Крестная мать - Ева Модиньяни

– Все в порядке.

– Все? – переспросила Нэнси серьезным тоном.

Хосе Висенте понял, о ком она хотела узнать, и добавил:

– Все! И Шон в порядке. Я его вчера видел, он спрашивал про тебя, передавал привет. – Нэнси покраснела, а Хосе, чтобы не стеснять ее, принялся пристально изучать меню. В сущности, оно его не интересовало, ибо они всегда заказывали перцы с рисом и медовый торт.

С деланным безразличием Нэнси поинтересовалась:

– А вокруг него все крутятся женщины? Когда Пертиначе вернулись из Сицилии, Нэнси рассказала Хосе Висенте почти все про себя и про Шона. Он тогда твердо сказал ей:

– Забудь о Шоне. Ты заслуживаешь большего… и лучшего.

А теперь Доминичи разочарованно произнес:

– Опять? Я думал, с ним покончено!

– Никогда! – твердо ответила девушка, взглянув ему в глаза.

– Ну что же, – вздохнул Хосе Висенте. Он не стал спорить. В жизни Нэнси и так было много проблем; Шон – не последняя и не самая простая. Если бы Доминичи решился все рассказать девушке, от ее увлечения ирландцем не осталось бы и следа. Но, как часто бывает, лечение причинило бы больше вреда, чем болезнь. Никто не мог предвидеть, как отреагирует на разоблачение Нэнси.

Глава 12

Нэнси и Сэл обнялись и расцеловались. Они так обрадовались, снова оказавшись вместе. Сэл стал почти взрослым: атлетическая фигура, решительное выражение лица и спокойный взгляд.

– Сто лет тебя не видел! – воскликнул он.

– Только месяц! – уточнила Нэнси.

– Ну это еще как посмотреть! – Они снова расцеловались и сели на диван. – Кого ты уже видела?

– Маму Сандру, – ответила Нэнси.

Жена Фрэнка встретила девушку, как всегда, заботливо и сердечно.

– А Неарко с Дорис?

– Их не видела. Запрятались куда-то.

– Фрэнк уехал в Атлантик-Сити.

– Да, мне Хосе сказал.

– Кстати, а куда девался Хосе? – удивился Сэл. – Даже не поздоровался со мной.

– Он и в дом не заходил. У него какие-то дела на Манхэттене. Расскажи лучше о себе, спортсмен. Ты, говорят, прославился?

– Мне просто повезло.

– Ты у нас просто молодец, и я горжусь тобой. Нэнси и Сэлу очень нравилось их новое жилье.

В мансарде гринвичской виллы сделали что-то вроде квартиры: две спальни, каждая с собственной ванной и гардеробной, и гостиная, где стояли два письменных стола в стиле Людовика XIV, ореховый книжный шкаф, широкий новый диван и два глубоких кресла. Фрэнк был доволен, устроив на вилле брата и сестру. Сандра, конечно, не возражала. Что решил Фрэнк, с тем она и соглашалась. Она не знала, почему муж так заботился о двух юных итальянцах, но, несомненно, у него были на то причины. Однако Неарко и его жена Дорис так и не приняли чужих.

– С какой стати они будут жить в нашем доме? – возмутился Неарко.

– Мы им обязаны. И тебе это прекрасно известно, – сурово произнес Фрэнк.

– Согласен, давай им поможем. Но зачем селить их в доме? Могут жить и в колледже…

– Потому что я так решил! По-моему, других оснований не требуется, – отец угрожающе взглянул на сына.

Неарко покраснел, словно ему залепили пощечину.

– Пусть эти «макаронники» и не подходят к моему сыну! – заявила, разозлившись, Дорис.

Но Фрэнк и ее поставил на место:

– Джуниор – мой внук. Он будет видеться с Нэнси и Сэлом когда захочет. Четырнадцатилетний мальчик имеет право сам выбирать себе друзей, тем более они не просто гости, а члены семьи. Нравится вам это или нет. И хватит разговоров! – заключил Фрэнк.

Лателла-старший вернулся из Атлантик-Сити раньше, чем собирался. Фрэнк-младший кинулся ему навстречу и буквально повис на шее у деда. Он очень любил своего могущественного дедушку и осознавал, что очень дорог Фрэнку-старшему.

– А ты быстро вернулся, – улыбнулся мальчик.

– Хотел вас всех увидеть, – ответил Лателла, взглянув на Нэнси и Сэла.

Брат с сестрой встали при появлении главы семьи.

– Здравствуйте, сэр, – почтительно поздоровались они, пожав руку Фрэнку-старшему.

Старику хотелось, чтобы и Нэнси с Сэлом бросились ему навстречу, обняли и расцеловали. Ему не нравилось, что почтительная вежливость мешает им встретить его по-семейному, как родного. Но он понимал, что внушает брату с сестрой уважение, которое и порождает почтительную сдержанность. К тому же место отца при Нэнси и Сэле было уже занято Хосе Висенте.

– Скоро у нас в семье будет адвокат? – спросил старик, взглянув на Нэнси. – А может, и два…

Сэл растерялся: кроме тенниса, он пока ничего не выбрал в жизни.

– Простите, я, кажется, не понимаю, – пробормотал юноша.

– Насчет тебя я просто высказала надежду, – успокоила его сестра.

Фрэнк добродушно улыбнулся:

– Это слишком важный вопрос, за пять минут перед ужином его не решить.

Решение Нэнси напомнило Лателле о кое-каких собственных планах. В последнее время дела шли необыкновенно удачно. Пророчество Джо Ла Манны так и не сбылось. Хотя Фрэнк не стал ввязываться в торговлю наркотиками, семья Лателла процветала. Только что он забрал под свой контроль четыре больших отеля в Атлантик-Сити и казино при них. Ему удалось найти толковых и надежных помощников, которых он поставил на ключевые должности. На самом верху пирамиды оказался Джон Галанте. Неарко давно мечтал заполучить этот пост и, естественно, не одобрил выбор отца. С другой Стороны, Фрэнк рисковать не мог: бизнес в Атлантик-Сити слишком важен, нельзя поручать его такому самонадеянному бездельнику, как Неарко.

Часто Фрэнк задавался вопросом: что ждет его корпорацию? И в такие минуты единственную возможность для сохранения могущества семьи он видел в Джуниоре. Мальчик умен, умеет отдаваться работе, при случае сумеет перенести поражение и, сжав зубы, все начать сначала. Джуниор – крепкой породы. А потом рядом с ним будет Нэнси. Жаль только, что она – женщина.

Фрэнк взглянул на старинные карманные часы, с которыми никогда не расставался.

– По-моему, пора в столовую, – сказал он. – Сандра обещала сделать спагетти к восьми. Если макароны остынут, она рассердится.

Лателла вошел в столовую первым, затем Нэнси, Джуниор и Сэл. Сандра уже ждала их. Рядом с ней стоял Шон. Ирландец с улыбкой поздоровался со всеми, но, когда к нему подошла Нэнси, Шон растерялся. Он не видел ее два года, с тех пор как они вместе вернулись в Штаты. Она стала еще прекрасней, еще желанней для него.

Она не так представляла эту встречу, не в столовой Лателлы, перед блюдом дымящихся спагетти. Два долгих года Нэнси грезила, мечтала, рисовала в своем воображении свидание с Шоном. Она представляла, как они случайно встретятся где-нибудь в Центральном парке или на Пятой авеню, а может, в аллее университетского кампуса. Хорошо было бы увидеть его на вилле, во время какого-нибудь праздника, или в спортзале у Хосе Висенте. Но только не так…