Волшебный дневник (The Book of Tomorrow) - Сесилия Ахерн

– А, доброе утро, – с сияющей улыбкой произнесла Розалин. – Как сегодня наша именинница?

Может быть, мной завладела мания преследования, но я была абсолютно убеждена, что Розалин испытующе разглядывает меня, пытаясь угадать по моему лицу, видела я или не видела, чем она занималась в кладовке.

– Постарела, – улыбнулась я в ответ, изо всех сил стараясь сохранить невинный вид.

– О нет, малышка, до старости тебе еще далеко, – рассмеялась Розалин. – Я еще помню, какой была в твоем возрасте. – Она завела глаза к потолку. – У тебя все впереди. Сейчас я отнесу поднос твоей маме, а потом приготовлю тебе особый завтрак.

– Спасибо, – фальшиво-ласковым голосом поблагодарила я.

Едва Розалин скрылась в маминой комнате и закрыла за собой дверь, как на коврик около входной двери упала почта. Я замерла, ожидая, что Розалин прилетит на метле забрать ее, но она медлила. Наверное, не слышала, как пришел почтальон. Тогда я сама взяла почту – всего лишь два белых конверта, возможно со счетами, – и пошла в кухню. Что делать? И тогда я быстро огляделась, ища место, куда могла бы их спрятать. Читать письма у меня не хватило бы времени. Розалин уже спускалась по лестнице, и у меня опять громко забилось сердце. В последнюю секунду я сунула конверты в задний карман штанов на моем спортивном костюме и накрыла их мешковатым кардиганом. Заложив руки за спину, я с виноватым видом стояла посреди кухни.

Розалин замедлила шаг, едва увидев меня. На шее у нее от напряжения выступили вены.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Ничего.

– Ты делаешь ничего? Тамара, а что у тебя в руках? – напористо требовала она ответа.

– Отвратительный ремень, – сказала я, теребя спортивные штаны.

– Покажи руки, – громко потребовала Розалин.

Я показала ей руки, даже с изрядной долей нахальства помахала ими у нее перед носом.

– Повернись.

У нее дрожал голос.

– Нет, – с демонстративным вызовом ответила я.

Позвонили в дверь. Розалин не двинулась с места. Я тоже.

– Повернись, – повторила она.

– Нет, – сказала я, но тверже и решительнее, чем прежде. В дверь опять позвонили.

– Роза! – сверху крикнул Артур. Розалин не пошевелилась, и мы услышали, как Артур стучит каблуками, сбегая вниз по лестнице. – Понятно, – посмотрев на нас, проговорил он с расстроенным видом и открыл дверь.

– Уэсли!

– Фургон уже здесь. Или, может, еще рановато? Эй, Тамара, привет! – произнес Уэсли, глядя мимо Артура.

Розалин сощурила глаза так, что от них остались лишь узкие щелки.

Я улыбнулась. Правильно, у меня есть друг, о котором она понятия не имеет.

Широко открыв глаза, я стала пристально смотреть на Уэсли, чтобы он понял, в доме творится неладное. У меня не было ни малейшего желания отпускать его и Артура.

– Увидимся позже, – сказал Артур. Дверь за ними закрылась, а мы с Розалин все также стояли друг против друга.

– Тамара, – ласково проговорила Розалин, – что бы ты ни прятала, а я, кажется, знаю, что ты прячешь, отдай это мне.

– Я ничего не прячу. А вы?

Она дернулась от неожиданности.

И в эту секунду мы услышали шум наверху, сначала звон тарелок, потом шаги на деревянном полу. Независимо друг от друга, но одновременно мы перевели взгляды на потолок.

– Где он? – услышала я мамин крик. Я поглядела на Розалин и помчалась мимо нее.

– Нет, девочка.

Она перехватила меня.

– Отпустите! Это моя мама!

– Ей нехорошо, – нервничая, сказала она.

– Вы правы, и мне любопытно, с чего бы это? – крикнула я в лицо Розалин и побежала вверх по лестнице.

Мне не пришлось продолжить эту перепалку. Распахнув дверь, появилась мама в пеньюаре. У нее были дикие, страшные глаза, и она кого-то искала в коридоре.

– Где она? – спросила мама, не в силах сфокусировать взгляд.

– Кто? Розалин? – переспросила я, но она прошла мимо меня, завидев Розалин внизу.

– Где он? – потребовала она ответа, не спускаясь к ней.

Широко раскрыв глаза, Розалин крутила передник. Насколько мне было видно, пузырек все еще находился у нее в кармане. Я переводила взгляд с мамы на Розалин, и опять на маму, и опять на Розалин, не понимая, что происходит.

– Мама, его тут нет, – проговорила я, пытаясь взять ее за руку. Но она отпихнула меня.

И сразу же обернулась ко мне, а потом сказала, понизив голос до шепота:

– Тамара, он не умер. Правда, они сказали мне, что он умер, а на самом деле он не умер. Я чувствую, что он рядом.

Я заплакала.

– Мамочка, пожалуйста, перестань. Это просто… это просто… его дух не дает тебе покоя. Он всегда будет с тобой. Но он умер… Он правда умер. Пожалуйста…

– Я хочу с ним увидеться, – требовательно произнесла мама, обращаясь к Розалин.

– Дженнифер, – отозвалась Розалин, протягивая к маме руку, хотя они были слишком далеко друг от друга, чтобы она могла ее коснуться. – Дженнифер, успокойся. Вернись к себе и ложись в постель.

– Нет! – крикнула мама, и на сей раз у нее дрогнул голос. – Я хочу его видеть! Я знаю, что он здесь. Ты прячешь его!

– Мама, – разрыдалась я, – она не прячет его. Папа правда умер. Он совсем умер.

Мама вновь посмотрела на меня, и на мгновение, как мне показалось, она была убита горем. Но в следующее мгновение она уже в ярости бежала вниз по лестнице. Розалин бросилась к двери.

– Артур! – заорала она, оказавшись снаружи.

Артур, который был поблизости и вместе с Уэсли загружал оборудование в «лендровер», сразу же насторожился.

Мама тоже выбежала в сад, не переставая кричать:

– Где он? Где он?

– Дженнифер, перестань. Успокойся, все в порядке, – Артур попытался воззвать к маминому здравому смыслу.

– Артур! – крикнула мама и, подбежав к Артуру, обвила руками его шею. – Где он? Он здесь, правда?

Не зная, что сказать, Артур посмотрел на Розалин.

– Мама! – рыдала я. – Помогите ей, Артур. Да сделайте же что-нибудь! Пожалуйста. Она думает, что папа живой.

Артур посмотрел на маму так, словно она разбивала ему сердце, потом обнял ее, и ее трясло от рыданий в его объятиях, пока она снова и снова повторяла, где он и что с ним, а Артур нежно гладил ее по спине.

– Знаю, Джен, знаю, Джен, все в порядке. Все в порядке…

– Пожалуйста, помогите ей, – плакала я, стоя посреди сада и глядя то на Розалин, то на Артура, который обнимал маму. – Пошлите ее куданибудь. Позовите кого-нибудь на помощь.

– Папа сейчас дома. Я могу позвонить ему, – тихим голосом предложил Уэсли, – и он приедет.

У меня словно что-то перевернулось в груди. Стало страшно. Наверное, своего рода инстинкт. Я вспомнила о сожженном дневнике, о пожаре в моих снах. Маму надо отсюда увозить.

– Покажите ему маму, – сказала я Артуру. У него был непонимающий взгляд.

– Отвезите ее к доктору Гедаду, – повторила я так, чтобы не услышала мама. Мама дернулась в объятиях Артура и, обессиленная, скользнула на землю.

Артур согласно кивнул мне, после чего посмотрел на Розалин:

– Я скоро вернусь.

– Но ты…

– Я еду, – твердо произнес он.

– Тогда и я с тобой, – торопливо проговорила Розалин, мгновенно скидывая передник и помчавшись в дом. – Только сбегаю за ее плащом.

– Уэсли, останься с Тамарой, – приказал Артур. Уэсли кивнул и сделал несколько шагов в мою сторону.

Прошло еще несколько мгновений, и все трое уже сидели в «лендровере». Мама, моя плачущая мама, показалась мне непоправимо несчастной, когда я увидела ее в одиночестве на заднем сиденье.

Уэсли покровительственно обнял меня за плечи.

– Все будет хорошо, – ласково произнес он.

Когда мы только приехали сюда, мне казалось, словно я и мама пережили кораблекрушение, и нас, кашляющих и задыхающихся, выбросило на берег после того, как корабль пошел ко дну. Мы были в беде, мы всё потеряли, нас лишили своего угла, мы потеряли цель в жизни и как будто оказались запертыми в комнате без дверей.

Я понимала, что приведенные в порядок вещи не выбрасывают – они уцелевшие. Но я не думала об этом, пока не увидела «документы» природы, столь любимые Артуром. Мы смотрели передачу об островах в Океании, которые находились довольно далеко друг от друга, так что трудно было объяснить, как распространялась на них жизнь, если, конечно, не принимать во внимание птиц. А потом кокосы оказались повсюду. Все они выброшены на берег морем, сказал диктор. Два одиноких семечка выжили в море и выплыли на сушу. Что они стали делать? Они укоренились в песке и выросли большими деревьями, которых со временем стало много на берегу. Иногда из потерь получается много чего хорошего. Надо лишь повзрослеть.

Несмотря на то что маму заставили замолчать, а она считала папу живым и потеряла голову от ужаса, у меня появилось ощущение, что я начинаю новую жизнь, которая будет лучше прежней. Мы с Уэсли глядели вслед уезжавшей машине, тогда как Розалин, повернувшись, опасливо посматривала назад, не желая оставлять нас одних, но также не желая оставлять одних маму и Артура, и этому я никак не могла помешать. Так что я улыбалась и махала рукой.