Проект «Джейн Остен» - Кэтлин Э. Флинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он стоял, практически уткнувшись лицом в мою грудь, так что я притянула его к себе, готовая на что угодно, лишь бы остановить этот поток слов. Его нос нашел пристанище в ложбинке рядом со спектронанометром; моя грудь загудела от его стона наслаждения, когда он обхватил меня за талию дрожащими руками.
— Мэри, — сказал он. — О Мэри.
Часто дыша, мы простояли так некоторое время. Установился миг обманчивого спокойствия — как будто решился какой-то вопрос. Но затем, когда он повернул голову и впился в мое декольте, сдернул с меня фишю, попытался высвободить мою грудь из корсета и припасть к ней губами, до меня дошло, что мы не в «Мэнсфилд-парке», и соображать пришлось на ходу.
— Мистер Остен! — воскликнула я, оттолкнула его и отскочила назад — возмущение мое было отчасти искренним, но в то же время — попыткой подавить смешок. Неужто я думала, что он проявит выдержку, подобно героям романов его сестры? — Разве так предлагают руку и сердце?
Генри не сразу обрел равновесие, но поднялся на ноги с удивительным достоинством — с учетом произошедшего, одернул жилет и разгладил брюки. Лицо у него было пунцовым; он бросил на меня взгляд, но тут же отвел глаза.
— Мисс Рейвенсвуд, простите меня. Рядом с вами я теряю выдержку.
— Пожалуй, вам лучше уйти. — Обращение по имени показалось мне наглостью, но, когда он снова обратился ко мне по фамилии, возникло чувство, что он ко мне охладел. У него было пристыженное выражение лица, какое бывает после секса у мужчин, которым от тебя больше ничего не надо. — Я хорошенько подумаю над тем, что вы сказали.
Впервые за все время этой встречи в глазах Генри сверкнуло лукавство. Скромно улыбнувшись, он шагнул вперед и, коснувшись моей вытянутой руки, поклонился.
— Оставлю вас наедине с раздумьями, мадам. — И, бросив на меня еще один заговорщицкий взгляд, он удалился.
Я осела в кресло и закрыла лицо руками. Я просидела так некоторое время — неподвижно, зажмурившись, стараясь не проигрывать в уме то, что только что произошло: мысли об этом лучше отложить на потом. Но тут на лестнице послышались шаги.
— Генри был здесь? — войдя в гостиную, спросил Лиам. — Мне показалось, что я только что видел его экипаж, но он, похоже, не… — Он осекся. — Что такое? Что-то случилось?
Я опустила взгляд и поняла, что фишю все еще у меня в руках.
— М-м, — промычала я, подошла к зеркалу над камином и вернула косынку на место. — Да, он был здесь.
Мое лицо заливал румянец, прическа сбилась. Поправив ее, я взглянула в отражение на Лиама. Он подошел к зеркалу следом за мной, и на лице его был написан ужас.
— Ты в порядке? Он что… он что-то натворил?
Я обернулась к нему, а Лиам протянул ко мне руки, будто хотел приобнять, но, так и не решившись, опустил их. Он отшагнул назад, не сводя с меня напуганных глаз.
— Он тебя обидел?
— Я в порядке. — Я кивнула в сторону открытой двери и приложила палец к губам. — Давай прогуляемся.
Для праздных прогулок погода стояла неподходящая: воздух был сырой, тучи сгустились в небе, грозя пролиться в любой момент, и, когда мы повернули в сторону Беркли-сквер, я поежилась, несмотря на спенсер и шаль.
— Он попросил меня сделать его счастливейшим из смертных, — без всяких предисловий сообщила я.
— Неужели, правда? Поразительно. — Лиам говорил тихо, с опаской, то и дело искоса поглядывая на меня. — Что ты ему ответила?
— Довольно нелестно слышать, что тебя это поразило. Можно подумать, мне впервые сделали предложение. — Честно говоря, это действительно случилось впервые, но шок уже немного выветрился, и ко мне начала возвращаться уверенность; я не сдержалась и торжествующе улыбнулась.
Лиам снова бросил на меня косой взгляд, словно пытался оценить, в своем ли я уме.
— «Поразительно» значит «здорово, прекрасно». Это значит, что мы сумели убедить их в том, что мы… Но что ты ответила ему, Рейчел, милая?
— Я сказала, что мне нужно подумать.
— И как он это воспринял?
Я замолчала, вспоминая то приятное ощущение, когда он уткнулся носом в мой вырез.
— Как и следовало ожидать.
— Он не сказал, что хочет поговорить со мной? — Согласно этикету, Генри должен был обсудить денежные вопросы с родственником своей избранницы: в браке надлежало делить не только любовь, но и имущество. Имущество, которое было у него в распоряжении, имущество, которое составляло мое приданое, условия его передачи.
— Кажется, он упомянул тебя. В подробности мы не вдавались.
— Он был слишком занят, избавляясь от предметов твоего облачения? — допытывался Лиам — голос его зазвенел. Я захлопала глазами — он что, правда это спросил вслух? — Нашептывал тебе милые глупости? Клялся в вечной любви?
— Ты умом тронулся?
Он отвернулся и надолго замолчал. Я смотрела вперед — улица напоминала тоннель, ограниченный двумя плотными рядами домов типовой застройки, ощетинившихся кованой оградой и настороженно следивших за нами глазами-окнами. Вдали виднелась Беркли-сквер — клубы серых туч над голыми остовами деревьев, доказательство, что этот тоннель не бесконечен.
— Прости. Я не имею права допытываться, что произошло там между вами. Если только это не то, что повлияет на миссию.
Слова Лиам подбирал осторожно, говорил с опаской. Он что, ревнует? Во мне затрепыхалась надежда — и удивление.
— Ничего подобного…
— Разумеется, тебя к нему тянет. Он привлекательный… Тебе следует соблюдать осторожность, только и всего, нам обоим нужно быть осмотрительнее, это… Не хотелось бы менять историю — вот что я пытаюсь сказать. Как минимум… как минимум еще сильнее, чем мы уже, судя по всему, изменили. — Лиам замолк, вид у него был несчастный. — Он из той породы мужчин, в которых невольно… Но будь осторожна, Рейчел. Это не наш мир.
— Ты ведь не думаешь, что я к нему что-то чувствую? Я играю свою роль. Помнишь?
— Я видел, как вы смотрите друг на друга, — процедил Лиам. — Я не осуждаю, но я все вижу. У тебя нет актерского опыта, ты не знаешь, как это бывает. Оно накатывает, когда ты этого не ожидаешь — когда чувства, которые ты изображаешь, становятся чувствами, которые ты… —
