Ореховый посох - Роберт Скотт

«Интересно, — думала она, — а не причастны ли к этой неожиданной атаке на дворец те странные чужеземцы, которых она видела утром на берегу?»

Проклиная свое невезение, Брексан рысью бежала по звериной тропе: она непременно должна добраться до лейтенанта Бронфио к рассвету! Если ей не удастся передать ему это письмо и план замка, жизни ее боевых товарищей будет, возможно, угрожать смертельная опасность; ну а на ее собственной карьере в армии принца Малагона можно тогда вообще поставить крест.

Брексан была одной из трех женщин, служивших в отряде Бронфио, и ей без конца приходилось лезть вон из кожи, прилагая куда больше усилий, чем ее соратникам-мужчинам, чтобы заслужить уважение и восхищение офицеров.

То, что она потеряла коня и не смогла вовремя доставить важное шпионское донесение, запросто уничтожит всякую надежду на ее дальнейшее повышение по службе — даже звания капрала ей теперь не видать, по крайней мере, ближайшие десять двоелуний.

И Брексан все бежала и бежала, страдая от страха и одиночества и отчаянно надеясь, что ей удастся избежать встречи в этом лесу с ронскими повстанцами, которые могут не только взять ее в плен, но и убить на месте. А все потому, что она, глупая и безответственная женщина, умудрилась отстать от своего отряда и оказалась в самом что ни на есть партизанском логове.

Лишь ближе к вечеру Брексан добралась наконец до лагеря, куда уже прибыл отряд лейтенанта Рискетта. Сам Рискетт широкими шагами мерил пространство вокруг палатки Бронфио. Люди вокруг готовились к предстоящему сражению. И Брексан поспешила к лейтенанту Бронфио, чтобы передать ему послание шпиона.

Объясняя свое опоздание, она не стала рассказывать о нападении алмора: она совсем не была уверена, что и без того чрезвычайно раздраженный лейтенант Бронфио ей поверит. И теперь с тревогой ждала, вся липкая от пота, грязная, усталая, пока лейтенант прочтет переданное ею послание.

Она еще там, в лесу, решила ничего не говорить о своей встрече с алмором: большинство малакасийцев считали этих демонов всего лишь выдумкой, сказочным персонажем, и она не сомневалась, что ее рассказ будет воспринят всего лишь как хитроумная попытка оправдать потерю одного из боевых коней принца Малагона. Поэтому Брексан сослалась на обыкновенный несчастный случай, какие нередко случаются при езде верхом.

И сейчас, стоя в напряженном ожидании у входа в палатку Бронфио, она старалась не обращать внимания на то, как пялятся на нее солдаты из отряда Рискетта. А ее сослуживцы из отряда Бронфио улыбались, проходя мимо, — одни сочувственно, Другие насмешливо. В общем, было ясно: пройдет немало времени, прежде чем ей позволят забыть, что она потеряла боевого коня.

Лейтенант Бронфио, вынырнув из-под полога палатки, смерил Брексан взглядом и приказал ей готовиться к атаке на Речной дворец.

— Коня себе выбери из вьючных. Там есть несколько достаточно крепких, — сказал он. — Твоя настойчивость и решимость непременно вовремя доставить мне столь важный документ, безусловно, достойны похвалы. Однако же в будущем я требую, чтобы ты, будучи солдатом малакасийской армии, проявляла большую осторожность в обращении с конями принца Малагона.

— Слушаюсь, господин лейтенант, — ответила Брексан и, осторожно глянув в сторону однополчан, тихо прибавила: — И еще, господин лейтенант... Там, на берегу, были чужие. Они...

— Пока что забудь об этом, — прервал ее Бронфио, которого раздражала чрезмерная наблюдательность юной посланницы. — Займись лучше подготовкой к завтрашнему бою.

И Брексан пришлось умолкнуть.

Наконец стало темно, и Гарек жестом приказал пленникам встать.

— Мы идем во дворец, — сказал он. — Старайтесь пониже пригибаться. И чтоб ни слова, пока не окажемся за крепостной стеной. Если хоть один из вас раскроет рот, оба ваших трупа так и останутся лежать тут до весеннего половодья.

Стивен и Марк дружно покивали.

Саллакс промолчал и первым вышел на открытый луг перед замком. Чтобы преодолеть это пространство и скрыться за внешней полуразрушенной стеной, им потребовалось меньше минуты, но Стивену показалось, что прошла целая вечность. Вспомнив, с какой меткостью Гарек стрелял утром, вонзая стрелы рядом с его ступней, он опасался, что и среди противников ронских повстанцев могут найтись столь же меткие лучники.

— Я даже не знаю, против кого, собственно, они борются, — проворчал он себе под нос, старательно пригибаясь к самой земле, но все равно чувствуя, что его спина и зад словно специально выставлены напоказ, так что любому лучнику попасть в них не труднее, чем в окорок, вывешенный в витрине мясной лавки.

Но когда они подошли к Речному дворцу вплотную, Стивену показалось, что он попал на съемочную площадку какого-нибудь крупнобюджетного фильма. Даже в своем убогом нынешнем состоянии этот старый замок производил поистине неизгладимое впечатление, черной громадой возвышаясь над ними на фоне звездного ночного неба. Трудно было поверить, что столь огромный, импозантный дворец построен для одной лишь семьи. Только в его основной части можно было бы, наверное, легко разместить несколько сотен важных гостей. А теперь замок стоял перед ними, словно безнадежно обветшавший монумент некогда великому прошлому, суть которого пока что Стивену была абсолютно недоступна. Впрочем, где-то в глубине души он все же чувствовал приятное возбуждение, мечтая поскорее попасть внутрь этого дворца и осмотреть его.

Мысли Стивена были прерваны тем, что Гарек взял его за руку и повел к узкому проходу в крепостной стене. Стивен несказанно обрадовался тому, что им с Марком не придется карабкаться через стену со связанными за спиной руками. Внешние каменные стены крепости вздымались вверх футов на тридцать, и, хотя они местами были уже сильно разрушены, взобраться на них было бы не так-то легко даже таким опытным скалолазам, как они с Марком. Стивен следом за Гареком протиснулся в узкий пролом и оказался на просторном дворе.

Заметив, что Гарек и Саллакс наконец-то вздохнули с облегчением, он понял, что здесь относительно безопасно. Но разговаривать они с Марком все еще не решались и молча шли через двор к основному зданию.

В одной из внешних стен замка Стивен заметил прямо-таки невероятной величины окно с цветными стеклами. Стивену доводилось путешествовать по Европе, когда он учился в старших классах школы и в колледже, так что он видел немало различных витражей и не сомневался, что этот не идет ни в какое сравнение даже с самым большим из виденных им. По его прикидкам, он был не менее ста футов в высоту и футов пятьдесят в ширину. Даже ночью, при свете лишь здешних лун-близнецов, было ясно, что это поистине удивительный образец изобретательности и инженерного искусства, хотя некоторые из стеклянных панелей сильно пострадали — скорее всего, пали жертвой мальчишек, любителей швыряться камнями по окнам, а затем удирать от возможного наказания через многочисленные дыры в полуразрушенной крепостной стене.