Родники мужества - Иван Выборных

Вот и пришлось инспектору покора задержаться в этом батальоне, провести соответствующий инструктаж, помочь активистам привести в порядок документацию, а кое с кого из парторгов и строго спросить за упущения.

Наряду с воспитанием и обучением партийных вожаков на местах старшим инструкторам по оргпартработе политотделов дивизий (а им, как видно из только что приведенного примера, активно помогали и работники покора) приходилось заботиться и о создании в подразделениях резерва парторгов, этой важной и очень нужной категории активистов. Они присматривались к молодым коммунистам, изучали их поведение в бою, выявляли, насколько высок их авторитет среди товарищей, могут ли они убеждать, вести за собой других. И им удалось открыть в среде бойцов и командиров немало способных партийных организаторов, таких, например, как бывшие командиры взводов лейтенанты Винокур и Чесаков. Став затем парторгами рот, эти коммунисты зарекомендовали себя с самой лучшей стороны.

* * *

В предыдущих главах я уже не раз останавливался на конкретных формах и методах партийно-политической работы в войсках нашего корпуса. Но методы эти от сражения [157] к сражению все более совершенствовались, наполнялись новым содержанием. Росло и мастерство пропагандистов, ширился арсенал форм и средств их работы с личным составом. Словом, к моменту боев в Прибалтике мы уже накопили немалый опыт. И старались в полной мере применять его в новых условиях.

Самой распространенной формой политической мобилизации бойцов и командиров на решение поставленных перед ними задач оставались короткие, но острые и зажигательные митинги. Надо специально отметить, что в 1944 году их популярность была чрезвычайно велика. Почему? Да потому, что советские войска в это время громили врага уже на всех фронтах, вести о новых и новых победах вызывали у нас необычайное воодушевление, вдохновляли на ратные подвиги. Вот почему мы, работники политотдела корпуса, старались незамедлительно направлять в войска все приказы Верховного Главнокомандующего, отмечающие успешные действия как нашего, так и других фронтов. Потому что знали: они, зачитываемые даже в ротах и батальонах, несут в себе огромный заряд боевого вдохновения.

Сильное эмоциональное воздействие на воинов оказывали и так называемые митинги мести. Сейчас, возможно, это название и вызовет кое у кого настороженность. Дескать, месть — это не классовое, а, скорее, физиологическое чувство. И развивать его, — значит, пробуждать в людях низменные инстинкты, что конечно же никак не вяжется с той высокой миссией, которая была возложена на Красную Армию, армию-освободительницу. Но фронтовики помнят дороги 1941–1945 годов, изрытые воронками от бомб и снарядов, с дотла сожженными селами на обочинах, пропитанные горячей кровью сыновей и дочерей нашей Родины. Да, бойцы собственными глазами видели опустошенную врагами нашу землю, глумление фашистов над советскими людьми, видели тысячи замученных, расстрелянных, сожженных заживо. И их сердца наполнялись величайшей ненавистью к захватчикам, в душе клокотало чувство неутоленной мести к варварам XX века. И это было естественной реакцией честных патриотов своего истерзанного Отечества, реакцией глубоко классовой, ибо. чувство мести было направлено на самое зловещее и отвратительнейшее порождение империализма — на фашизм. [158]

Зачастую митинги мести возникали стихийно, как это случилось, например, в 848-м стрелковом полку. Несколько дней эта часть с переменным успехом вела бои за населенный пункт. Получалось, что то мы потесним врага, то он выбьет нас с окраины села. Наконец полк, получив подкрепление, решительной атакой захватил населенный пункт. И тут перед бойцами предстала страшная картина. Они увидели четырех наших красноармейцев из 2-го стрелкового батальона, зверски замученных фашистами. Накануне, будучи тяжело раненными, эти воины попали в плен. Гитлеровцы подвергли их нечеловеческим пыткам, стараясь, видимо, вырвать у советских бойцов нужные им сведения. Их кололи ножами, забивали в тела раскаленные стреляные гильзы и, наконец, облили бензином и подожгли.

Сержант Кисляков — а он был близким товарищем замученных — тут же по своей инициативе открыл митинг. У останков боевых друзей воины батальона поклялись жестоко отомстить фашистским палачам за их злодеяние. И эту свою клятву они сдержали уже в следующем бою.

Делалось это еще и так. Как-то дивизионная газета «Знамя Победы» напечатала фотографию, найденную у убитого немецкого офицера. На снимке была запечатлена распятая на перекладине молодая женщина. Рядом с ней — палач, самодовольный эсэсовец.

«Может, это твоя жена, товарищ боец, твоя невеста, сестра, дочь! — писала газета. — Ни имя, ни фамилия ее нам не известны. Мы знаем лишь одно — она русская, и замучил ее оккупант. Внимательно вглядись в фотографию, товарищ! Вглядись и запомни ее... И за все сполна отомсти извергам!»

Газетная публикация получила свое продолжение. Номер «Знамени Победы» с этой страшной фотографией попал в руки пулеметчиков 943-го стрелкового полка красноармейцев Бирулина и Петрова. И воины прямо на газете сделали свою приписку: «Нельзя спокойно смотреть на это фото, сердце обливается кровью, руки еще крепче сжимают оружие. За кровь и муки советских людей будем беспощадно мстить фашистским извергам! Сегодня мы уничтожили восемь гитлеровцев. Но этого еще мало, и счет нашей мести будет продолжен! Пулеметчики Бирулин, Петров».

Сначала эта газета передавалась по роте, затем она [159] оказалась у заместителя командира батальона по политчасти. Он сразу же понял, что номер дивизионки с припиской пулеметчиков можно очень хорошо использовать в агитационной работе. Вскоре короткие митинги были проведены и в остальных подразделениях батальона, бойцы получили на них еще один заряд священной ненависти к врагу.

* * *

Коммунисты! Они всегда были там, где труднее, всегда на линии огня. И вели за собой остальных бойцов.

Я, например, в дни боев в Прибалтике много слышал о мужестве и отваге члена ВКП(б) красноармейца X. Овчаренко. Он был агитатором во 2-й стрелковой роте 846-го полка. Агитатором не только в силу сложившихся обстоятельств, но и по призванию. Словом, он был настоящим бойцом.

Однажды батальон, в который входила 2-я стрелковая рота, штурмовал железнодорожную станцию. Фашисты сопротивлялись с отчаянием обреченных. Несколько наших атак было отбито. Готовилась новая. Но не успела она начаться, как гитлеровцы плотным пулеметным огнем прижали наши подразделения к земле.

Что делать? Неужели сорвется и эта атака? Нет, нужно воодушевить людей, поднять их. Хотя бы... ценой собственной жизни.