ГИТЛЕРОВСКАЯ ЕВРОПА ПРОТИВ СССР. НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ Второй Мировой - Игорь Шумейко

Возможно, и прав Сталин, что мы потеряли какое-то, может, критическое число «лучших», и «это сказалось» еще и в том, что освободившиеся места занимались другой категорией. Да, Зимянин не терпел Машерова, и для него, как и для Черненко, Брежнев-то был свой.

Вот даже самый частный случай возможного применения его военной мудрости: бывший партизан Машеров смог бы и подумать об... афганских партизанах, самым непонятным образом вдруг свалившихся на... четырежды Героя Советского Союза маршала Брежнева!

Примечание. Спохватился, что и тут, как в случае с Черненко, могут опровергнуть: некоторая часть Лёниных Звезд Героев была не «Союза», а «Труда»... Неуместное возражение в случае обесценившего и то и другое...

Бисмарк, проведший свое государство через три войны, в 1878 году так формулировал философию новосозданной им империи («Второго рейха»):

«Мы хотим достигнуть такого положения вещей, при котором никто бы не имел права сказать: я существую, чтобы нести бремя государственных тягостей, и никто не хочет позаботиться о моей судьбе».

В чем сложности Бисмарка были схожи со сталинскими в 1945 году? То же громадное расширение «зоны ответственности». «Второй рейх» оказался раза в два больше довоенной Пруссии. И многие немцы, особенно южные: швабы, баварцы, да и гессенцы, считали себя отнюдь не «объединенными», но захваченными.

Бисмарк, проведший через рейхстаг известные «антисоциалистические законы», отшвырнул марксистов, пытающихся встроиться в идею справедливого государства, НО не саму идею. Бисмаркова идея устройства жизни, после десятилетия тяжелых войн базируется не на Марксе, а на некоем духе Справедливости, как бы вышедшем из казармы. Потому и очень характерно, на кого в той программной речи в рейхстаге 1878 года ссылался «железный канцлер»:

«Наша (прусская) династия всегда стремилась к этой цели. Уже Фридрих Великий характеризовал свою миссию, говоря: я — король нищих! Господа, короли прусские никогда не были королями богатых. Фридрих Великий говорил: «Когда я буду королем, я буду настоящим королем нищих!»

Образом для Бисмарка стал именно полководец (а для многих и «солдафон») король Фридрих Великий, выстоявший в одиночку против всей Европы в Семилетней войне. Вот это Фридрихово, а затем и Бисмарково («...я буду настоящим королем нищих!»), наверное, и есть истинный взгляд генерала, понимающего, что офицер — средство, а солдат — цель.

Глава 17. РОССИЯ—ГЕРМАНИЯ

(Факты и теории, беседы и личные впечатления)

Так получилось, что 60-летие Победы автор этой книги застал в Германии, в Аугсбурге. В том, 2005 году меня с Германией связывали и некоторые журналистские темы. В рубрике «Столицы мира» журнала «Моя Москва» вышла статья о Берлине, что-то вроде дорожных наблюдений, плюс «размышления у обочины», «современность и история»... в общем, жанр известный. А статья в журнале «Новая неделя» (в марте 2005 года) — это было уже гораздо ближе к темам этой книги. И хотя ее заглавие «Адольф Гитлер как трастовый управляющий ЗАО «Европа» редактор не пропустил, все равно я ему был очень благодарен. Понятно, что имя фюрера, стоящее (в любом контексте) в названии статьи в российском журнале, как-то напрягает. Поменяли. Других купюр, искажений, чего-либо, на что может пожаловаться автор, не было. Более того, образовалась интересная «обратная связь»: редактор держал меня в курсе звонков самых разных лиц и организаций «по поводу изложенного материала о войне». Кстати, даже и альтернативное название той статьи, пошедшее в итоге в печать: «Кого пригласят на 100-летие Победы?» — нельзя было назвать таким уж бессмысленным. Как иногда сваливают: «результат уступки, следствие давления цензуры, самоцензуры». Если первый (мой) вариант — слоган, прямой упрек Европе, передавшей свой военно-экономический потенциал Гитлеру и тем неизмеримо усложнившей Советскому Союзу задачу своего освобождения, то вариант № 2 (редактора А.Чуркина) — размышление: как наши и европейские оценки одного и того же события, Второй мировой войны, менялись и как, наверное, будут меняться от юбилея к юбилею.

Отправной точкой памфлета послужил некий, если вдуматься, парадокс: неприглашение французами России на праздник 40-летия открытия Второго фронта в 1994 году (при Ельцине) и приглашение — на 50-летие (при Путине)...

В эту главу я решил свести все проходящее по графе «личные русско-германские впечатления». Их очень немного, моих собственных наблюдений, встреч, бесед или споров, имеющих отношение к темам войны или вообще к любым моментам русско-германской истории. И включил я их почти все. Что-то может показаться вам незначительным или слабо связанным с темой книги, но... Все же наличествует у меня такое особое уважение к «первичному факту истории»...

Очень запомнился мне, еще из советских времен, такой случай. Один научный сотрудник долго работал в каких-то провинциальных архивах и в результате нашел ранее неизвестное письмо В.И. Ленина. Подлинник. Собственно, это была записка примерно такого содержания:

«Распоряжение. Товарищу такому-то, отправляющемуся с ответственным поручением в Архангельск, — срочно выдать пару валенок и тулуп. Председатель Совета Народных Комиссаров. — (Подпись) Ленин».

Все экспертизы подтвердили: все абсолютно верно, написано Лениным. Собственноручно. Статья автора находки (как он работал, как «верил и искал») запомнилась мне весьма приблизительно. Но навсегда запомнились смысл и дух обрамляющих статей в том же номере журнала и комментариев и «откликов на событие» в других изданиях того периода.

Во-первых. Хорошая, добрая зависть к счастливому автору находки: «Диссертация, считай, в кармане!»

Во-вторых. Пожелания-напутствия и всему сообществу. Вроде: «Надо не отсиживаться, не «протирать штаны» в институтах, а смелее, настойчивее работать в архивах, в провинциях, встречаться с людьми... «Ведь только так можно открыть что-то действительно новое».

В-третьих. Общая профессиональная радость: «Благодаря нашей работе, работе историков следующее «Полное собрание сочинений В.И. Ленина» выйдет на 2—3 странички (это найденная записка со всеми полагающимися комментариями и примечаниями) полнее».

И действительно, то не были пустые комплименты «автору серьезного вклада». Ведь и в предыдущих изданиях «Полных собраний сочинений В.И. Ленина» были если не тома, то уж точно сотни страниц писем-записок, на фоне которых «наша, тулупо-валенковая», смотрелась ничуть не бледнее.

Темы будущих диссертаций, выстраиваемых «вокруг находки», проглядывали безо всяких натяжек. Или: «Новое — о внимании к кадрам, о заботливости о людях» (валенки и тулуп), или: «Новое о ленинском внимании к проблемам Севера» («ответственное поручение» было — в Архангельск). Плюс, разумеется, монография с биографией того «одетого-обутого» товарища.

Но главное, вся суть была в этом, добытом честным трудом праве на «новое в...».

Может, с тех пор у меня слух так развился, некая особая чувствительность, но только я постоянно улавливаю этот общий тон в любой оценке. Словно спрашивают: «Ну, что нового?», «Открыл что-нибудь или перелопачиваешь старое?».

Что тут ответишь? В этой книге — относительно новыми, малознакомыми персонажами вы признаете, возможно, только группу историков, привлеченных мною для критики Клаузевица (в соответствующей главе). А сквозной тезис, слоган: «Адольф Гитлер как трастовый управляющий ЗАО «Европа» — он уже отражает реальность, многим известную. Новыми были бы предложенные термины «Большая война», «право Большой войны», но еще потребуется огромная, несравнимая с проделанной работа, чтобы эти полуинтуитивные определения стали признанными терминами.

Остальное в этой книге базируется на давно известных фактах, словах и делах знакомых, в общем, исторических лиц. Чемберлен, Гитлер, Черчилль, Клаузевиц, Гуго Гроций... Единственно плодотворными здесь будут только попытки составления новых комбинаций фактов. Достигается или нет, хотя бы эмоционально новое восприятие — прошу судить по нижеследующему этюду.

КОЛОНКИ ЦИФР И КОЛОННЫ ТАНКОВ

Вот три довольно-таки известных, но изолированно воспринимаемых факта.

Факт № 1. Аншлюс Австрии (и некоторые его материально-технические подробности). Итак, Черчилль:

«Триумфальное вступление в Вену было мечтой австрийского ефрейтора. В ночь на субботу 12 марта нацистская партия намеревалась устроить факельное шествие в честь героя-победителя...

О причинах этого срыва стало известно не скоро. Германская военная машина, с трудом пройдя через границу, застряла у Линца. Несмотря на отличную погоду и хорошие условия, большая часть танков вышла из строя. Были обнаружены дефекты тяжелой моторизованной артиллерии. Дорога от Линца до Вены оказалась забита остановившимися машинами. Ответственность за затор, который показал, что на данном этапе своего восстановления германская армия находится отнюдь не в полной готовности, была возложена на фаворита Гитлера, генерала фон Рейхенау. Гитлер сам увидел этот затор, проезжая на машине через Линц, и пришел в бешенство. Легкие танки беспорядочно вошли в Вену в воскресенье. Бронемашины и тяжелые моторизованные орудия были погружены на железнодорожные платформы и только потому успели к церемонии. Фюрер был разъярен явными недостатками своей военной машины и обрушился на своих генералов, но те не остались в долгу. Они напомнили о его нежелании прислушаться к Фричу, принять к сведению предупреждение, что Германия не готова к большому конфликту (...)».