Незабываемые ночи - Дженнифер Эшли

— Могу я поговорить с ее светлостью? — обратился к нему Уэллоуз. — Все, что она может вспомнить о случившемся, поможет следствию.

— Только не сегодня. Она расстроена и напугана.

— О да, могу себе представить. С ней все в порядке? Она сильно пострадала?

— Он ударил ее по лицу и заплатит за это.

Уэллоуз бросил быстрый взгляд в сторону детектива и сержанта, встал из-за стола, тронул Мака за плечо и подтолкнул его к выходу. Они прошли по коридору и зашли в пустой кабинет. Уэллоуз прикрыл дверь и повернулся к Маку.

— Теперь мы можем говорить прямо. Что вы собираетесь сделать с этим человеком?

— Я убью его.

— Такие заявления не для полицейского участка, — мягко сказал Уэллоуз. — Поверьте мне, я его посажу. За подделку, за мошенничество, за поджог, а теперь и за нападение.

— Я не позволю, чтобы Изабелла предстала на свидетельском месте в суде и давала подробные показания о том, как этот мужчина пытался ее похитить. Журналисты обожают всякие подробности, так? А она не заслуживает подобного унижения.

— Поджога может быть вполне достаточно, если вы в состоянии это доказать.

— А вот это уже ваша работа, Уэллоуз, — сердито отрезал Мак.

— Мне необходимы свидетели, — недовольно заметил инспектор, — или подсудимого не признают виновным. Было бы очень хорошо, если бы вам удалось схватить его у себя в мансарде. Или увидеть, как он убегает по улице, когда пламя уже разгорелось.

— Да черт возьми, для меня у вас хоть что-нибудь есть?

— У меня для вас много чего есть, если вы перестанете бушевать и позволите мне сказать.

Мак постарался успокоиться и взять себя в руки, но он был слишком сердит и слишком взволнован. Подделка картин была убийственной шуткой. Двойнику Мака удалось написать хорошие полотна, тогда как настоящий Мак не сделал ни единого мазка кистью. Пожар рассердил его, тем более что своим поступком незнакомец подверг опасности жизни невинных людей.

Но его последняя выходка — совсем другое дело. Этот подлец втянул в их отношения Изабеллу. Он мог сделать все, что угодно, с Маком, но за то, что посмел прикоснуться к Изабелле, он умрет.

— Его зовут Сэмсон Пейн, — сказал Уэллоуз. — Родился и вырос в Шеффилде, около семи лет назад приехал в Лондон и устроился работать клерком в адвокатскую контору. Никогда не имел никаких нареканий, как сказал адвокат. Примерно два года назад, накопив денег, отправился посмотреть континент. И с тех пор адвокат ничего о нем не слышал.

— Вы хотите сказать, — заморгал Мак, — что узнали, кто это такой? Какого черта вы мне об этом не сказали?

— Мне известно его имя. Возможно. Но я не знаю, где он. И, как вы правильно подчеркнули, моя работа заключается в том, чтобы найти его и доказать, что все случившееся — его рук дело.

— Ладно, каждому свое. Но как вы узнали его имя?

— Я детектив, — холодно улыбнулся Уэллоуз. — Я допросил Крейна и его помощника, ходил из дома в дом, пока не получил подробное описание этого человека. Потом поместил объявление с просьбой сообщить информацию о нем. Ответов пришло много, из них стало ясно, что несколько недель назад этот человек проживал в комнатах на Грейт-Куин-стрит, недалеко от «Линкольнз инн». Хозяйке, сдающей квартиры, он назвался Сэмсоном Пейном. Дополнительные запросы выявили, что джентльмен с таким же именем несколько лет назад работал на адвоката в канцелярском суде. Отсюда явно следует, что он опять снимал комнату в известном ему районе.

— А вдруг это просто случайно похожий на меня человек, который в неурочный час шел по Стрэнду, а? Откуда вы знаете?

— У адвоката была его фотография, — снова улыбнулся Уэллоуз, на этот раз теплее. — Я показал ее помощнику Крейна, и он согласился, что это один и тот же человек. Он имеет большое сходство с вами, но не во всем. Адвокат сказал мне, что у него были черные волосы, но если покрасить волосы, использовать театральный грим, чтобы щеки казались круглее, то он точно ваша копия.

— Пожалуйста, — Мак почувствовал дрожь, — только не говорите мне, что он действительно Маккензи и что явил на свет этого монстра мой весьма неразборчивый в связях отец.

— Этого бояться не следует. Я проследил его путь до Шеффилда. Мать этого человека — дочь пекаря, отец был кучером, потому стал управлять пабом. Здесь все в порядке, эти люди его родители. Говорят, маленькому Сэмсону всегда нравилось рисовать, у него хорошо получалось, и он просил родителей, чтобы они отдали его учиться. Но семья не могла себе этого позволить. Они получили от него письмо, когда он не так давно вернулся в Лондон, в котором он писал, что обучился мастерству художника и останется в Лондоне попытать счастья.

— И вы не знаете, где он и как его искать? — спросил Мак. — Знаете только, что он прячется где-то, чтобы напасть на мою жену или поджечь мой дом?

— Боюсь, именно так. Пока только это.

— И почему, черт возьми, он выдает себя за меня?

— Он хотел стать художником, — пожал плечами Уэллоуз. — Возможно, у него нет ни денег, ни связей, чтобы продать свои работы или хотя бы где-то выставить их на обозрение. Возможно, однажды кто-то по ошибке принял его за вас, и он подумал, что на этом можно кое-что заработать.

— Ладно, это объясняет подделку картин и обман Крейна, чтобы он продал эти картины. А что насчет поджога моей мансарды и попытки похитить Изабеллу?

— Бывает, что люди становятся одержимы какой-то идеей, — опять пожал плечами Уэллоуз. — И возможно, он пытается устранить вас, чтобы занять ваше место.

— Тогда при чем здесь Изабелла? Она не имеет к этому никакого отношения. Она и ко мне не имела бы отношения, если бы я не поехал за ней в Лондон. Она бросила меня, оставила одиноким.

Уэллоуз выглядел смущенным, как будто не хотел вторгаться на территорию личной жизни Мака.

— Сержант присматривает за комнатами, которые сдаются внаем, на тот случай если он вдруг вернется, а также следит за прилегающими районами. Теперь это официальное расследование.

— Он мне нужен, Уэллоуз.

— Мы поймаем его, — решительно кивнул детектив, — не беспокойтесь.

Как только Эванс перестала кудахтать вокруг Изабеллы, как растревоженная наседка, и вышла из спальни, Изабелла встала и подошла к письменному столу. Она стала быстро писать письмо Эйнсли, в котором рассказала ей, что внезапно приболела, но теперь уже поправляется. Подобное оправдание звучало неубедительно, даже из-под пера Изабеллы, но рассказом о том, что случилось на самом деле, ей не хотелось расстраивать Луизу. Как с этим поступит Эйнсли, Изабелла не знала, но она верила, что подруга придумает новый план.