Ульмигания - Вадим Храппа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гянтар собирался, оставив сверяписа, подкрасться ближе, но что-то шевельнулось сзади него, и он, выхватив меч, обернулся.
— Я тебя еле нашел, — сказал Гунтавт.
Гянтар с изумлением смотрел на него. Даже в таком положении — верхом на алне, Гунтавт едва доставал Гянтару до пояса, и это почему-то казалось королю барстуков очень странным. С одной стороны, он знал, что ничего необычного нет в старейшине барстуков Самбии, но где-то глубоко шевелилось недоверие к тому, что он, Гянтар, такой большой, король вот этого маленького человечка. А может, он и не король? И не Гянтар?
— Тебе нехорошо, король? — обеспокоенно заглядывая ему в глаза, спросил Гунтавт. — Ты бледен.
Гянтар помотал головой, отгоняя нелепые видения:
— Нет, ничего…
— Король, — осторожно сказал Гунтавт. — Нам лучше уйти отсюда. Та девушка, в озере — это жрица бога Лиго. Так, как она, не охраняется ни одна женщина в Ульмигании. Нам еще повезло, что мы не нарвались на ее охрану. Пойдем.
— Я должен ее увидеть.
— Ты увидишь ее, король, — мягко сказал карлик. — Но не сейчас. На празднике Лиго она сама выедет на этом жеребце. Тогда ее тело может видеть каждый житель Ульмигании. Но не сейчас. Сейчас нельзя. Нам уже хватает неприятностей…
— Наплевать мне на ваши праздники, — оборвал его Гянтар. — Я ее увижу. Жди меня здесь.
Озадаченный переменой в короле и его грубостью, барстук не нашел, что ответить.
Старуха и не заметила, как из ясного разгоравшегося дня провалилась в темноту обморока. Гянтар уложил ее на траву и посмотрел на озеро. Жрица играла и плескалась в воде, как амсмари.
Чужого почуял жеребец. Он раздул ноздри, скосил черные выпученные глаза к берегу и заржал, вырываясь из объятий девушки. Гянтар встал во весь рост и подошел к воде. Жрица стояла к нему спиной. По бледной, как слоновая кость, спине струились мокрые льняные пряди.
«Слоновая кость… откуда мне известны эти слова?» — мелькнуло у Гянтара.
Жрица наконец обернулась. Ее синие глаза взорвались в голове Гянтара, рассыпаясь васильками по ржаному полю.
— О Господи! — громко сказал он по-русски. — Анна!
Испуг, появившийся в глазах жрицы, почти сразу сменился жгучим, болезненным любопытством.
— Кто ты? — тихо спросила она.
— Я — Тороп, ты меня не помнишь?
Жрица медленно, как зачарованная, шла на него из воды, обнажая юное тело. Но ни один, ни другой этого не замечали, вглядываясь в глаза друг другу.
— Мне кажется, я тебя где-то видела, но не могу вспомнить — где?
— В Ростове, когда Великий князь, твой дядя, приезжал замиряться с братом. Помнишь?
— Как странно… Мне кажется, что и язык этот я слышала. Я понимаю его. Странно… Откуда ты, чужеземец?
— Вспомни же, Анна, вспомни! Я — Тороп! Мы танцевали с тобой. И потом… Ржаное поле… Помнишь? Васильки…
— Анна… Тороп… Какие знакомые имена! Но я ведь никогда их не слышала.
Она стояла напротив, и его руки были на ее плечах, а она понимала, что должна их скинуть, — никто из смертных не смеет касаться жрицы Лиго, — но руки были такими знакомыми, а их прикосновение так походило на те, что бывают в тайных снах, что жрица не в силах была справиться с ними. Она чувствовала, что эти руки вот-вот обнимут ее, и знала, что хочет этого.
И она, и он, и Гунтавт, онемевший от изумления, — все трое были убеждены, что видят сон, настолько нереально было происходившее.
Однако единственным человеком, кто спал тогда возле озера у подножия храма бога Лиго, была старая служанка жрицы. Но она очнулась. А очнувшись, заверещала диким голосом.
Жрица, взглянув на нее, затем на Торопа, отшатнулась, пытаясь скрыть наготу руками. На лицо набежала тень ужаса.
— Уходи! — крикнула она.
— Почему? — спросил Тороп.
— Уходи, я прошу тебя…
Она бросилась к жеребцу, вскочила на него и помчалась вверх, к храму. Старуха, воя без остановки, вприпрыжку побежала за ней. На берегу осталось только скомканное белое платье. Тороп подобрал его.
— Поехали отсюда! — опомнился Гунтавт. — Быстрее, король, сейчас тут будет вся Самбия!
— Какой я тебе король? — сказал Тороп, запрыгнув на коня.
Глава 18
В Ромове было неспокойно. Христиан почувствовал это и старался никому не попадаться на глаза. Из обрывков разговоров и приказов, отрывисто раздававшихся в галереях святилища, можно было понять только, что восстало какое-то племя и некий славянин, пользуясь этим, осквернил один из храмов. Все это вместе как-то было связано со вчерашним нападением на Верховного Жреца дракона, о котором Христиан и вспомнить-то страшился, и исходит от женщины по имени Виндия.
Последнее особенно заинтересовало Христиана. До сих пор он привык считать прусских женно второстепенными членами общества. Правда, некоторые из них становились вайделотками и в этом качестве пользовались известным уважением, но чего это им стоило! Потеряв на войне мужа, но, не имея к тому времени детей, молодая вдова обязана была впускать к себе любого мужчину, какому только захочется, до тех пор пока не родит ребенка. После этого ее чрево запирали каким-то варварским способом, а саму стригли, посвящали в вайделотки, и до самой смерти женно должна была прислуживать какому-нибудь храму или мужчине-вайделоту. Дитя ее отдавали колдунам, и те решали, воспитывать того или сжечь на костре. То, что причиной суеты в Ромове оказалась женщина, было для Христиана серьезным открытием.
«Виндия!» — записал он на куске ткани и завязал на нем заметный узел. «Надо будет выяснить все обстоятельства подробнее», — подумал монах.
Сам объект его любопытства чувствовал себя не так безмятежно. Виндия болела.
Еще с вечера она поняла, что теряет связь со своим Этскиуном. Она ощущала, где он и что с ним, но уже не могла на него влиять. Утром и эта нить оборвалась. Сразу ей стало плохо. Ломило суставы, болело сердце, голова была будто сдавлена железным обручем с шипами. Виндия раньше подозревала, что так может быть, но что это настолько больно, не думала. Впрочем, она вообще мало думала, когда связывала себя с человеком.
Запершись в самой глубинной комнате Тависка, она запекшимися губами шептала заклинания, глядя в янтарный шар, но тот был холоден и безразличен к ее призывам, ибо все мольбы были ради одной, суетной и никчемной цели — вернуть себе призрачное плотское счастье смертных.
Глава 19
Словно дунул ветер и разогнал туман. Все стало четким и ясным. Тороп вспомнил, что было вчера, позавчера, год назад.
— Нет никакого духа Гянтара, — сказал он Гунтавту. — Все это выдумки Виндии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});