Благие знамения. Сценарий сериала - Нил Гейман

Ангел-Интендант. Ты! Опаздываешь!

Азирафель. Да. Гм. Вообще-то я сюда и не собирался. Пока. Я еще не закончил дела. На Земле.

Интенданту всё равно. Он просматривает документ на папке-планшете.

Ангел-Интендант. Азирафель, верно? Из чина Начал, ангел Восточных врат. Твой отряд тебя заждался.

Интендант протягивает Азирафелю защитный шлем и боевой килт.

Ангел-Интендант. Азирафель, Азирафель… где я слышал это имя?

Азирафель невинно смотрит на него. Интендант просматривает бумаги.

Ангел-Интендант. Постой-ка. Азирафель. Тебе же выдали…

Азирафель. Пламенный меч, да, я знаю. Я не виноват… у нее выдался трудный день, и я…

Ангел-Интендант (перебивает). Тебе выдали тело. Где оно?

Азирафель оглядывает себя. Он немного прозрачный.

Азирафель. К сожалению, я шагнул в транспортный портал без подготовки. Вот и лишился тела.

Ангел-Интендант. Лишился тела?

Азирафель. Ему было шесть тысяч лет.

Ангел-Интендант. Я всё пересчитал, составил список. А тут являешься ты, опоздав к Армагеддону, без пламенного меча и даже без тела, не ангел, а жалкое подобие…

Азирафель. Ваша правда. То есть… Я не хочу воевать.

Все присутствующие ангелы оборачиваются и смотрят на ангела, у которого повернулся язык произнести такое.

Ангел-Интендант. Не будь трусом! (Тише.) Отправляйся на позицию, и я больше не вспомню о том, что ты явился без тела. А за меч вычтем из твоего небесного жалованья.

Азирафель. Я не закончил важное дело. Требую вернуть меня на Землю.

Ангел-Интендант. Без тела? Смех, да и только.

Азирафель задумывается. А ведь это блестящая мысль!

Азирафель. Разве?

Ангел-Интендант. Ну конечно. Что ты будешь делать? Ты же не вселишься в какого-нибудь человека.

Азирафель. Демоны же вселяются.

Ангел-Интендант. Но ты не демон. Ты ангел.

Азирафель. А как тут ориентироваться? Ладно. Разберусь по ходу дела.

Ангел-Интендант. Что ты намерен…

Но Азирафель закрывает глаза. Протягивает руки к земному шару на витрине, отталкивается от нее…

И ИСЧЕЗАЕТ.

Ангелы смотрят на то место, где только что стоял Азирафель, потом переводят недоуменный взгляд на интенданта.

Ангел-Интендант. Чего уставились? Или забыли, что идет война?

513 НАТ. ХОГБАКСКИЙ ЛЕС, БУРЯ, ДЕНЬ

Адам не обращает внимания на трех застывших друзей. Он разговаривает с Барбосом.

Адам. Они готовятся. Вот-вот тронутся в путь. И всё исчезнет.

Барбос скулит.

Адам. Это же хорошо. Это хорошо, Барбос. Тут всё перепуталось. А я всё исправлю. Так говорят голоса.

Барбос пятится. Буря утихает, но небо кроваво-красное.

Адам. Мои друзья уже в пути. Это будет только наш мир. Мы избавимся от всяких глупостей и начнем всё сначала. Правда, здорово?

Друзья безмолвно смотрят на него.

Адам. Отвечайте!

Пеппер указывает на свой исчезнувший рот. По ее щеке сползает слеза.

Адам. Хватит! Хватит реветь! Это весело! Нам весело! Сегодня лучший день. (Парит в воздухе. Глаза его сверкают.) Вы должны улыбаться. Я вас заставлю! Пусть рты вернутся. Улыбайтесь. УЛЫБАЙТЕСЬ!

У детей снова появляются рты. Друзья Адама улыбаются широко, как Джокер. По ухмыляющемуся лицу Брайана бежит слеза.

514 ИНТ. КВАРТИРА МАДАМ ТРЕЙСИ, ДЕНЬ

Мадам Трейси открывает дверь спальни. В руках у нее кружка.

Мадам Трейси. Ну вот. Чашка вкусного…

Она переводит взгляд на кровать. Шедвелл крепко спит. Прямо в мундире и ботинках. Она смотрит на него с… в общем, с любовью. Наверное, Шедвелла проще любить, когда он спит. И выходит из комнаты.

515 ИНТ. ЖАСМИНОВЫЙ КОТТЕДЖ, СПАЛЬНЯ, ДЕНЬ

Ньют в посткоитальном блаженстве лежит в постели. На лице его сентиментальная улыбка. Анафема одевается. Буря немного утихла…

Ньют. Это было. Ну… Это было… Ты была…

Анафема. Ты побывал на седьмом небе?

Ньют. Да. Знаешь… Я раньше никогда… это был мой первый раз…

Анафема. Никогда бы не подумала.

Но в ее устах это звучит мило.

Ньют. Ну… в общем… учитывая, что вот-вот конец света, давай еще разок?

Анафема. Некогда. Буря улеглась. Надо идти. Да и Агнесса писала только про один раз.

Ньют. Не может быть. Вот же чертова… только не говори, что она это предсказала.

Анафема обводит взглядом комнату. Карточки разлетелись, но нужная оказывается как раз под рукой. Она поднимает ее, бросает Ньюту. И принимается собирать карточки…

Ньют (читает). «Вперед, парень! Удачи!» «Анафема, мой потомок, я верю, что он будет пригож лицом и крепок…» Господи боже мой.

Анафема. Одевайся.

Она собирает карточки с пола. Он одевается.

Ньют. Надо найти Адама Янга. И помешать ему.

Анафема. Я вот уже сомневаюсь. Агнесса об этом не писала. Если и есть карточка с инструкциями, то я не знаю, которая из них.

Ньют. Что значит «Агнесса об этом не писала»? А сама ты никогда не принимаешь решения? Чтобы посмотреть, что будет?

Анафема. Важные – никогда. У нас остался час от силы: потом уже ничего нельзя будет сделать. И я не хочу тратить ни секунды. Пошли.

Но Ньют изменился: возмужал, стал увереннее в себе. Он подбрасывает в воздух свернутый в шар носок и ловит его.

Ньют. Еще не хватало, чтобы ведьма, которой четыреста лет на свете нет, диктовала тебе, что делать.

Анафема. Я всю жизнь пытаюсь выяснить, чего она хотела от меня. Она ни разу меня не подвела. А вот я ее – да, бывало. И… я не смогу убить одиннадцатилетнего мальчишку.

Ньют. Даже ради спасения мира?

Анафема сокрушенно качает головой.

516 ИНТ. ПАБ, БУРЯ, ДЕНЬ

Лондонский паб. Кроули в ожидании конца света решил напиться до беспамятства. Перед ним две пустые бутылки «Талискера» и экземпляр «Превосходных и недвусмысленных пророчеств Агнессы Псих». И стакан.

В свободное от обслуживания посетителей время БАРМЕН (лет пятидесяти с небольшим) читает газету.

Кроули. Повтори.

Бармен бесстрастно ставит перед ним еще одну бутылку «Талискера». Кроули заговаривает с барменом.

Кроули. Я ведь в демоны не рвался. Занимался своими делами, как вдруг объявляется Люцифер с парнями и говорит, слышь, Кроули, чувак, мы тут типа идем обсудить условия работы и карьерный рост, что-то последнее время нас кормят не пойми чем, у меня выдался свободный денек, ну я и пошел с ними, а потом бац – и я миллион световых лет падаю вольным стилем в кипящую серу.

Раздается пронзительный звук. Кроули покачнулся, но удержал равновесие. Бар выглядит странно, точно старый поляроидный снимок. К вполне себе телесному Кроули присоединяется бесплотный Азирафель.

Кроули. Азирафель? А я тут пытаюсь напиться. Тщетно. Но ты же меня знаешь. Я не сдамся. Ты здесь?

Азирафель. Хороший вопрос. Сам не знаю. Со мной такое впервые. Ты меня слышишь?

Кроули. Слышу, конечно.

Во время их разговора Азирафель мерцает