Северные огни - Джеффри Барлоу

— Что надо сказать, милая? — напомнила мисс Дейл.

— Merci, Monsieur, — проговорила Фиона, приседая в реверансе перед клерком, что глазел на них, открыв рот.

Мистер Скрибблер дотронулся до шляпы и поклонился. Тут появилась и вторая рука; в ней обнаружился второй тайный букет, великолепием ничуть не уступающий первому. Его клерк, слегка робея, вручил самой мисс Дейл. Девушка на минуту задумалась над букетом, столь быстро собранном в увядающем саду природы, прежде чем подняла глаза на мистера Скрибблера, в лице которого в тот миг отражалась вся его душа.

— Благодарю вас, сэр, — проговорила она негромко. — Цветы просто прелестные. Удивляюсь, как вам удалось отыскать их так поздно осенью.

Мистер Скрибблер вновь притронулся к краю шляпы и поклонился, давая понять, что эта задача оказалась как нетрудной, так и приятной.

— Вы идете в нашем направлении?

Клерк удрученно покачал головой и вместо ответа указал на угрюмую усадьбу, расположенную на унылом участке за дорогой.

— В это жуткое место? — неодобрительно нахмурилась Фиона. — Зачем вам туда?

Мистер Скрибблер пожал плечами, давая понять, что выбора у него нет. Он окинул прощальным взглядом Лауру и ее маленькую воспитанницу, еще раз приподнял шляпу и, развернувшись, помчался со всех ног через дорогу к серому каменному особняку.

А две юные леди зашагали домой — подозреваю, что в настроении ином, нежели прежде, ведь мысли каждой по-своему вращались вокруг беззаботного клерка из фирмы «Баджер и Винч».

— А как называется большой дом вроде этого? — спросила Лаура, имея в виду цель устремлений мистера Скрибблера.

Фиона оглянулась через плечо на усадьбу, но нужного слова так и не вспомнила. Она вглядывалась сквозь листву, надеясь хотя бы мельком различить напоследок среди деревьев замечательного мистера Скрибблера, которого, вне всякого сомнения, считала своим самым дорогим и обожаемым другом — после Лауры и миссис Минидью, и, конечно же, после дяди Тиггза.

— Le chateau, — промолвила мисс Дейл, отвечая на свой же вопрос. Но Фиона не обратила внимания; в ее глазах блестели слезы.

На подступах к промозглым, унылым владениям мистер Скрибблер, дабы приободриться, засвистел снова. Волей случая он поднял взгляд к небу и увидел то самое облако, что не так давно Лаура показывала своей воспитаннице. На его глазах облако постепенно менялось, становилось более округлым и резким, темнело, вбирало в себя небесную игру светотени, пока не уподобилось человеческому лицу, что хмурилось на него сверху, глядя пристально и недобро.

Глаза мистера Скрибблера испуганно расширились. Резкий порыв ветра пронесся над дорогой, и клерк поежился от холода. Когда же он набрался храбрости вновь посмотреть на облако, лицо исчезло.

Остановившись у ограды, клерк оглядел особняк с его потускневшими стенами иссиня-серого камня, зловещими фронтонами, витыми трубами и угрюмыми каменными ангелами, что свирепо таращились с крыши. Повсюду — запустение и распад; особенно же этим отличается дом, так похожий на торчащую из земли голову чудовищного тролля, с крышей вместо шляпы, окнами эркера вместо глаз и обваливающимися ступенями, смахивающими на обломки зубов.

Мистер Скрибблер, которому не терпелось исполнить поручение, позвонил в колокольчик у ворот и внимательно прислушался. Спустя несколько минут позвонил снова. Опять — никого. Он позвонил в третий раз и разочарованно прильнул к прутьям, точно заключенный. Наконец в доме отворилась боковая дверца, и появившийся лакей в ливрее глянул в сторону ворот, проверяя, кто его потревожил. Не в состоянии идентифицировать злоумышленника, лакей сбежал вниз по ступеням и, тяжело дыша, преодолел разделяющее их расстояние.

— Ну? Ну? — недовольно осведомился он.

Мистер Скрибблер запустил руку в карман куртки, извлек на свет смятый клочок почтовой бумаги и протянул его слуге. Лакей развернул истрёпанный листок, прочел послание от начала до конца, с пренебрежением оглядел мистера Скрибблера, словно сомневаясь, что тот в состоянии написать эти строки — в состоянии написать что бы то ни было! — и перечитал записку еще раз. Мистер Скрибблер изо всех сил старался держаться с обычной равнодушной беспечностью, однако, думается мне, на облако он предпочитал не смотреть.

— Вы, стало быть, клерк из фирмы «Баджер и Винч»? — хмыкнул лакей.

Мистер Скрибблер снял шляпу и взъерошил волосы, признавая тем самым свою причастность к прославленному предприятию.

— Повезло вам — старикан только что прибыл, — сообщил слуга, кивнув в сторону дома. — Прям вот только что из города, и в настроении просто преотвратном! Так что, по зрелом размышлении, возможно, не так уж вам и повезло. Кошмарный старый сквалыга, вот он кто. А что там насчет письма?

Мистер Скрибблер дважды быстро похлопал себя по груди, указуя на местоположение кармана, в котором в целости и сохранности покоилась означенная грамота.

Лакей еще раз проглядел записку и, видимо, убедился в ее подлинности. Затем извлек на свет огромный медный ключ и отпер ворота.

— Сюда, — сказал он, открывая створки и пропуская мистера Скрибблера внутрь.

Клерк кивнул, поклонился, дотронулся до шляпы в знак приветствия, кивнул, поклонился еще раз и, торжественно прошествовав сквозь портал, ступил на увядающие земли виллы «Тоскана».

— Сюда, — коротко бросил лакей, ведя клерка по направлению к троллеобразному дому, вверх по гниющим зубам-ступеням и в неосвещенную прихожую. — Ждите здесь и ничего не трогайте, а то скверно вам придется. — С этими словами он исчез, унося с собою смятый клочок почтовой бумаги.

Мистер Скрибблер почесал в голове и похлопал себя по груди, удостоверяясь, что письмо, врученное ему Самсоном Хиксом, и в самом деле на месте. Следующие несколько минут он посвятил изучению прихожей. Сдвинув брови и сцепив руки за спиной, расхаживал по унылому помещению, примечая изысканно украшенные, но обветшалые карнизы, трещины на поверхности зеркала, мрачные бюсты, хмурящиеся на пьедесталах, и две внушительные, покрытые пылью урны на столбиках. В воображении своем клерк пытался представить, что — или кто? — таится в этих урнах и чем загадочные обитатели занимаются весь день и как проводят время. Умеют ли они смеяться? А плакать? Осознают ли они, что в этих стенах кто-то есть? Осознают ли вообще хоть что-нибудь?… Однако от подобных мыслей он очень скоро почувствовал себя неуютно и занервничал, думая, что вечное заключение в урне куда предпочтительнее анатомического вскрытия.

Наконец лакей возвратился и отвел посетителя в гостиную. Это оказалась скудно меблированная, лишенная какой бы то ни было отделки комната. Единственное окно выходило прямо на высокую изгородь, надежно закрывающую солнце.