Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

И в этот вечер не вмешивался в общение взрослых, хоть и наблюдал за каждым их движением и взглядом, надеясь, что ссориться из-за мамы с Иссой все-таки не придется.

После ужина все вышли на улицу. Близнецы, укутанные одеялами, дремали в двухместной коляске, а Патрик и Исса обстреливали друг друга снежками, потом вдруг набросились на Кэрол и Тима, не принимающих участие в их игре. Подставив под обрушившиеся на него снежки широкую спину, Тим отвернулся и осторожно наклонился, чтобы зачерпнуть снега, пытаясь не потревожить рану. Скатав снег, он развернулся и с улыбкой запустил пару снежков в Иссу и Патрика.

— Эй, приятель, не размахивай руками, не забывай, что у тебя дырка в легких! — весело крикнул ему Исса и, схватив Патрика, целящегося в Тима, за шиворот, сунул снежок ему за воротник. Вскрикнув от ярости, мальчишка набросился на него. Исса позволил столкнуть себя в сугроб, и завозился в снегу с мальчишкой в игривой борьбе.

Кэрол, отряхивая с пальто снег после обстрела снежками, улыбнулась Тиму и кивнула в сторону Иссы.

— Он такой странный. Такой разный, что ли. То один, то другой. То злой и агрессивный, то веселый и приветливый. Какой же он на самом деле?

Тим пожал плечами и тихо ответил:

— Как сказать? Он не злой. От природы он веселый, а жизнь, наверное, сделала его жестоким. Он не разный, он всегда один и тот же, просто ты его плохо знаешь.

— А правда, что он убивал женщин?

Лицо Тима резко ожесточилось. Он поднял голову, отвернувшись от Кэрол.

— На войне бывали ситуации, когда… приходилось.

— Что же это за ситуации такие? — Кэрол не могла скрыть негодования и недоверия.

Он промолчал. Кэрол пожалела, что задала такой вопрос. Повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь возгласами копошащихся в снегу Иссы и Патрика. Кэрол поняла, что ей никогда не следует задавать подобные вопросы Тиму, ни о нем, ни об Иссе. Последний ответил бы на любой вопрос, нагло, не моргнув глазом, шокируя дерзостью и откровенностью. Тим был другим. Он не подпускал к себе, не терпел попыток вторгнуться в его жизнь, особенно в тайные и темные ее стороны. И Кэрол была уверена, что если спросит его о том, как он стал наемным убийцей, или вообще даже просто упомянет об этом, то никогда его больше не увидит.

Протянув руку, она взяла его кисть и нежно сжала, но он тут же вырвался, как будто она его обожгла.

Опустив взгляд, он удивленно посмотрел на нее. Кэрол ласково улыбнулась и снова взяла его за руку, крепко, настойчиво сжав пальцами, давая понять, что больше не отпустит. Он напрягся, и она была уверена, что он снова вырвется, но он вдруг смутился и отвернулся, чтобы скрыть от нее порозовевшие щеки. Приподняв его руку, Кэрол заставила ее согнуться, и, продолжая держать его кисть, другую ладонь положила на его предплечье, ненавязчиво прильнув ему под бок. Поежилась, делая вид, что замерзла, и, умиротворенно вздохнув, склонила голову, прижавшись к мускулистой руке, и стала наблюдать за Патриком и Иссой. Тим напряженно замер, но не отстранил ее. «Не бойся, не укушу» — так и подмывало сказать Кэрол. Вскоре она почувствовала, что он расслабился. И вдруг обнял ее за плечи. Удивленно подняв голову, Кэрол встретила его улыбающийся взгляд. Не совсем трезвый взгляд.

— С возвращением, Тимми, — прошептала с улыбкой она. — Мой Тимми. Ты вернулся ко мне… ведь так?

— Кэрол, — дрожащим голосом отозвался он. — Я помнил о тебе… все эти годы.

— Я знаю, Тимми. Я тоже. И я рада, что мы снова вместе. Ведь ты не оставишь меня… снова?

Улыбка исчезла из его глаз, ее сменила горечь.

— Если тебе понадобится помощь, можешь на меня рассчитывать, — уклонился он.

— Спасибо. Значит ли это, что ты не исчезнешь без следа… снова? — Кэрол внимательно смотрела ему в лицо. Он поднял голову, посмотрев в сторону. И не ответил.

— Ты один у меня остался, — шепнула Кэрол, не сдаваясь. — Здесь, в этой жизни, я осталась одна. Она пустая, потому что все и всех я оставила в той, другой жизни… жизни Кэрол, которой больше нет. Только детей я взяла с собой. Ты не захотел общаться с Кэрол… с Кэрол Рэндэл. А как насчет Сандры Эванс? Дороги Тимми и Кэрол разошлись, но ведь их больше нет, ни Тимми, ни Кэрол. Может быть, у Нола и Сандры все выйдет иначе?

Он снова промолчал, застыв, как заледеневшая статуя. Кэрол плотнее прижалась к нему, повиснув на крепкой руке, и не сказала больше ни слова. Говорить дальше было лишним, того, что она уже сказала, было достаточно. Каким бы холодным и отстраненным он ни был, она знала, чувствовала, что слова ее не пролетели мимо, они достигли цели — его одинокого влюбленного сердца. А в том, что он был в нее влюблен, она больше не сомневалась. Она уже не была так неразборчива в мужчинах, как раньше. Всего лишь на мгновение он потерял над собой контроль, уронив маску, под которой от нее прятался, она могла не заметить этого мгновения, пропустить, но она заметила. Взгляд, которым он посмотрел на нее, когда она вышла из спальни с намерением продемонстрировать ему свою красоту во всем ее великолепии, выдал его истинное отношение к ней. Теперь, после ее слов, он мог или остаться верным своим принципам, своему упрямству, страху или чего у него там было в голове, и снова сбежать, или сдать оборону и перестать ее отталкивать. Кэрол вздохнула, сжимая его руку и с неудовольствием думая о том, что она в буквальном смысле повисла на мужчине, улыбается и ищет его расположения, когда он всеми силами ее отталкивает. Она даже закрыла глаза на то, что он ее изнасиловал, делая вид, что готова простить, хотя на самом деле считала, что это был поступок настоящего подонка и мерзавца, как Кевин. И если бы не пророчество Габриэлы, ее поведение с ним было бы совсем иным.

Она была удивлена, когда поняла, что сейчас он сам думал именно об этом.

— Встреча с Сандрой была не совсем… э… хорошей, — смущенно и подавлено вдруг сказал он после продолжительного молчания.

— Потому что она встретилась, наконец-то, с Нолом. Это было жестко и больно, но зато она, наконец-то, поняла, что ее Тимми больше нет. И никогда не будет. Тимми никогда бы так не поступил с Кэрол. Но ведь я больше не Кэрол. А ты не Тимми. Нол для меня чужой и непонятный, и только он сам знает, почему он так поступил. Может, он таким образом решил убедить меня в том, что он больше не Тимми? Тогда у него получилось.

— Он не знает, — выдавил Тим. — Не знает, что тогда с ним произошло, и почему он так поступил. Но ему… очень стыдно. Он сожалеет. И очень бы хотел, чтобы ты его простила.

— Что-то я этого не заметила. Давай так. Будем это считать расплатой и наказанием за то, что из-за меня ты попал в беду в том парке. Пусть это будет Тим, который вернулся и наказал Кэрол. И после этого их больше не стало. Теперь есть только Нол и Сандра.

Он медленно отстранился и отнял у нее свою руку, смотря сверху вниз загоревшимся взглядом.

— Это не так! Я… я не наказывал! Твоей вины нет… и никогда я не думал иначе! Ты не сделала мне ничего такого, за что пришлось бы расплачиваться!

— Правда? Тогда за что ты меня так ненавидишь?

Ее вопрос застал его врасплох, заставил растеряться, смутиться.

— Я… я не ненавижу… — он стал заикаться, виновато спрятав глаза. — Правда… ты не сделала мне ничего плохого.

— Но ты ведешь себя так, будто я твой смертельный враг, который нанес тебе непростительную обиду. И ты демонстрируешь это, для того, чтобы я это поняла, поняла, что ты меня ненавидишь. Потому я и спрашиваю — почему? Скажи, может, тогда я исправлю то зло, которое причинила. Или оно настолько велико, что это невозможно? — наседала Кэрол, впившись в него упрямым взглядом, загоняя его в угол, в ловушку, из которой он не мог выбраться. Он не хотел, чтобы она винила себя в том, что произошло много лет назад в парке, но другой причины объяснить свое столь агрессивное и отрицательное поведение по отношению к ней, он найти не мог. И не мог сказать настоящую. Не мог сказать о своей любви, о страдании, об отчаянии. Обо всех своих чувствах, которые разрывали ему сердце. Что он ненавидел ее, потому что любил, потому что она заставляла его мучиться. Ненавидел за то, что была в его глазах такой прекрасной, и тем самым заставляла его, как никогда остро, ощущать свой физический недостаток, свое уродство, и их несовместимость. Находясь рядом, она изводила его, издевалась, дразнила своей красотой и своей приветливостью. Было бы легче, если бы она смотрела сквозь него или с неприязнью. Тогда бы его сердце не колотилось так, не сжималось так больно от каждой ее улыбки ему, от каждого мягкого ласкового взгляда. Он не понимал, что ей надо, зачем она с ним такая, даже после того, как он ее изнасиловал. О последнем он вообще старался не вспоминать. Во-первых, ему действительно было стыдно перед ней, а во-вторых, он чувствовал, что готов снова это сделать, не смотря на свой стыд. Сколько раз ему приходилось подавлять порыв схватить ее, когда она сидела рядом у постели, обрабатывая его рану. Знала бы она, что за мысли были у него в голове в эти мгновения, не сидела бы так спокойно рядом, не прикасалась бы к нему, не подозревая об опасности. Тим наивно предполагал, что она не догадывается, не замечает этого, потому так беспечна и не боится оставаться с ним наедине в спальне. Не подозревала, что он пересмотрел каждую вещь в ее спальне, как только смог встать, а по ночам заглядывал в комод для белья, гладил, целовал ее вещи, как одержимый, предаваясь безумным мечтам… И он решил, что перед тем, как исчезнуть, он возьмет ее еще раз. И плевать, что она будет потом думать. Никогда он больше не покажется ей на глаза. Но напоследок оторвется по полной, дав выход своей страсти, которая так его измучила. Но своей доверчивостью, беззащитностью и теплым отношением, которое он никак не мог себе объяснить, она связывала ему руки. Нужно быть последним мерзавцем, чтобы после этого сделать с ней то, что он задумал. И он злился, почти мечтая о том, чтобы она дала ему повод, чтобы обидела или спровоцировала, дабы потом он мог оправдаться в собственных глазах. Казалось, что она искренне радовалась тому, что они снова встретились, прямо говорит о том, что не хочет, чтобы он исчез из ее жизни. Почему? Он не мог понять ее, не знал, что ей нужно от него. Но все это вселяло в него мучительную надежду, которую он гнал прочь. Но эта надежда тоже мешала ему в осуществлении своих замыслов. Если он сделает то, что задумал, у него не будет иного выхода, кроме как уйти и никогда больше к ней не возвращаться. И он не решался, не веря в их отношения, но боясь разрушить возможность на их продолжение, даже если она была только иллюзией. И он решил посмотреть, что будет дальше, убедив себя в том, что трахнуть ее и уйти он всегда успеет. Только бы не сорваться… как той ночью. Как только он поймет, что ей от него нужно, тогда он и определит, что делать дальше и как поступить. А сейчас он готов был вырваться и убежать, когда понял, что не может найти ответ на ее вопросы и объяснить свое поведение, поняв, что она намного проницательнее, чем он думал, и безумно испугавшись, что будет разоблачен в своих чувствах. Ему на помощь пришел Исса, который, весь в снегу, с побежденным Патриком под мышкой, подошел к ним и предложил вернуться в дом. Тим помог Кэрол занести коляску, пока Исса нес по ступенькам хохочущего Патрика. Кэрол, смотря на сына, улыбалась. Редко она видела своего сына таким веселым и озорным.