение в правах, самого Манко Капака месть их родственников и, вероятнее всего, отстранение от власти путём лишения жизни.

С одной стороны – поделом, а с другой, этот «сын Божий» горя уже хлебнул и второй раз точно не сунется, а его преемник обязательно придёт брать реванш. Причём, если Манко Капак привёл с собой только гвардию, если можно так выразиться, то в следующий раз придёт армия, а она в дюжину раз многочисленнее, то есть тысяч двадцать пять – тридцать. Отбиться можно, конечно, и от такой толпы, но только за стенами крепостей, а это значит, что колонию разорят, а ведь уже началось строительство верфи Саксонскими бунтовщиками. Помимо материальных потерь будут и моральные. Сейчас местные аборигены полностью лояльны. Белых они не просто уважают, можно сказать преклоняются, а что будет, когда горцы их ограбят и немало поубивают, пока белые отсиживаются за стенами своих крепостей? Правильно, хорошего мало. К тому-же, граф Роджер Каррагер отсиживаться не будет, он точно предпочтёт смерть позору.

Вот ведь, не было печали, теперь придётся этого Манко Капака выручать. О поражении в горах уже знают, за выкупом послали, регент отпустил троих пленников, теперь скрыть это невозможно, а значит нужно представить всё, как обстоятельства непреодолимые, вроде землетрясения, или цунами. Хорошо хоть, что «сын Божий» язык местных аборигенов понимал, часть его подданных[91] говорила именно на нём, поэтому общаться, с помощью Роджера Каррагера, было вполне возможно. На уровне: «моя твоей хотеть помогать», но и этого достаточно, когда обе стороны стремятся достичь общей цели.

Опереться «сыну Солнца и Луны» было на кого. Опозоренная гвардия в общество вернуться уже не могла, их не примут обратно даже собственные семьи, поэтому рассчитывать они теперь могли только на Манко Капака и друг на друга. Изгои, обречённые, в лучшем случае, на быструю смерть – это идеальный контингент для организации банды, которая зачистит непримиримую элиту. Их нужно было только обеспечить инструментом зачистки.