Громовые степи - Николай Стариков

Дон появился неожиданно. Петляя по неглубокому оврагу, головной дозор вдруг за поворотом увидел широкую ленту реки. Метрах в пятидесяти от воды колонна остановилась. На раздумье и подготовку к переправе времени не было: до восхода солнца и появления вражеских самолетов оставалось не более двух часов.

— Кто покажет, как надо переплыть Дон? — обратился начальник конвоя к бойцам.

Вадим вспомнил, как однажды на их батуринском пруду секретарь райкома комсомола организовал соревнование по плаванию. У его родителей был хороший сад. Василий, как звали секретаря, отобрал десять пацанов, подвел их к воде, забросил такое же количество спелых крупных яблок на середину пруда и поставил условие: победитель тот, кто сумеет достать из воды больше яблок. Вадим тогда успел собрать шесть штук.

— Давайте я попробую, — ответил он командиру роты. Широкая река манила и отпугивала.

— Пробовать не стоит. Необходимо переплыть Дон и организовать охрану на той стороне прибывающих заключенных.

— Я готов.

— Вперед!

Смельчаков набралось восемь. Увязав в плащ-палатку вещмешки, скатки, положив сверху винтовки, поеживаясь от прохладного предутреннего ветерка, группа вошла в воду. Метров двадцать она двигалась по дну, а когда небольшие донские волны стали накатываться на плечи, поплыла, толкая перед собою свое имущество.

С волнением смотрели заключенные и бойцы на первый десант, как сносило его течением вправо. Но вот группа достигла противоположного берега. Переплыть можно!

«Не поверит Юлька, что сумел преодолеть Дон, да и никто не поверит, не каждый казак осмелится на такое», — размышлял довольный собою Вадим, натягивая промокшую одежду. Сушиться не было времени.

Заключенные группами по восемь человек с интервалами в полминуты поплыли с предупреждением, что конвой откроет огонь на поражение, если будет обнаружена попытка к побегу.

Бойцы и командиры без происшествий переплыли Дон метров на пятьдесят левее места переправы зэков.

Не умевших держаться на воде заключенных набралось около двух десятков. Им разрешили разломать последние две повозки, использовать сухой кустарник, связки куги и с помощью этих подручных средств соорудить небольшие плоты. Приспособления эти оказались слабыми, держали людей на воде плохо.

Печальное зрелище — наблюдать попытки переплыть широкую реку людьми, не умеющими этого делать: хаотичное бултыхание ногами и руками в воде, расширенные, не мигающие от страха глаза, судорожное глотание воздуха вместе с брызгами, крики о помощи. Дотянули до левого берега лишь пятеро, их отнесло течением метров на сто от основной массы переплывших Дон, но попыткой к побегу это не посчитали.

Двое заключенных отказались выполнить приказ на преодоление водного рубежа и по распоряжению начальника конвоя были расстреляны.

Вскоре мокрая и озябшая колонна продолжила путь на восток. Впереди были еще реки Хопер и Медведица, прежде чем конвой прибыл к месту назначения.

XXIII

Сергей был наслышан о снайперском движении в войсках НКВД, имел свой опыт применения отличных стрелков. Когда ему сообщили о назначении командиром роты, решил немедленно сформировать снайперское отделение. «Товарыш» согласился с пожеланиями лейтенанта, приказал выдать пять снайперских винтовок. По просьбе Бодрова в его распоряжение был откомандирован вернувшийся из госпиталя сержант Волынов. Он был назначен на должность старшины роты. Заместителем ротного стал лейтенант Шведов, командирами взводов — Чиков, Долгачев и Фатеев. Приказ о сформировании роты, всех назначениях и присвоении старшинского звания Волынову, Чикову и Фатееву был в этот же день подписан командиром полка.

Роту Бодрова на пяти автомашинах доставили в Мичуринск, а затем поездом она передислоцировалась в Изюм. На месте выгрузки представитель управления войск НКВД по охране тыла поставил подразделению задачу: в составе пограничного полка организовать войсковую линию заграждения на тылах 57-й армии, в последующем быть в готовности выполнять те же задачи, что и на Западном фронте минувшей зимой.

«Значит, опять наступление! — размышлял Сергей. — Эта работа нам уже знакома».

В составе роты он сформировал отделения: снайперов в количестве восьми человек, пулеметное, на вооружении которого имелись три ручных и один станковый пулемет, три стрелковых. В Изюме подразделение получило пополнение — двенадцать пограничников, вернувшихся из военных госпиталей.

Конкретный рубеж войскового заграждения роте не был определен. Рассчитывая получить задачу на месте, подразделение совершило марш в пешем порядке в направлении Лозовое.

К концу дня пограничники вышли к неширокой лесной полосе, здесь командир разрешил заночевать, а с рассветом продолжить путь. Рдел закат.

Майская теплая ночь, зеленая травка, приятный ветерок — все располагало к хорошему и спокойному отдыху. Но появилось вдруг неведомо откуда смутное чувство тревоги, несмотря на тишину. А на фронте, как известно, слишком хорошо не бывает. Это была ночь на 17 мая 1942 года, последняя спокойная ночь для всего южного крыла советско-германского фронта.

Утром, едва забрезжила заря, слева, со стороны Барвенково, послышался гул артиллерийской канонады летящих самолетов.

— Наши перешли в наступление, — пояснил Шведов, — без работы не останемся.

— Видишь, и самолеты у нас нашлись, сплошное гудение, — поддержал разговор Фатеев.

Не спеша бойцы позавтракали, покурили. Срочных дел нет. И вдруг ошеломляющая весть. Прибежал наблюдатель и прерывающимся от волнения голосом выпалил: «Танки! Немцы!»

— Какие немцы? Спятил, наверное, — напустился на бойца Долгачев.

— Немцы! — зло выкрикнул наблюдатель. — Там их тьма-тьмущая.

Командиры подразделений бросились к опушке. Впереди, в полукилометре, по двум небольшим высоткам справа налево шла большая колонна танков с черно-белыми крестами на броне и восемь бронетранспортеров с солдатами.

Колонна остановилась на какое-то время, затем танки и бронетранспортеры двинулись дальше, а пехота начала растекаться по высотам. Через пять-десять минут по этому же маршруту проследовало еще не менее сотни танков, создав сплошную пыльную завесу.

— Т-11, — со знанием дела сообщил Чиков, — «танкетками» называются, их у немцев много, но горят хорошо.

Сергей непонимающе смотрел на развернувшуюся панораму подготовки противника к бою, удивлялся: «Нате вам, немцы намерены обороняться, повернувшись спиной. Значит, меня не видят. Но что же делать? — билась мысль. — Откуда они взялись? Там же наши».

На всякий случай приказал командирам взводов: не высовываться из лесной полосы, организовать оборону и быть в готовности к наступлению.

С правого фланга роты поступило сообщение: вдоль опушки лесопосадки, с противоположной от немцев стороны, движется группа бойцов до тридцати человек. Оказалось — пограничная застава от войск НКВД по охране тыла, выполнявшая задачу войскового заграждения на тылах 9-й армии.

— Лейтенант Шторм, — приятным басом представился подошедший командир, серый от пыли с ног до головы.

Из его рассказа следовало, что после мощного артиллерийского и бомбового ударов немцы прорвали оборону войск 9-й армии южнее Барвенково и устремились на север, закрепляясь на достигнутых рубежах. Приказа нашим войскам на отступление нет. Немцы прошли через его рубеж заграждения по линии железнодорожного полотна Славянск — Барвенково, теперь он отходит параллельно движению противника, чтобы обозначить для своих войск границу и не допустить расширения коридора прорыва.

— Скоро наши начнут отходить, — высказал предположение Шторм.

— Как старший по должности на этом участке, — сказал Сергей, заканчивая разговор, — советую, Шторм, перейти в мое подчинение в качестве командира четвертого взвода и занять оборону на правом фланге. Будем помогать прорываться нашим войскам на восток.

Вскоре группа Бодрова получила новое подкрепление. Нежданно-негаданно с тыла к ним подошли две автомашины. В одной было восемнадцать автоматчиков во главе с давно не бритым, нездорового вида младшим лейтенантом, в другой — всякое штабное имущество. К радости командиров, среди бумаг имелись различных масштабов топографические карты. Оказалось в кузове также одно противотанковое ружье и четыре ящика зажигательных бутылок.

До полудня солнце светило со стороны лесополосы, и немцы укрывшихся бойцов не замечали, но когда оно зависло у них перед глазами и стало припекать, их взоры все чаще и чаще обращались к недалекой зеленой полоске деревьев за спиной. К радости бойцов, повышенное внимание немцев к месту их нахождения этим и ограничилось.

Ближе к вечеру Бодров вызвал к себе командиров взводов и отделений. Он довел до их сведения решение о том, что ночью, видимо, войска будут отходить, неминуемо наткнутся на оборону немцев, поэтому нам придется с тыла атаковать противника и помочь нашим бойцам вырваться из окружения.