Книга - Ефимия Летова

Вячеслав и Милена переглянулись.

— Вы можете сделать всё, что считаете нужным, — тихо сказал Вячеслав. — Думаю, в данном случае книга будет сопротивляться. Но в итоге, вероятно, вы всё-таки окажетесь сильнее. Я не могу давать вам никаких советов, но на вашем месте я бы подумал ещё.

— На вашем месте я бы открыла дверь. Выпустите меня прямо сейчас, и я обещаю вам, что не буду обращаться в правоохранительные органы. И книгу допишу. Из дома. Устрою всех счастье, вообще всем. Даже огненную Лавию оживлю.

Вячеслав с Миленой снова переглянулись.

— Не нужно обсуждать со мной сюжет, — мягко сказал господин Станов. — Просто пишите. И… да, возможно, сюжет в процессе будет изменяться и дальше. Не пугайтесь. Это нормально.

— Это не нормально. Всё это — не нормально.

Я вытащила из кармана телефон и стала набирать номер Вали. Надо было в полицию звонить, но на нервах я напрочь забыла мобильный номер службы спасения. 121? 211? 212?

Сети не было.

— Милена, можно сделать звонок с вашего телефона? — процедила я. Няня ещё больше вдавилась в стену, как будто главную опасность здесь представляла я, и стала боком пробираться к двери детской.

— Поздненько сейчас для звоночков, миленькая! Идите спатеньки, утречком всё наладится, успокоится, а меня ждёт ребёночек! Нам завтра вставать раненько, в садичек!

Мы с Вячеславом остаёмся одни.

— Я в окно выброшусь.

— Аня, не чудите. Я ничего плохого вам не сделаю. Мне нужно вернуть Карину.

— И дописать книгу.

— И дописать книгу.

Так тихо, что я, кажется, слышу мерное шкрябанье Машки в скорпионариуме. Качком Вячеслав не выглядит, но и я не спортсменка, драться с ним не хочется. Голос срывать — не хочется, уверена, он прав, это действительно бесполезно.

А если он в качестве аргумента скорпиона выпустит или ещё что похуже придумает? Но почему не работает телефон? Ладно, на компьютере есть интернет, напишу Вальке в соцсетях.

— Псих, — говорю я просто для того, чтобы последнее слово осталось за мной, и отступаю в кабинет. Тяжело опускаюсь на кровать. Подхожу к компьютеру, тычу пальцами в клавиши, попадая в нужные в лучшем случае с третьего раза.

Интернет есть, но ни один из сайтов, кроме продаеда не работает. Писать жалобы в комментарии под книгой? Какая ерунда со мной творится! Может, и напишу, вот только не сейчас. Утром. Чёрт. Кажется, до утра действительно придётся остаться здесь.

Кажется, я влипла.

Глава 31. Криафар

Записку от Рем-Таля мне принесла Жиэль — полненькая круглолицая служанка с такими светлыми бровями и ресницами, что на фоне загорелого лица они казались припорошенными снегом. Мысленно я поставила себе зарубку на памяти — узнать о судьбе так некстати подвернувшейся Вирату бедолаги Айки, точнее, хотя бы дописать пару строк про неё в эпилоге.

Если я ещё когда-нибудь окажусь перед монитором.

Записку я прочитала и в лучших шпионских традициях сожгла — прямо в светильнике, мигом сердито задымившемся. Наш с Рем-Талем поход к Пирамиде с целью внеплановой аудиенции у Совета Девяти был назначен на следующее утро, Вират Тельман и Вират Фортидер принимали иностранную делегацию из Травестина — жадные до наживы соплеменники Крейне предпочитали ковать железо пока горячо — или, как здесь принято говорить, лепить, пока глина не засохла, то есть попытаться что-то урвать от временно вернувшегося из Мируша старшего Вирата. Меня на встречу не позвали — то ли из сочувствия к проданной своими в проклятый мир за самоцветы и минералы девчонки, то ли ещё из каких-то соображений. Чем отговорился от присутствия Страж, я не знала, в конце концов, это были не мои проблемы. Тратить целый солнцестой на безделье не хотелось, но с другой стороны, совершать побег и нестись через каменную пустыню в одиночку было бы форменным безумием.

Свободный день прошёл бестолково и в то же время — познавательно. Меня не беспокоили, и, хотя отсутствие Тельмана отчего-то нервировало, одиночество было едва ли не подарком. Отделавшись от навязчивой заботы Жиэль и Айнике, я побродила по дворцу-лабиринту, изумляясь причудливой фантазии, таланту и трудолюбию мастеров, ухитрявшихся подчинить себе камень как податливую мягкую глину. Дерево в интерьере практически отсутствовало, а вот камни и металл использовались самые различные. Впрочем, замок был возведён ещё до наложения проклятия, а это значит, что не исключалось помогающее воздействие магии. Сводчатые потолки наводили на мысли о средневековых замках. По-своему Каменный замок был роскошен — каменную мебель покрывали меховые шкуры, в металлических рамах многочисленных картин мерцал зеленью и багрянцем вплавленный фириан. По понятным причинам в Криафаре весьма уважали скульпторов, разбросанные по всему огромному пространству натуралистичные каменные статуи вызывали дрожь. Словно спящая красавица не дождалась поцелуя принца и проснулась сама, вперёд заклятого мира…

Уже на обратном пути я наткнулась на зал, чьи стены были изрисованы апокалиптическими сценами, изображающими падение Криафара.

Светильники сияли слишком тускло, и я осторожно сняла один из них, открыла маленькую дверцу и старательно подула на кусок чёрного минерала, раздувая уснувшее пламя. Прикрыла за собой низкую металлическую дверь — даже невысокой мне пришлось пригнуться, чтобы зайти — хотя, очевидно, большая часть внутренних помещений пустовала, и маловероятно было, чтобы кто-нибудь мне помешал.

Окон в зале, который я мысленно окрестила "историческим" не было, да и вообще замок напоминал то ли закрытую цитадель, то ли подземелье, однако при этом пространство не давило и воздух был прохладен и свеж. Я пошла вдоль разрисованных стен, отыскивая самую первую картину.

Хотя я и знала эту историю, однако, как то и дело выяснялось, мои знания не всегда претендовали на звание истины. Шантаж Рем-Таля по большей части являлся блефом — не так уж много грехов, водившихся за ним, я успела придумать. Но, видимо, обаятельный золотоволосый Страж умудрился обзавестись ими самостоятельно — судя по тому, как легко он сдался.

Я снова вспомнила его последние слова: "вы идеальны, Вирата". Как он это произнёс — очень серьёзно, почти благоговейно, словно и не было до этого неприятного разговора. Как будто он действительно видел во мне нечто большее, нежели ненужную Вирату Тельмана Криафарского.

Мысль была лишняя и, как и