Подвиг Антиоха Кантемира - Александр Западов

И ответ кардинал Флери произнес, как показалось Кантемиру, неожиданную и дикую речь.

— Да, — повысив голос, сердито заговорил он. — Дурное положение дел венгерской королевы касается только ее лично. Король Франции не может и не должен участвовать в поправлении ее обстоятельств, он вовсе не обязан этим заниматься. Неужели нужно повторять, что наш король не принимал участия в гарантии прагматической санкции? Эту тягость пусть несут державы, принявшие на себя задачу обеспечить гарантию. Скажу больше. Пусть Франция не объявила войны англичанам, однако находится вовсе не в такой дружбе с ними, чтобы рядом спешить на помощь Марии Терезии. Надеюсь, мои слова достаточно ясны?

— Вряд ли его преосвященство, — спокойно сказал Кантемир, — господин кардинал мог забыть, что между христианнейшим королем Франции и покойным императором Австрии Карлом VI был заключен союзный договор и Франция получила немалое вознаграждение за то, что гарантировала эту прагматическую санкцию. Ваше преосвященство много раз обнадеживали австрийского посла, да и резидентов других держав, что договор этот будет свято исполняться. Можно ли об этом не вспоминать?

Кардинал на мгновение смутился.

— Правда, — как бы нехотя молвил он, — договор как будто был заключен, однако в действие обе стороны его не приводили. Император Карл VI ратификацию договора произвести не торопился и даже старался задержать ее на регенбургском сейме.

— Что было на сейме, мне мало знакомо, — возразил Кантемир, — но к чему бы, кажется, покойному императору останавливать ратификацию? Этому верить нельзя. Всем понятно, что утверждать договор на сейме не требовалось, потому что прагматическая санкция относится только к частным владениям австрийского императорского дома, а не к самой империи.

Кардинал Флери обеими руками перебирал рубиновые четки и молча глядел в глаза русскому резиденту.

"О чем дальше толковать? — подумал Кантемир. — Он всякий стыд потерял. Уж и от договора отрекается. Видно, собрался всеми способами вредить венгерской королеве. Но когда и где в действие свою злую склонность приводить будет? Вот что узнавать надобно. А здесь сидеть нечего".

Он откланялся и, едучи домой, обдумывал свой отчет в Петербург. Старик Флери не любит войны, и его король не станет воевать с Марией-Терезией. Пожалуй, Франция сейчас не будет мешать другим державам помогать Австрии в войне с Пруссией. По взамен Флери постарается раздуть междоусобную войну среди германских княжеств, чтобы иметь основание ввести войска для защиты союзных Франции государств и получить возможность приобрести новые области. Чем он займется дальше — предсказать пока трудно.

Все же, чтобы выяснить намерения французского правительства, Кантемир через месяц вновь навестил кардинала Флери. После взаимных приветствий и сообщений о здоровье русского императора и французского короля кардинал заметил вскользь, что в окрестных странах усматривается пока мир и покой. Как будто не знал старый лицемер, что прусский король во главе своих войск занял Силезию! А вот в Швеции — что должно бы, наверное, обеспокоить господина полномочного министра — наблюдаются военные приготовления.

— Что бы это значило? — невзначай осведомился кардинал.

— Шведские движения всем видны, — сказал Кантемир, — но помешать соседней стране вооружаться нам никак не способно. Российский император ничем не пренебрегает для сохранения на Севере тишины…

Ссылка на младенца, который не пренебрегает, показалась Кантемиру смешной, однако он сдержал улыбку и закончил серьезным предупреждением:

— Но если, против желаний нашей страны, шведы начнут войну, мы сумеем дать им острастку и весь мир должен будет признать силу России!

— Да, да, конечно, — поспешил согласиться Флери. — Совсем не понимаю, как шведский двор может решиться воевать против России — ведь ваше государство огромно и армия обучена по-европейски. Впрочем, теперь мирные договоры становятся редкостью, каждый ищет воевать с каждым, льется кровь людей, гибнущих в угоду честолюбию владетелей. Кажется, напрасно я прожил свою долгую жизнь — труды мои, предпринятые в пользу общего спокойствия и блага народов, никем не были ни поощрены, ни даже замечены.

— Нет, ваше преосвященство, — сказал Кантемир, — ничьи труды, на общую пользу предпринятые, не пропадают, и творцы их вечной благодарности удостаиваются. А злые властители будут ответ держать перед разгневанными народами Европы за пролитую ими кровь.

Флери охотно поддержал моралистическое направление беседы. Русский министр — образованный и разумный господин, беседа с ним всегда приятна.

— Род человеческий, — продолжал Флери, бог наказывает не только войнами, но и другими бедами. Бывает, в один год встретятся жестокая зима, сухое лето, голод, болезни… Это знаки немилости божьей. Отчего же не останавливают они высокомыслия иных монархов? Не желают такие правители внимать предостережениям неба! Всякий спешит ввязаться в воину, которая, собственно, и не касается до пего.

В сетованиях кардинала Флери Кантемир увидел повод затронуть более злободневные темы.

— Ваше преосвященство, справедливо изволите рассуждать, — сказал он. — Все дела в Европе можно было полюбовно решить и закончить, если б не помешало тому нападение прусского короля на Силезию. Другие державы связаны кто с Австрией, кто с Пруссией, и между собой они к одному итогу не придут. Им нужен умный и благожелательный посредник. Французское правительство могло бы взять на себя эту роль, а справедливость и миролюбие министра его, то есть вашего преосвященства, давно всему свету известны.

Кардинал Флери легко принял предложенную Кантемиром перемену темы.

— Король прусский поступил плохо, — убежденно заявил он, — и я его не оправдываю. Но что сделано, то сделано, и надо теперь искать выход, для всех приемлемый и удобный. Пруссия на этот раз может ограничиться захватом южной Силезии и прекратить войну, если венгерская королева проявит склонность к примирению.

— Иначе говоря, согласится с тем, что Силезия перестанет быть ее владением и перейдет к прусскому королю? — спросил Кантемир.

— Речь идет не о войне, а о мире, — скороговоркой поправил его кардинал. — Королева показала бы желание мира, если бы другие державы — о, эти мнимые друзья! — не льстили се надеждами на помощь. Оттого медлит она, и раздор продолжается. А надо вернуть Европе мир. И русскому императору эту мысль можно разъяснить, не так ли?

"Кардинал Флери внушает иностранным министрам" что никто не должен помогать Марии-Терезии, — думал Кантемир, слушая кардинала. — Тогда легче будет Франции занять Люксембург и захватить часть австрийских Нидерландов. Какова же цена французской подписи на союзных договорах? Грош? Но хочу дальше тратить время с этим обманщиком".

Но служба заставила Кантемира вскоре опять увидеться с кардиналом. Из верных источников русский министр узнал, что в порту Брест снаряжается эскадра военных кораблей и путь ей назначен в Балтийское море, помогать Швеции.

— Что вы, князь! — воскликнул Флери, едва услыша вопрос Кантемира. — Верно, эскадра в Бресте, — вы знаете, это наш лучший порт, — по никакого назначения она еще не получила.

— Как мне передавали, ваше преосвященство, — сказал Кантемир, — офицеры и матросы эскадры говорят, что на днях корабли пойдут на север, и подсмеиваются над тем, что русские моряки плавают под заплатанным парусом и заряжают пушки капустными кочанами.

— Я не договорил еще, князь, — продолжал Флери. — Французская эскадра не пойдет в Балтийское море, если датский король обещает сохранить это море нейтральным и если в нем не появится английский флот. Наш король не имеет намерения принимать участие в войне между Россией и Швецией. Что касается меня, то моя нелюбовь к войне всем очевидна, и но чистой совести говорю вам, что мои советы шведскому министерству всегда клонились к сохранению тишины.

"Как бы не так!" — сказал про себя Кантемир, а вслух произнес:

— Многовато условий, ваше преосвященство, оснований же для них не имеется. Очевидно, Швеция будет поддержана французским флотом. Так, не правда ли?

— Не так. — Кардинал вынул из кармана золотую табакерку с женским портретом. Затягивая ответ Кантемиру, он взял понюшку, придумал возражение и, забыв чихнуть, сказал: — Французский король желает жить в согласии с вашим государем. Но английское высокомерие становится нестерпимым, и, пожалуй, только наш христианский король может воспрепятствовать английскому двору вмешиваться в дела каждой европейской страны, усиливать свое влияние и закреплять власть. Если Франция сочтет необходимым, она будет сопротивляться движению англичан на Север. Так не сочтет ли удобным русский государь, облегчая трудности в его отношениях с Францией, остановить отправку английской эскадры в Балтийское море? У России есть военный флот, шведам знакома его сила. Зачем вам просить помощи у английского короля?