Звезды бессмертия (Книга 1) - Виктор Цокота

- После института за три года парень первый раз в отпуск выбрался. Да еще и с солидной премией. Нашел кое-что приличное на трудной дальневосточной земле,пояснил прапорщику.

Улыбаясь каким-то своим мыслям, Казимир, как только майор и прапорщик вышли тогда из купе, сразу засуетился, быстро раскрыл свой чемодан и стал доставать из него, ставя поочередно на столик баночку сардин, маслины, кусок балыка, лимоны, бутылку "Боржоми", свертки со всякой снедью.

- Двое до Куйбышева, двое до Москвы,- весело сказал он проводнику, отдавая билеты.- Чайку нам всем, батя, сварганьте покрепче. Да и сами по свободе приходите,- щелкнул пальцем в шею за подбородком.- А в Куйбышев мы когда прибываем?

- Через три ночи - двадцать четвертого мая в четыре утра по московскому или в шесть по местному времени. Постель всем нести?

- Зачем же нести? Вот парень помоложе заберет. У вас ведь и так хлопот хватает,- протянул шеф ему пятерку.- А ты, батя, как управишься, непременно заходи. Мы долго спать не будем. Сдачи, дружок, не надо...

В двенадцатом часу ночи проводник, передав дежурство напарнику, побывал в гостях у приветливых пассажиров.

Все четверо были в дорожных спортивных костюмах, все моложавые, крепкие, мускулистые.

Пили душистый крепкий чай, шутили, смеялись, рассказывали, как водится, анекдоты. Двое из четырех были военными. Он видел на вешалках кители. Но кто -поди разбери. Все три дня до Куйбышева ехали душа в душу. Завтракать и обедать ходили вместе в вагонресторан. А ужинали у себя. Пили. Но без перебора. Крепкие ребята, не слюнтяи какие-нибудь, что после стакана вина шум на весь вагон поднимают...

Так, примерно, должен был он отвечать на вопросы следователей днем двадцать четвертого мая. В этот день на рассвете двое из четырех за час до Куйбышева пришли к проводнику за билетами. Уже с вещами. В широких плащах-накидках. Дождь в окна тогда хлестал.

Вот и одели люди плащи. Что ж тут такого. Да, да. Плащи энти и штатские, и военные носят. А в каком звании они были - кто ж его знает. Под плащем-то не видно... Позавтракали плотно. И его, знамо дело, угостили. Совестливые. Старых людей уважают. А тех двоих, что остались, просили не беспокоить. Им-то до Москвы ехать. Пусть, дескать, себе отдыхают спокойно после позднего ужина.

Да, он пил из своей кружки. А они прямо из фляжки. По очереди... Двое других до Москвы не доехали. Видно, вышли где-нибудь раньше. Мало ли что взбредет в голову отпускникам. Они и билеты свои не взяли. Зачем им? Чай не в командировку, отчитываться не надо...

Следов они с Казимиром не оставили. Времени было достаточно. Уже к двум часам ночи обезображенные до неузнаваемости кислотой, совершенно раздетые, трупы майора и прапорщика были выброшены за окно.

Их одежду и немногие вещи они с Казимиром унесли с собой. Казик еще в первый день за обедом в вагонересторане исподволь сумел выяснить, что свой основной багаж оба отправили в одном контейнере малой скоростью прямо в Киев. Отыскал он среди документов и квитанцию на его получение. Стаканы с остатками отравленного вина, бутылки, недоеденные бутерброды, окурки - все полетело за окно. Потом тщательно протерли тампонами каждый сантиметр купе.

Из Куйбышева улетели первым рейсом. В Киеве неожиданно легко устроились в чудесной гостинице с загадочным названием "Лыбедь", расположенной почти напротив агентства "Аэрофлота", куда прямо с Бориспольского аэродрома привез их автобус. И тут же, неподалеку от гостиницы, разыскали военный универмаг. Ровно в четырнадцать часов в новых, с иголочки, мундирах, свежевыбритые, подтянутые, они пошли на прием к начальнику управления кадров.

- Похвально, очень похвально, товарищи,- тепло приветствовал он их, бегло заглянув в документы.- Мы вас, признаться, дня через четыре, не раньше, ждали. Вы там, на Сахалине, чем больше занимались, Никита Фролович?

- Морским транспортом, товарищ полковник. Корабли. Катера. Рыбацкие сейнеры. В основном - поиск контрабанды. За пять лет всего три стоящих случая... Прапорщик Макашев служил вместе со мной.

- Не скромничайте, Никита Фролович. Наслышаны о вашей знаменитой интуиции, умноженной на научный подход. Да и о подвигах прапорщика у нас уже многие знают. Рад сообщить вам первый, что за последнюю вашу операцию вы оба награждены орденами Красной Звезды. Завтра Указ в газетах будет опубликован. Поздравляю,- сердечно пожал обоим руки и стал в сторону, подтянутый, торжественно строгий, словно ожидая от них чего-то.

Прошла секунда, другая, и вдруг оба вспомнили, поняли, чего от них ждет седоватый полковник с несколькими рядами орденских ленточек на левой стороне груди. Сделав шаг вперед и застыв по стойке "смирно", оба четко произнесли:

- Служим Советскому Союзу!

Полковник снова усадил их в кресла.

- Нечто аналогичное нашли мы для вас и у себя. Мне поручили передать вам, товарищ майор, чтобы вы принимали водно-транспортный отдел. По субординации начальником его должен быть подполковник, но я уверен, что это звание вы получите очень скоро. Изучайте, пока лоции Днепра, Десны, Дуная, Южного Буга, Черноморского и Азовского бассейнов. Начальство наше сейчас в отпуске. Будет через восемнадцать дней. Тогда и награды вам вручат. Это в компетенции председателя комитета. А заместитель две недели с английской правительственной делегацией будет занят. Так что знакомьтесь пока спокойно с людьми, с Киевом. Осваивайтесь на новом месте. В вашем подчинении четырнадцать офицеров. Прапорщика Макашева оставьте в своем отделе.

- Да,-вспомнил он что-то и немного смутился.- Вы не против два-три месяца, пока сдадут наш новый дом, пожить вместе в одной квартире? Вы ведь оба холостяки... Вот и отлично! Ордер сегодня же можете получить в общем отделе.

...Он не помнил, что послужило толчком. То ли рев моторов повисших над заливом вертолетов, то ли неторопливо подходивший к катеру Гарькавый. Возможно, просто не выдержали нервы, а может быть, где-то далеко в подсознании уже сформулировалась четкая мысль о том, что теперь ему скрытно не уйти даже под воду, и мгновенно вслед за этой мыслью, теперь уже не подсознательной, а вполне определенной сработала защитная реакция - его реакция, много раз спасавшая в самых безвыходных, казалось, ситуациях: он машинально включил двигатель. Затем, увидев поданный с катера ракетами сигнал боевой тревоги, точным заученным движением одним ударом разбил капсулу дымовой шашки,

Путь к спасению найден! Единственный, один-единственный путь! Теперь все зависело от него, от его ловкости, от силы его натренированных мускулов, здоровья и выносливости легких, от его мужества и воли. Не обольщайтесь напрасными надеждами, дорогие "товарищи", уже сам-то он себя никогда не подведет!