Сексоголик. Откровения девушки, повернутой на сексе - Эбби Ли

— Покорно благодарю, — поспешила заверить его я. — Весьма любезно с вашей стороны, но…

— Это потому, что у вас уже кто-то есть, — не хотел сдаваться мой уличный знакомец.

— Да, — солгала я, рассчитывая, что он все поймет и отцепится. — Ему это точно не понравится.

— О, вы не поняли меня: я ничего от вас не потребую, мне просто хотелось бы хоть изредка прикасаться к ним, — пояснил он, желая сгладить впечатление, хотя на самом деле добился как раз обратной реакции.

— Огромное вам спасибо, однако подобные вещи меня не вдохновляют, — не соглашалась я. — Но вам за инициативу пять с плюсом, — добавила я. — Сколько живу, ни с чем подобным не сталкивалась.

Мужчина усмехнулся.

— Могу только сказать, что вашему приятелю крупно повезло. Знаете, вы настоящая красавица… наверняка он в постели только и занят тем, что ласкает ваши чудесные ножки.

— Все так, — солгала я, подумав про себя, что было бы со мной, если бы я ограничивала своих партеров только доступом к ножкам. — Он очень хороший человек, я как раз сейчас и спешу на встречу с ним.

Пожав мне на прощание руку, незнакомец пожелал мне всего наилучшего, и я зашаркала прочь в своих вьетнамках, стараясь выглядеть элегантно и в то же время соблазнительно, еще не придя в себя после комплиментов в адрес моих ножек и потому едва-едва не спотыкаясь.

Впрочем, моего незнакомца смутить этим было положительно невозможно — он продолжал стоять, с благоговейным восторгом глядя мне вслед.

15 сентября, четверг

Сегодня Карл забросил мне на «мыло» письмо. Мы, наверное, года два не виделись. Трудновато видеться чаще, ибо он живет в Америке. Дружбы особой между нами не было, зато мы несколько лет время от времени радовали друг друга. Так сказать, друзья-любовники. Мы знали друг о друге все (в смысле телесном) — и именно Карл был первым, кому я сделала минет с удовольствием.

Потому что лет до двадцати пяти все минеты казались мне пресными — я не горела желанием заниматься фелляцией. Этот вид секса, как мне тогда представлялось, неизменно связан с насилием. Каждый раз, когда чей-нибудь дружок оказывался у меня во рту, это напоминало мне те досадные эпизоды, когда партнеры хватали меня за волосы, надеясь добавить мне страсти так, что я едва не задыхалась.

И каждый раз акт фелляции вызывал у меня самые негативные чувства. «Как только подобная гадость может возбуждать мужчину?» — думала я.

Даже когда Дэнни, которого я обожала, попытался склонить меня к минету, я пыталась всячески отбиться. Меня начинало трясти, когда он просил меня сделать это.

Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не появился Карл.

Карл был потрясающим красавцем. Сказочные карие глаза, морщинки вокруг глаз, сексуальнее которых нет ничего на свете. Он человек умный — мы с ним целые часы проводили в разговорах о политике: он защищал капитализм, я — социализм.

Но иногда мы страшно ссорились. Поскандалим бывало, а потом занимаемся сексом — равных ему по этой части не было. Карл был неутомимым партнером. Прямо огонь. И до ужаса политизированным.

Я. (сидя на нем, впиваясь ногтями ему в грудь). Ты ведь не веришь всерьез в то, что погоня за финансовым богатством — ответ на проблемы Америки? То есть преврати бедняков в богачей — и мы избавимся от классовых расслоений и расизма?

ОН. (схватив меня за попку). Ты просто хочешь каждого обложить налогом и лишить денег тех, кто заработал их и кому они по праву принадлежат. С какой стати бедные должны получать от кого-то подаяние? Они должны вкалывать. Только так они смогут добиться равных с остальными возможностей, чтобы стать кем-то.

Я. (остервенело прыгая на нем). Ой, да заткнись ты наконец и делай свое дело.

И Карл делал.

У Карла не только был хорошо подвешен язык, он мог использовать его и в несколько иных целях, Карл ОБОЖАЛ куннилингус. До сего дня мне не попадался ни один мужчина, кто смог бы перещеголять в этом Карла. Он мог ночи напролет убалажать меня.

В ту пору я еще не вошла во вкус. То есть мне всегда нравился куннилингус, мне было это приятно, но если бы меня спросили, чего мне хочется больше, я бы однозначно предпочла обычный секс.

И еще, частью игры было заставить Карла умолять меня отдаться ему, он увлекался этим так, что, бывало, сунет мне голову между ног и лакомится моим пирожным, будто весь день у него во рту маковой росинки не было.

Я тут же хваталась за него, пытаясь перейти к главному, Карл начинал меня упрашивать, мол, дай мне еще немного побыть «там». Ладно, почему бы и нет, думала я, ложилась, и он продолжал прерванное занятие.

Осознание того, что, лаская меня языком, Карл возбуждается, возбуждало и меня, и я всегда спрашивала себя: ну что такого он в этом находит? Мне-то никогда не доставляло особого наслаждения взять у кого-нибудь в рот. Может, все дело в особом привкусе моей киски? Или же он чувствовал, что и я тоже завожусь?

Одним словом, он ловил кайф и, наслаждаясь сам, заставлял наслаждаться меня, и я понимала, что слишком уж эгоистично себя веду. Завалюсь, бывало, на спину, он старается, а мне и в голову не приходит предложить ему «69». Карл даже не заикался о минете, не говоря уже о том, чтобы силой заставить меня сделать это, как пытались другие. Может быть, именно это и пробудило во мне желание исследовать его и вернуть ему то, что я получила от него.

Увидев Карла, вытянувшегося на постели, я все же решила порадовать его. Вкус оказался отменным. Это меня приободрило — я стала делать минет более основательно, не забывая касаться и головки. Карл взвыл от блаженства.

Ладно, пока что все получается. Карл чуть приподнял бедра, так чтобы мне было удобнее. Дыхание Карла участилось. Он едва не зарыдал от удовольствия.

И мои усилия воздались мне сторицей.

Первое: Карл просто обезумел — взбрыкнув, точно конь, он во весь голос застонал.

В следующую секунду я уже с ума сходила от желания.

Я не могла сказать, произошло ли это по милости Карла, но до жути захотелось отдаться ему.

Карл будто читал мои мысли. Схватив мою попку, он вошел в меня. Несколько раз дернувшись, мы одновременно кончили. Здорово.

И поэтому, когда Карл связался со мной сегодня, чтобы сказать, что снова скоро будет в Лондоне, я даже обрадовалась. Нельзя сказать, что я сейчас сплю и вижу, чтобы со мной кто-нибудь переспал, но к чему отказываться от того, что само идет тебе в руки?

Жду не дождусь.

21 сентября, среда

Я — ханжа. Шарлатан. Надувала.

Сколько я распиналась о том, что, дескать, сама только украдкой поглядываю на мужские достоинства. И вот меня застукали.