День гнева (СИ) - Ольга Грибова

— Прощай, — бросил Рома, развернулся к ней спиной и зашагал вдоль мостовой.

  Вика, глядя ему в спину, сожалела лишь об одном: он, вероятно, так никогда и не узнает с каким оглушительным звоном только что разбилось ее сердце.

  Глава 10. Дорога дальняя

— Какой он − этот ваш ад? – Ева, подперев щеку кулаком, не сводила глаз с Макса.

Утром они помирились. Чуть подумав, она назначила ему испытательный срок. Его действия вполне могли быть продиктованы беспокойством за нее. Однако Алекса она избегала всеми силами, так как боялась не сдержаться и выдать, что ей известно об убийстве матери.

Макс, подняв взор к потолку, задумался.

— Там жарко, — в конце концов, нехотя произнес он.

— Ты прямо справочное бюро, — поддела его Ева, раздосадованная лаконичным ответом. – Расскажи подробнее. Я скоро попаду туда, и я понятия не имею, с чем столкнусь.

  Максим вздохнул, его плечи опустились, и он ссутулился. Казалось, воспоминания об аде причиняли ему физические страдания.

— Тебя ждет ад и этим все сказано. Его невозможно описать. Только прочувствовать. Ад − он внутри, а не вокруг.

 Макс прижал ладонь к своей груди:

— Он сковывает сердце кандалами печали и отчаянья. В аду правят бесконечные муки и вечное уныние. Безнадежность – вот главное кредо этого места.

— Звучит не очень, — Ева передернула плечами, сбрасывая с себя жуткий образ, нарисованный Максом. – Но для нас все не так плохо, правда? Мы же часть ада.

— Не хочу тебя огорчать, но ад не различает своих и чужих. Ему все равно кого истязать.

— Ты говоришь о нем, как о живом.

— Думаю, в какой степени так и есть. Там одинаково погано и душам, заслужившим вечное проклятие, и демонам, что их стерегут.

 Ева потерла лоб. Ответы Макса рождали новые вопросы, и она поинтересовалась:

— Зачем тогда все это? К чему демонам Судный день? Ведь в случае нашей удачи ад установится и на земле.

— Не совсем так. Все же это будет Земля. Ангелы намеренно создали ад – своего рода параллельный мир, отгороженный непроницаемой стеной. Там они заперли демонов, как зверей в зоопарке. Демоны не могут выбраться, но безумно жаждут этого. Всадники в состоянии освободить их. В этом и заключается смысл Судного дня.

— Мир наводнят демоны, — пробормотала Ева, представив себе хаос, который начнется после этого. Ну и пусть! Люди сами во всем виноваты.

  В комнату заглянул Алекс:

— Пора готовиться в дорогу. До отъезда пара часов. Отец велел разойтись по комнатам и провести это время наедине с собой.

   Он махнул рукой Максу, приглашая его на выход. Разумеется, Макс послушался. Неужели он всегда будет безропотно исполнять приказы? А если Алекс велит ему спрыгнуть со скалы, он подчинится?

  — Как ощущение перед путешествием? Волнуешься? – Алекс не торопился уходить вслед за братом. При этом выглядел он дружелюбно, даже улыбался, словно он приятель Евы, а не убийца ее матери. – Требуется помощь?

— Сама разберусь, — она демонстративно повернулась к парню спиной, продолжая следить за его отражением в зеркале.

— Ого, — озадаченный ее поведением Алекс прикрыл дверь спальни. – Да мы сегодня не в духе. Уж не из-за отъезда ли?

— Представь себе, нет. И вообще я тебя не приглашала.

  Алекс расставил ноги на ширине плеч и сложил руки на груди, буравя ее тяжелым взглядом. Поза диктатора – как ее окрестила Ева. Либо ты делаешь, что хочет он, либо тебя ждут неприятности. В данном случае он ждал объяснений, и игнорировать его было опасно.

— Так и будешь стоять? − нарушила Ева напряженное молчание.

— Пока ты не скажешь в чем дело.

— Тогда я сама уйду.

 Попытка обогнуть Алекса провалилась − он схватил ее за плечи.

— Хорошо, — кивнула она. – Хочешь знать, почему я злюсь? Все просто: ты убил Лизу. Может мы с ней не шибко ладили, но она была моей матерью. Другой у меня нет и не будет. А ты лишил ее жизни и даже не посчитал нужным поставить меня в известность!

— И что я, по-твоему, должен был сказать? – Алекс нахмурился. – Привет, Ева, меня зовут Алекс, это я убил твою маму. Так это должно было прозвучать?

— Да как угодно! Цинично после всего, что ты натворил, притворяться моим другом, — Еву неприятно поразило, что он не отрицал свою причастность к убийству ее матери.

— Я никогда не притворялся, — сказал он. – То, что ты посчитала меня другом, говорит исключительно о твоих чувствах ко мне, но ничего о моих к тебе.

— Выходит, я заблуждалась, — хватка Алекса ослабла, и Ева вырвалась. – Убирайся из моей комнаты!

— Ты так сильно меня ненавидишь? – Алекс выглядел потрясенным, как если бы ему открылась тайна мирового заговора.

— Ненавижу? – переспросила она и недобро сощурилась. — О, нет, ненависть – это слишком банальное слово, чтобы выразить всю гамму чувств, которую я к тебе испытываю. Мне отвратителен твой вид, один только взгляд в твою сторону и все внутри меня закипает. Я брезгаю проходить там, где недавно ступала твоя нога. Мне невыносима мысль, что мы дышим одним воздухом. Мне до омерзения надоела твоя самоуверенная ухмылка. И да, я ненавижу тебя, так сильно, как только один человек может ненавидеть другого!

  Алекс выслушал до конца ее пылкое признание и, не сказав ни слова, развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов и покинул комнату. Ева выдохнула. На речь ушло много сил, и она, упав на кровать, блаженно закрыла глаза. С нее точно груз свалился. Надо чаще сообщать людям, что она к ним чувствует. Она правильно поступила, не став копить злость в себе, а выплеснув ее наружу. И ей до лампочки, как Алекс на это отреагирует. Как там в рекламе дурацкого йогурта: «И пусть весь мир подождет». Отличная фраза! Проваливаясь в сон, Ева улыбалась.

  Она проснулась отдохнувшей и бодрой, когда за окном уже было темно. Днем Ева начала складывать сумку, но Макс назвал ее сборы бесполезным занятием. Из его туманных пояснений следовало, что через границу миров нельзя перевести ничего за исключением того, что на тебе надето. По крайней мере, таковы правила для всадников. Подумав, Ева сунула зубную щетку в один из карманов легкой куртки, а в другой − сотовый телефон с дорогим сердцу брелком-кошкой.

 Одежду для путешествия она выбрала прежде всего удобную и, спустившись в гостиную, поняла, что не прогадала. Более опытные всадники тоже облачились в джинсы, футболки и кеды.

Алекс устроился у каминной полки. Его пальцы касались уголка Лизиной фотографии. Заметив Еву, он приподнял уголок губ в кривой усмешке. Стрела достигла цели: Еве было неприятно лишний раз вспоминать о смерти матери и о том, что послужило ей причиной. Осознает ли Алекс, какие страдания причиняет людям или в его холодном разуме нет места эмоциям?