Ульмигания - Вадим Храппа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет, — подумал куметис. — Так мы не договаривались! Если Криве нужно что-то от барстуков, пусть сам с ними и разбирается».
— Эй, барстуки, — сказал он. — Я пришел вовсе не за тем, чтобы вас обидеть. Нам с вами нечего делить, мои родовые территории южнее. Мы уходим.
Их король повернулся и спокойно, будто это его уже не касается, пошел вверх по склону. Барстуки расступились, давая самбам вынести павших. Никто больше не произнес ни слова.
Когда Гянтар вернулся в Тависк, Виндия металась по залу, не находя себе места от злости.
— Ты отпустил их? — крикнула она, увидев Гянтара. — Ты отпустил их!..
— Зачем нам лишняя кровь? — пожал плечами Гянтар.
— Ты не хочешь крови? — нервно засмеялась Виндия. — Так знай же — еще не взойдет Дейнайна,[89] как Крива утопит в ней и Тависк, и весь твой народ. Не надо было отпускать самбов!
— Тебе не надо было раньше времени выпускать свою змею, — сказал Гянтар. — Хорошо, я догоню их.
Он снял со стены меч, подпоясался им и выбежал.
И вдруг что-то остро и холодно полоснуло Виндию по сердцу.
— Нет! — закричала она. — Не уходи, вернись!
С криком она побежала за ним, но, выскочив на поверхность, услышала только удалявшийся в темноте леса стук копыт сверяписа.
Захватив с собой Гунтавта с десятком барстуков, на боевых, приученных к лязгу железа алне Гянтар помчался прямо к Ромове, надеясь перехватить самбов перед ней. Барстуки показали ему дорогу, по которой, вероятнее всего, могли проехать самбы, и Гянтар, расставив дозоры по обе стороны от нее, укрылся в лесу на склоне холма.
Была тихая светлая ночь. Небо цвело звездами, обещая такую же хорошую погоду, как накануне. Зеркальная половинка луны плавала в кронах деревьев.
Гянтар вдохнул густой, с запахом прелых листьев воздух, и, как часто в последнее время, к нему пришло зыбкое ощущение того, что все это уже было, и не в прошлой, духовной жизни, а недавно, чуть ли не давеча. Вместе с этим появилось чувство свободы. Будто что-то тяжелое и чужое свалилось и больше не нужно его нести, а надо только отвернуться и уйти куда глаза глядят.
Гянтару казалось, что это темнота и тишь так на него действуют. Он думал: вот здесь, под холмом, идет дорога, и он должен убить на ней трех самбийских витингов, иначе его народ ждут неисчислимые беды, и это — действительность. А чувство ускользающих воспоминаний, борьба с ними — все это уже вошло у него в привычку.
Ночью самбы по дороге не прошли.
Перед рассветом, вызвав Гунтавта криком совы, Гянтар убедился, что ни один из барстуков не заметил ничего подозрительного. Самбы не могли их обойти, потому что вряд ли догадывались о засаде. Значит, они решили сначала отвезти в деревню своих товарищей, а объяснения с Кривой оставили на утро — подумал Гянтар.
Холм, на склоне которого он прятался, начинался от дороги и шел куда-то далеко вверх. Гянтар, рассудив, что с него должны быть хорошо видны окрестности, спешился, чтобы не трудить лишний раз лошадь, и стал подниматься в гору.
Чем выше он заходил, тем четче становились его подозрения в том, что лес кем-то ухожен. Там было мало кустарников и привычной для дубовых и грабовых чащоб густой поросли. Не было следов бурелома. Будто кто следил за сухостоем и вовремя убирал упавшие деревья.
Гянтар поднимался долго. Когда он наконец добрался до вершины, то не сразу решился выйти на нее. Сначала его насторожил просвет между деревьями, суливший немалое открытое пространство. Потихоньку похлопывая сверяписа по холке, отчего тот стал ступать осторожнее, Гянтар подошел настолько, чтобы можно было разглядеть поляну, не выходя из-за деревьев.
Это была большая круглая площадка, как для карья-войтис,[90] только вместо учебных станков посреди поляны высилось сооружение из огромных плоских валунов, собранных таким образом, что некоторые из них являли собой стены, а другие — кровлю. Камни были так велики, что трудно было представить, кто мог нагромоздить их на вершине холма. По углам этой столопободной громады, словно дозорные, стояли стройные бледнокожие буки. Стволы их в утреннем солнце отливали серебром, а ветви, тронутые первыми лучами, розовели. Земля вокруг зеленела короткой свежей травой без единого желтого пучка пырея, явно выкошенного осенью.
Стараясь держаться за деревьями, Гянтар стал обходить поляну. Ему показалось, что сбоку каменной громады он слышит какие-то звуки.
Сначала он увидел край каменной плиты на земле, выступавшей из-за угла сооружения. Впоследствии это оказалось жертвенником. Потом уличный очаг — пеланно — с висевшим над ним котлом. У очага на корточках сидела женщина и помешивала в котле длинной деревянной ложкой. Тут же, за ее спиной, чернел квадрат входа в каменное жилье.
Гянтар глядел на старуху, казавшуюся вайделоткой, и думал о том, что его наверняка уже ищет Гунтавт, а в том, что он видит, нет ничего особо интересного. Но что-то напряглось внутри него в ожидании, не отпускало. Словно какой-то голос говорил ему: стой, смотри, сейчас случится…
Старуха обернулась к входу и что-то сказала. Немного погодя из темноты в камнях, ведя в поводу белого жеребца, укрытого красной попоной, вышла другая старуха. Она подошла к очагу, присела, и обе вайделотки стали негромко переговариваться.
Вдруг обе поспешно встали и, повернувшись к камням, почтительно склонились.
В середине черного квадрата появилась тонкая белая фигура. Она встала на пороге и потянулась, закинув голову к небу.
Сердце Гянтара забилось так, что он испугался, как бы его не услышали вайделотки.
У девушки были длинные светлые волосы и белое просторное платье без пояса и украшений. Она подошла к жеребцу, легко запрыгнула на него и, ударив босыми пятками в бока, направила к краю поляны. Одна из старух затрусила следом.
Они спустились с холма на противоположную от дороги сторону. Гянтар поехал за ними, держась на расстоянии видимости.
Внизу светилось, отражая небо, небольшое озеро. Берега его, за исключением того, что у подножия холма, были заболочены и заросли камышом и рогозом. Не слезая с жеребца, девушка стянула с себя платье, бросила его, и вместе с лошадью зашла в воду, скрывшись от Гянтара. Со своего места он мог видеть только старуху, скучавшую на берегу с комком белой ткани в руках, и камыши. О девушке напоминал только ее смех да фырканье коня сквозь плеск воды.
Гянтар собирался, оставив сверяписа, подкрасться ближе, но что-то шевельнулось сзади него, и он, выхватив меч, обернулся.
— Я тебя еле нашел, — сказал Гунтавт.
Гянтар с изумлением смотрел на него. Даже в таком положении — верхом на алне, Гунтавт едва доставал Гянтару до пояса, и это почему-то казалось королю барстуков очень странным. С одной стороны, он знал, что ничего необычного нет в старейшине барстуков Самбии, но где-то глубоко шевелилось недоверие к тому, что он, Гянтар, такой большой, король вот этого маленького человечка. А может, он и не король? И не Гянтар?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});