Демон ревности - Галина Романова

— Не жалеешь?

Вот о ком рассказывала, зловеще понизив голос, его бывшая, вот на кого намекала. Плохо намекала, со смыслом. Имела в виду, что парня уже нет в живых. А он, оказывается, коз пасет. Тоже занятие.

— Не знаю, Макаров. Не знаю, о чем можно жалеть, о чем нет. Просто живу. Просто мчусь вперед. Все свои сорок лет мчусь. Творю что хочу! Иногда живу неправедно. Не нужна я тебе такая, Макаров. Не нужна, — закончила она по слогам.

— Я готов, — проговорил он и неожиданно с силой зажмурился.

— Что готов?

— Готов рискнуть. — Он услышал, как она тихонько рассмеялась. — Мчаться с тобой вместе. Просто жить. Готов рискнуть. А насчет неправедности — я не верю. Кира, твоя подруга, замечательный человек. Она не стала бы с тобой дружить, если бы ты была дрянью.

Она рассердилась. Принялась чем-то греметь, на кого-то покрикивать, а потом заорала в трубку:

— Зачем тебе это, Макаров? Может, ты просто хочешь со мной переспать? Может, все дело в похоти?

— Не знаю. Но я готов рискнуть, — упрямо повторил он.

— Что за придурки эти мужики! — воскликнула она вполголоса. И чуть громче проговорила: — Я заканчиваю через двадцать минут. Не успеешь встретить — уеду!..

Глава 20

Обе учительницы, Вика Лыскова и Татьяна Шмырина, коллеги Катерины Грибовой, наотрез отказались встречаться с ним в школе.

— Мы лучше к вам в отдел придем, Дмитрий Викторович, — сказала ему по телефону Виктория, которая была чуть постарше и поинициативнее. — Кабинет тот же?

— Нет-нет. И кабинет другой, и адрес другой. — И он назвал адрес своего отдела и номер кабинета.

— Но мы прежде говорили со Смотровым, кажется? — строго удивилась Виктория. — Почему поменялся адрес?

— Произошло еще одно убийство на другом участке. Есть подозрение, что оно напрямую связано с убийством вашей коллеги и подруги.

Вика и Татьяна шепотом посовещались, потом дали обоюдное согласие и вот теперь сидели перед ним как ученицы — выпрямив спины и сложив руки на коленках. Просто как две копии. Одеты почти одинаково — темные юбки, светлые блузки. У Татьяны, правда, крохотная оборочка шла по воротнику и груди на блузке и с намеком на легкомысленность небольшой разрез сделан на юбке по боковому шву. Прически одинаковые — стрижки под мальчика. Взгляды одинаково строгие.

Бр-рр, Макаров передернулся внутренне. Такую училку в постели он бы не захотел ни за что. После того что они вчера творили с Ириной, общение с такими дамочками все равно что контрастный душ.

Он еще раз оглядел молодых учительниц и решил остановиться на Татьяне. Она показалась ему помягче.

— Как вы думаете, девушки… — осторожно начал Макаров и понял, что попал в точку.

Девушки зарделись от удовольствия. Не каждый день их так величают, все больше по имени и отчеству. Да и выглядели они старше своих лет. Намного старше. И он еще раз повторил, чтобы доставить им удовольствие и немного растопить ледок:

— Как вы думаете, девушки, за что убили вашу подругу?

— Грибову? — недоуменно спросила Виктория.

Он кивнул. Она почти возмутилась:

— Так мы не были никогда подругами, Дмитрий Викторович! Мы и Смотрову об этом сказали, когда он спрашивал. Мы общались в стенах школы, и все.

— Иногда вместе обедали, — быстренько вставила Татьяна и укоризненно покосилась на коллегу.

— Часто? Часто обедали вместе?

— Когда наши «окна» совпадали. — Виктория неодобрительно засопела в сторону Татьяны. — Такое бывало не часто — иногда раз в неделю, иногда два раза в неделю. А иногда и в две недели один раз.

— Она рассказывала вам о себе?

— Мало, — почти выкрикнула Виктория, — очень мало. Но мы были в курсе.

— В курсе чего?

— Что у нее роман с женатым мужчиной. — Глаза Татьяны зажглись запретным желанием посплетничать. — Что все там очень сложно.

— Конечно же, мы знали, что она после смерти отца унаследовала целое состояние. Не понятно только было, зачем она ходила в нашу школу? За такие гроши? Вы знаете, какие сейчас дети? За каждой партой не ребенок — это вам и юрист, и… Все права свои знают! И угрожают, угрожают! А она с улыбочкой, с радостью. Блажь все это, блажь и показуха! При таких унаследованных средствах!..

— Ой, не так все, Вика! Не так! — возмутилась вдруг Татьяна и оживленно тряхнула аккуратно подстриженной головкой. — Там с наследством какие-то сложности у нее были.

— В смысле? — не понял Макаров.

— Она будто бы не могла вступить в права наследования до какого-то определенного момента. Отец будто бы так подстраховался, чтобы дочь состояние по ветру не пустила.

— Погодите, погодите, а как же она тогда смогла фирму подарить своему жениху? И дом?

— Фирма и дом еще до смерти отца были переоформлены на Катю. Кажется, сразу, как она школу закончила, — наморщив лоб, вспомнила Вика. — Он все время мудрил с этим завещанием, призналась однажды Катя. Помню, как он приезжал к нам в школу и давал ей подписывать какие-то бумаги. Тоже какие-то ограничения.

— Один приезжал?

— Нет, почему один, — удивилась Виктория, — его водитель привез. Или охранник, не знаю точно. Такой лысоватый мужчина в годах. Крепкий, сильный. И нотариус с ее отцом был, все семенил рядом. Коротышка такой, рукава у пальто длинные. Смешно! Такие деньги гребет, а рукава пальто укоротить не может. Так я тогда подумала, — закончила она рассеянно.

— Может, это пальто он накануне купил, Вика! — возмутилась Татьяна. — Чего ты сразу? Главное, чтобы человек был хороший!

— Знаешь, Тань, встречают по одежке, — огрызнулась Виктория совсем непедагогично.

Макаров мысленно застонал. Ох уж эти училки.

— Девушки, оставим рукава нотариуса в покое, — миролюбиво улыбнулся он. — Вы мне вот что скажите: вам он не знаком?

— Кто? — одновременно спросили обе.

— Нотариус.

— Нет, конечно, — злобно фыркнула Виктория и сощурилась, сделавшись такой неприятной, что Макаров тут же пожалел детей, которых она учит. — Мне наследовать нечего! И оставлять нечего! Это вон Танька с ним о чем-то шушукалась, ее и спрашивайте. Хотя вообще не понимаю, при чем тут нотариус? Что за вопросы? Он был с Катиным отцом в нашей школе задолго до его кончины и очень задолго до ее гибели. При чем тут нотариус?

— Да, — звонко поддакнула Татьяна, сидевшая с красным лицом после заявления коллеги, что она о чем-то там шушукалась с нотариусом, — при чем тут нотариус?

Макаров загадочно померцал глазами, подвигал предметы на своем столе, сотню раз возблагодарил бога, что давно окончил школу, и неожиданно спросил: