Роза и ее братья - Луиза Мэй Олкотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доктор Алек был именно таким дядюшкой, и в сердце у него нашлось место для всех племянников, но особенно для сиротки Розы и хворого Мака; и вот когда мальчик высказал, сам того не сознавая, упрек своим родителям, а Роза добавила, вздохнув: «Как же, наверное, замечательно, если у тебя есть мама!», добрый доктор был несказанно тронут, решительно захлопнул книгу и сердечным тоном произнес:
– Ну вот что, дети: вы всегда можете прийти ко мне и поведать обо всех своих невзгодах, а я, с Божьей помощью, помогу вам с ними разобраться. Ведь именно за этим я, как мне представляется, сюда и приехал, так что ваше доверие будет мне величайшей наградой.
– Знаем, дядя, и обязательно придем! – откликнулись они хором, и сердечность их тона согрела ему душу.
– Вот и отлично! Ну что ж, занятия окончены, советую вам проветрить ваши шесть миллионов альвеол, всласть побегав по саду. Мак, приходи снова в любое время, мы подробно тебе объясним, как устроены твои «машинки», как ты их называешь, и позаботимся, чтобы они работали без сбоев.
– Обязательно, сэр, премного вам благодарен.
И студенты-физиологи отправились на прогулку.
Мак действительно пришел – ему было приятно, что он может учиться, несмотря на слабые глаза, – и усвоил множество вещей куда более полезных, чем те, которым его учили в школе.
Разумеется, остальные мальчишки подняли вокруг этой истории страшный шурум-бурум и засмеяли двух студентов до полусмерти. Те, однако, не отступались, и вот случилось одно происшествие, после которого озорники утихомирились раз и навсегда.
Дело было в каникулы; Роза сидела у себя в комнате, ей показалось, что она услышала голоса двоюродных братьев, она выбежала им навстречу, но никого не обнаружила.
«Ну ничего, скоро они заявятся, тут-то и повеселимся вволю», – подумала Роза и, решив, что ошиблась, пошла дожидаться в кабинет. Она присела у стола и принялась разглядывать карту, но тут до ее ушей донесся непонятный звук. Легкое постукивание – она прислушалась и поняла, что доносится оно из длинного ящика, в котором в часы, свободные от профессиональных обязанностей, обитал скелет. Ящик стоял стойком в нише между двумя книжными шкафами в дальнем, довольно темном углу комнаты – там Братец Костяк, как его прозвали мальчишки, никому не мешал.
Роза замерла, глядя в ту сторону и гадая, не попала ли в ящик крыса; и тут крышка ящика медленно открылась, и Роза, вздрогнув всем телом, увидела, как поднимается костяная рука, как костяной палец манит ее к себе. В первый миг она испугалась и с бьющимся сердцем кинулась к дверям кабинета, но в тот самый момент, как ладонь ее легла на ручку двери, до ушей ее долетел приглушенный смешок, после чего она остановилась и покраснела от гнева. Чуть-чуть постояла, собираясь с мыслями, а потом неслышно подошла к ожившему скелету. Вблизи стали видны черные ниточки, привязанные к руке и пальцам, – концы их исчезали в дырках, пробуравленных в задней крышке ящика. Заглянув в темную пустоту, Роза приметила локоть, прикрытый грубой серой тканью, ей прекрасно известной.
Роза в миг поняла суть розыгрыша, страх ее испарился, и, коварно улыбнувшись, она выхватила из кармана ножницы и перерезала ниточки – костяная рука, загремев, резко опустилась. Роза не успела сказать: «Эй, Чарли, не смей трогать мой скелет!», как отовсюду высыпали, с трудом сдерживая смех, мальчишки, и спрятавшемуся озорнику стало ясно, что шутка его провалилась.
– Я ему говорил: не надо, потому что ты можешь перепугаться, – объявил Арчи, вылезая из шкафа.
– А я принес флакон с нюхательными солями, на случай, если ты упадешь в обморок, – добавил Стив, выскакивая из-за кресла.
– Очень обидно, что ты не взвизгнула и не убежала; было бы весело повыть тебе вслед, – посетовали Уилл и Джорди, шаловливым клубком выкатываясь из-под дивана.
– Больно ты стала храбрая, Роза; любая другая девчонка орала бы как резаная, если бы этот дружище погрозил ей пальцем, – укорил двоюродную сестру Чарли, вылезая из своего тесного убежища, весь в пыли и в расстроенных чувствах.
– А я уже привыкла к вашим розыгрышам, поэтому всегда начеку. Вот только не позволю я смеяться над Братцем Костяком. Я знаю, что дядя этого не любит, так что не надо, пожалуйста, – обратилась к ним Роза.
Тут вошел дядя Алек и, сразу же увидев, как изуродовали его ящик, негромко произнес:
– Выслушайте, откуда у меня этот скелет, и я уверен, что после этого вы будете обращаться с ним уважительно.
Мальчики тут же утихомирились, уселись на подвернувшиеся под руку предметы мебели и приготовились слушать.
– Много-много лет назад, когда я работал в лечебнице, туда привезли одного бедолагу, страдавшего редким и крайне мучительным недугом. Надежды на исцеление не было, но мы сделали все, что могли, а он был так за это благодарен, что завещал нам свое тело, чтобы мы смогли постичь тайну его болезни, а потом помочь другим, страдающим тем же. Это действительно помогло, а он проявил такое мужество и терпение, что память о нем сохранилась надолго. Я, по его словам, проявил к нему доброту, вот он и сказал одному из студентов, моих коллег: «Ты дохтуру скажи, чтобы забрал мои кости, больше-то у меня ничего за душой, а как меня эта болесть доконает, так они мне и вовсе ни к чему будут». Так вот они и попали мне в руки, именно поэтому я так бережно их храню, ибо Майк Нолан был человеком бедным и невежественным, но знал, как важно помогать другим и выказывать признательность тем, кто пытается тебе помочь.
Тут дядя Алек умолк, а Арчи закрыл крышку ящика с таким почтением, будто внутри находилась мумия египетского фараона; Уилл и Джорди растроганно переглянулись, а Чарли задумчиво произнес с угольного ящика, на котором сидел:
– Много я слышал про скелеты в шкафу, но вряд ли у кого есть скелет полезнее и интереснее нашего.
Глава двадцатая
Под омелой
Роза взяла с Фиби слово, что рождественским утром та принесет свой чулок в «будуар» – так она называла свою миленькую комнатку: ведь в два раза отраднее шуршать оберточной бумагой, если хотя бы две полуночницы одновременно
