Волк который правит (неоф. перевод) - Уэн Спенсер

Затем она вздохнула и заставила себя обдумать вероятность того, что Песня была права насчет всего этого — что было жизненно важным немедленно подобрать еще четверых охранников, и что Пони требовался хороший подзатыльник. Помимо воли она вспомнила, как Пони молча ждал, что она решит принять Укус Клинка.

— А Укус Клинка тоже из Первой Руки? — как можно безразличней спросила Тинкер.

Штормовая Песня кивнула.

И если бы Тинкер не увильнула от ответа, она была бы связана с Укусом Клинка, пытающимся контролировать ее. Она вздохнула. — Как мне сказать Укусу Клинка «нет»? — уж, наверное, она не должна говорить ему «да» просто потому, что он предложит ей себя. Это было бы глупое правило,… однако эльфы никогда не поражали ее точным соблюдением правил логики. — Могу ли я сказать ему «нет»?

— Ты можешь сказать ему, что вы вряд ли подходите друг другу. Это отлично.

Отлично. Тинкер покачала головой, вспоминая время сразу же после того, как она стала эльфом — все стало еще более запутанным из-за того, что Пони не говорил по-английски, и не понимал разницы между двумя культурами.

— Когда королева вызвала Ветроволка в Аум Ренау, — сказала Тинкер, — почему он не оставил со мной тебя?

— Моя мать — Чистое Сияние, а мой отец — это Первый королевы. Они не видели мена уже сто лет и хотели, чтобы я приехала. Ветроволк подумал, что не взять меня будет неразумным.

Тинкер удивленно уставилась на эльфийку. — Оракул и Виверна? Какого черта ты делаешь в клане Ветра?

— У меня были… проблемы… с королевским двором. Ветроволк предложил мне шанс избежать всего этого, и сразу согласилась. Учитывая то, как меня назвала мать, она вряд ли была удивлена моим решением.

Да, Штормовая Песня больше подходила клану Ветра, а не Огня.

Тинкер пришло в голову, что эльфами понималось под словом «подходить». Она вполне удобно себя чувствовала, общаясь со Штормовой Песней. Хоть ее слова и раздражали, как любая неприятная правда, Тинкер доверяла ее суждению. И было бы хорошо иметь рядом кого-то, кто понимает, каково чувствовать себя чужим.

— Итак, — обратилась она к Песне. — Ты предлагаешь?

Штормовая Песня какой-то момент выглядела озадаченной, затем удивленной. — Стать твоей?

— Да. Я… я думаю, мы сработаемся.

Эльфийка некоторое время смотрела на нее, затем встала, скрип ботинок по цементному полу резко прозвучал в возникшей тишине.

— Я пойму, если ты не хочешь. — Тинкер заняла себя проверкой мест спайки. Все, что было нужно сделать, это зацементировать заклинание, подождать, пока схватится цемент, и черная ива может здесь храниться неограниченное время. Или, по крайней мере, пока она не выяснит, что означают ее сны.

— Я хочу быть честной с тобой. — Штормовая Песня длинными шагами обошла комнату. — Но это, как вскрывать вену. Это делать больно и грязно.

— Тинкер подняла руку, чтобы отмахнуться от этого. — Не думаю, что сейчас я смогу справиться с болью и грязью.

— Ты должна знать фигню вроде этой, прежде чем спрашивать. В этом и состоял смысл разговора. Ты должна принимать информированные решения.

Тинкер хмыкнула. — Не так давно, у меня достаточно хорошо получалось лететь вслепую через полный хаос.

Штормовая Песня усмехнулась, а затем вздохнула. — Я, возможно, самый презренный и дурной ребенок, когда-либо рождавшийся среди эльфов. Большинство считают, что моя мать сделала ужасную ошибку, родив меня. Я нигде не прихожусь ко двору.

— По крайней мере, ты осталась эльфом, а не прыгала через расовую принадлежность, как получилось со мной.

Песня рассмеялась. — Бывают моменты, когда я хотела бы, чтобы я могла это сделать. Быть просто человеком. Раствориться среди них. Но сто лет промывания мозгов в качестве секаша сделали это невозможным. Я не могу уйти от этого. Я пыталась, но не могу. Мне слишком нравится быть секаша.

— Не принижаю твои трудности, но, честно говоря, я не вижу проблемы. Ты — секаша. Мне нужны секаша. Мы хорошо работаем вместе,… по крайней мере, я так думаю. Или дело в том, что ты ненавидишь меня?

— Я готова умереть за тебя.

Как бы Тинкер хотела, чтобы люди перестали ей это говорить.

— Я понимаю это как «Нет, я тебя не ненавижу» и, если честно, я бы предпочла, чтобы ты не умирала. Вот как раз это больно и грязно, и не только для тебя.

Штормовая Песня рассмеялась, и затем низко поклонилась Тинкер.

— Тинкер доми, для меня будет честью быть твоей. Я тебя не разочарую.

Глава 12: СЛЕЗЫ НА КАМНЕ

На первый взгляд, Черепаший ручей показался Тинкер таким же, как был. Солнечный свет все так же пробивался через разрыв пространства лучами голубого цвета. Дымка, поднимавшаяся ото льда, собиралась в клубы голубого тумана, которые затем ветром относились из долины, существуя какое-то мгновение как белые облака, прежде чем испариться на летней жаре. Правда, виднелись, как брызги красного цвета клана Огня, королевские войска — такие же, как те, кто устанавливали ограждение у Черепашьего ручья — однако кроме этого ничего, казалось, не изменилось. Черепаший ручей остался одной большой дырой в реальности.

Тинкер провела свою Руку вниз в долину до того места, где они отмечали деревья. Первое деревце, которое они нашли, имело девять зарубок на коре, что означало, что оно должно было находиться в девяти футах от границы разрыва пространства.

— Мне кажется, здесь только пять футов. — Тинкер провела пальцами по отметкам, у нее мелькнула мысль, что кто-то мог добавить зарубки, после того, как они ушли.

— Почти пять. — Пони показал на следующее дерево у границы голубого тумана.

Это дерево было отмечено семью зарубками, однако голубизна подошла почти к самым его корням.

— Это плохо. — Пробормотала Тинкер.

— Доми. — Пони двинулся вперед и указал на дерево внутри эффекта разрыва пространства.

Она подошла к нему на край голубизны; на коре призрачного дерева было четыре зарубки. — Вот дерьмо, разрыв увеличился. Но за счет чего? — она жестом показала секаша, что они уходят.

— Теперь что? — спросила Штормовая Песня.

— Я должна взять кое-какое оборудование, затем мы вернемся.

Тинкер просканировала долину с помощью камеры с инфракрасной насадкой, смотря вместо окуляра на экран своего миникомпьютера. В одном окне показывалась термальное изображение от видеоустройства, в других окнах программы превращали изображения в математические модели. В центре Призрачных земель она заметила знакомую окружность.