Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Объяснение третье: Г.Е. Зиновьев, набрасывая тезисы, рассуждал о том, что «подписывать» документы Совнаркома (читай: вести заседания правительства; в протоколах заседаний Совнаркома подпись председателя или председательствующего была элементом факультативным: так, до 18 марта 1918 г. В.И. Ленин не подписал ни одного протокола, далеко не всегда под протоколом заседания Совнаркома можно найти и подпись секретаря[693]) Я.М. Свердлову «неудобно» и как «председателю ЦК», и как председателю ВЦИК Советов. Потому-то Г.Е. Зиновьев и предлагал задуматься над тем же московским товарищам. Тогда выходит, что «описки» нет и в помине: Зиновьев аккуратно, но четко давал понять, что при живом вожде даже временно замещать В.И. Ленина в Совнаркоме Я.М. Свердлову не стоит. Тонкий намек, дававший на заседании Бюро ЦК козырь противникам блока Я.М. Свердлова и Л.Д. Троцкого – на случай, конечно, если найдутся желающие, используя излюбленное ленинское наречие, «немножечко» подраться. И подстраховка на случай возможного выздоровления вождя: «Как же так, ведь я выступил против председательствования Свердлова в ленинском правительстве!»
Третье объяснение логичнее еще вот почему: у Г.Е. Зиновьева (ни до записки в Бюро ЦК, ни после), как и у В.И. Ленина, слушатели и читатели советской прессы не смогли бы найти какие-либо практические предложения по организации разделения властей в Советском государстве. Сам по себе принцип Зиновьев, как и Ленин, считал буржуазным обманом, а дискуссии о соотношении представительной и исполнительной ветвей власти в условиях диктатуры пролетариата – абсурдом и непроизводительной тратой времени. Столь же логично смотрелись бы рассуждения Зиновьева о разграничении компетенции высших советских органов и Комуча.
Упоминание «председателя ЦК» – не единственная странность: в Бюро ЦК, по мысли Г.Е. Зиновьева, должен был – пусть и с совещательным голосом – войти А.И. Рыков, а одним из кандидатов в члены Бюро стать Л.Б. Каменев, притом что оба они в это время не состояли в ЦК РКП(б). Проведение в ЦК двух видных партийных деятелей (Каменев и Рыков были цекистами, но раньше[694]) – катализатор внутрипартийного режима. Совершенно очевидно, что в 1918 г. цекисты как представители высшего руководства РКП(б) отнюдь не были отделены бетонной стеной ни от кандидатов в члены ЦК, ни от других представителей руководящего ядра партии, входивших в состав ленинского ли правительства (как Рыков), в Президиум ли ВЦИК, в руководство ли обеих столиц (каковым был ставший 24 августа 1918 г. председателем Московского совета рабочих и солдатских депутатов Каменев[695]). А если говорить о революционном самосознании – от нескольких тысяч «старых большевиков», каждый из которых измерял свой вес в партии конкретным стажем.
Совершенно очевидно и другое: съезд как «верховный», по Уставу, орган партии все более становился фикцией, объектом манипуляций верхов, лишь более или менее покорно голосовавшим за готовые проекты резолюций. Г.Е. Зиновьев и его петроградские товарищи, выдвигая кандидатуры в новый состав Бюро ЦК, без тени сомнения предлагали московским цекистам узурпировать основное право большевистского форума: на оформление персонального состава высшего партийного руководства после определения того, чья политическая линия должна быть признана «генеральной» (как бы сказали в двадцатые годы).
В общем и целом, предложив московским товарищам свой вариант перераспределения обязанностей в ЦК РКП(б), Г.Е. Зиновьев изобразил из себя такую фигуру, которую ни Я.М. Свердлов и Л.Д. Троцкий, ни В.И. Ленин не могли бы счесть враждебной. Он признал лидерство Я.М. Свердлова и Л.Д. Троцкого, однако сделал все для накидывания «узды» (излюбленное выражение большевистских вождей) на их шеи и восстановления status quo в случае выздоровления председателя Совнаркома.
Протокол заседания Бюро ЦК, состоявшегося между 30 августа и 2 сентября 1918 г., исследователям неизвестен, однако реконструировать произошедшее на заседании наряду с автографом Г.Е. Зиновьева позволяет автограф Я.М. Свердлова из его блокнота, черновик протокола заседания Бюро ЦК:
«Бюро ЦК[696] – Предлож[ения] питерцев [Зиновьева, отправленное от имени петроградских цекистов. – С.В.]
Совнарком =
Засед[ание] ЦИК[697]. 2) Рев[олюционный] в[оенный] совет, председ[атель] – Троцкий, Главнок[омандующий] – Вацетис
3) Ратификация договора, 3) Декларация ЦИК
4) Знаки отличия = установить
5) Украина =
6) Перераспред[еление] сил —
7) Советские служащие»[698].
На заседании Бюро ЦК были предрешены постановления ВЦИК от 2 сентября – о ратификации дополнительного договора с Германией, о создании РВСР с председателем Л.Д. Троцким и главкомом И.И. Вацетисом.
Из помет Я.М. Свердлова следует, что вопрос о «перераспред[елении] сил» был с обсуждения снят или предложения по нему не прошли, а знаки различия, как и следовало ожидать, прошли без возражений (не вопрос для дискуссии). Кроме того, собравшиеся обсудили предложение Г.Е. Зиновьева (петроградских цекистов) и определили порядок взаимодействия ВЦИК и Совнаркома.
Судя по пометам Я.М. Свердлова красными чернилами на автографе, написанном черными чернилами, Бюро ЦК было предварительно утверждено в предложенном Зиновьевым со товарищи составе.
То обстоятельство, что Л.Б. Каменев не состоял в ЦК, «москвичей» не смутило точно так же, как и «питерцев». Мало ли что в марте 1918 г. вождь решил наказать Л.Б. Каменева за «ошибочное» желание «разделить и в октябре [1917 г.] власть»[699] с представителями других социалистических партий, и, когда председательствующий на заседании съезда Я.М. Свердлов попросил «назвать кандидатов»[700] в ЦК, член президиума съезда[701] В.И. Соловьев в числе 15 кандидатур в члены и восьми – в кандидаты не назвал фамилии Л.Б. Каменева[702].
Кстати, и А.И. Рыков во второй половине 1918 г. принимал участие в заседаниях ЦК РКП(б): практически во всех сохранившихся протоколах заседаний ЦК и Бюро ЦК, состоявшихся в этот период, не указан состав присутствующих, однако в протоколе заседания, состоявшегося 16 сентября, сделано исключение, и в числе присутствующих указан Рыков[703].
Г.Е. Зиновьев и его петроградские товарищи по ЦК сочли, что Я.М. Свердлову как партийному вождю и главе ВЦИК «неудобно» будет председательствовать в правительстве. Г.Е. Зиновьев полагал целесообразным, чтобы заседания Совнаркома вел кто-то из наркомов – как это было во время лечения В.И. Ленина в санатории «Халила» на Карельском перешейке 24–27 декабря 1917 г. (6—10 января 1918 г.) [704], когда 24 и 27 декабря, как указано в протоколах № 34 и № 35 заседаний Совнаркома, «председательствует Сталин»[705]. В истории правительства были прецеденты, когда заседания вел и Л.Д. Троцкий: по возвращении с отдыха вождь лично председательствовал на заседании Совнаркома 29 и 30 декабря 1917 г., 1, 4, 6, 7–9 января 1918 г.[706], а в протоколе № 45 от 11 января указано: «председательствует Троцкий»[707].
Но вот что бросается в глаза: в «Повестке заседания Совета народных комиссаров на 11 января 1918 г.» было намечено обсуждение 28 вопросов, а на заседании реально обсудили четыре, причем в одном случае на следующем заседании, состоявшемся под председательством В.И. Ленина 14 января, имела место апелляция на принятое Совнаркомом под председательством Л.Д. Троцкого решение (в протоколе – «заявление […] о пересмотре постановления»[708]), а в другом случае, правда, по крайне болезненному вопросу – продовольственному, который постоянно рассматривался и перерешался на заседаниях правительства, –
