Дикая война - Ерофей Трофимов

— Нет, с головой-то у неё нормально всё. Соображает, мне бы так, — отмахнулся казак.

— Так что тогда? Мужиков бояться стала? — сделал Мишка ещё одну попытку.

— Не замечал такого, — качнул атаман головой. — И глазки парням строит, и смеётся, ежели пошутит кто. Нет. Тут другое. В станице знают все, что с ней было. Так что шутить-то шутят, а замуж никто не возьмёт. Даже с большим приданым. А уж я бы не постоял. Вот и маемся с ней. И не прогонишь. Родная кровь.

— А в кого она у вас такая чернявая? — вдруг спросил Мишка, вспомнив внешность девушки. — Вы-то, вон, русый.

Настя и вправду обладала запоминающейся внешностью. В прежней Мишкиной жизни про таких говорили — экзотической. Прямые антрацитовые волосы до поясницы, заплетённые в толстую косу. Высокие скулы, огромные миндалевидные глаза, чёрные, словно ночь, и мягкий, округлый подбородок. Брови вразлёт, ровные и густые, и пушистые ресницы. Прибавьте к этому чётко очерченные, чуть припухлые губы, и получится готовая модель для рекламы какой-нибудь косметики.

— А то в бабку. У отца её мать из маньчжур была. Потому и волос вороной, — понимающе усмехнулся казак.

— Красивая девка, — нейтрально кивнул Мишка.

— Ну да бог с ней, — вздохнул казак. — Я к тебе вот по какому делу, Михаил. Слышал, купцы тебе товаров по простой цене не дают. Так ли?

— Так, — мрачно кивнул парень. — Вот сижу, думаю. То ли плюнуть да в другие места податься, а то ли запалить тот торг с четырёх концов.

— Господь с тобой! — всплеснул руками казак. — Это ж каторга сразу.

— Ну, то ещё доказать надобно, — зло усмехнулся Мишка.

— Нет, Миша. Я тебе другое предложить хочу, — хлопнув себя по коленям, приступил казак к сути. — Есть у меня дом в станице. Большой. Тот, что от племянницы остался. И подворье там большое, и постройки всякие есть, и землица добрая. Покупай его у меня да переезжай. Торг у нас свой есть, и купцы там тоже наши. А начнет кто к тебе лезть, так из станицы, как с Дона, выдачи нет. Сами любого окоротим.

— О как! — растерянно усмехнулся Мишка. — Интересно. А скажи мне, Сергий Поликарпович, тебе-то в том что за интерес? Ты уж прости, но в простую доброту я давно уже не верю. В чём подвох?

— Подвох, говоришь? — понимающе хмыкнул казак. — А нет подвоха. Один только голый расчёт.

— Расскажи, сделай милость.

— А и расскажу, — махнул казак рукой. — Сразу понятно было, что с тобой лучше прямо говорить. Оружейный мастер мне в станице нужен. Во как нужен, — казак чиркнул ребром ладони по горлу. — А ты мало что оружейник, так ещё и механик каких поискать. У нас ведь как? Казак в поход со своим конём да оружием выходит. Так кузнец наш любую шашку или там кинжал отковать да закалить может, а вот с огненным боем… — атаман только скривился и удручённо махнул рукой. — Вот и приходится казакам те винтовки самим чинить, да ещё и поездить по посёлкам, чтобы мастера найти.

А станица у нас, сам видел, на тракте стоит. Ну и как границу охранять прикажешь, коли народ с оружием по мастерам ездит? А самое главное, что следопыт ты. Проводник. Я про тот поход ваш казаков как следует расспросил. В один голос твердят, что ты след словно книжку какую читал. Вот и подумал я. Раз уж сложилось так, переехать тебе в станицу да делом своим заняться. А там, глядишь, и женился бы. Сам ты реестровым уже не станешь. А вот сыны твои казачьего племени будут. А это, друг мой, уже совсем другое дело. Казак — это не крестьянин безземельный. С ним и разговор другой, и законы иные.

— Знаю, — задумчиво кивнул Мишка. — Да только как к тому станичники относиться станут? Да и круг казачий что скажет?

— Круг уж своё согласие дал. За тобой только дело. А станичники… Да казаки тебе за мастерство твоё в пояс поклонятся. Сам подумай, для казака оружие первое дело, а тут и ездить никуда не нужно. А ежели ты станешь с нами заместо следопыта ходить, так будет тебе полное уважение от всего казачьего воинства. Слово в том тебе своё даю, — торжественно закончил атаман.

— Да уж. Удивил, — проворчал Мишка, не зная, что и сказать.

Из тёткиного закутка выскочила Танюшка и, подбежав к парню, взобралась ему на колени, с любопытством разглядывая гостя.

— Что сказать надо, дочка? — спросил Мишка, усаживая её поудобнее.

— Здравствуйте, — послушно улыбнулась егоза. — Тятя Миша, а ты мне ещё кукол сделаешь?

— Да куда ж тебе столько? — удивился Мишка. — Три уже есть. И все как живые.

— А дозволь, дочка, глянуть на куклу твою, — вдруг заинтересовался казак.

Танюшка протянула ему игрушку, которую принесла с собой. Атаман осторожно взял её в руки и принялся вертеть из стороны в сторону, сгибая ей конечности и вертя голову.

— Ишь ты, ловко-то как! — удивлённо протянул он.

— Это мне тятя Миша сделал, — тут же похвасталась егоза.

— Неужто сам резал? — восхитился атаман.

— Угу, — с улыбкой кивнул парень.

— Да уж. Вот и скажи, как мне тебя в станицу не звать? — вздохнул атаман, отдавая куклу девочке. — У тебя даже забава детская и та с механикой. А у нас — полешко обтесали, в тряпку завернули, вот и вся кукла.

Их разговор прервали вернувшиеся женщины. С первого взгляда было понятно, что отношения у них сложились. Обе улыбались и, о чём-то тихо переговариваясь, то и дело хихикали. Окликнув тётку, Мишка усадил её рядом и коротко пересказал содержание предложения атамана. Внимательно выслушав его, Глафира крепко задумалась. Понимая, что ей нужно свыкнуться с этой мыслью, Мишка не стал настаивать и повернулся к атаману, когда заметил восхищённый взгляд девушки, устремлённый на куклу.

Танюшка, что-то тихо приговаривая, усадила её себе на коленку и, двигая руками игрушки, что-то объясняла. Чуть улыбнувшись, Мишка нагнулся к уху ребёнка и еле слышно что-то прошептал. Повернувшись к нему, Танюшка несколько секунд внимательно рассматривала парня, после чего, развернувшись, одарила Настю точно таким же внимательным взглядом. Потом не спеша слезла с Мишкиных коленей и, подойдя к девушке, протянула ей куклу:

— Возьми. Будешь дома с ней играть.

— А ты? — только и нашлась чтобы спросить Настя.

— А мне тятя Миша ещё сделает, — отмахнулась егоза с озорной улыбкой и моментально вскарабкалась обратно на Мишкины колени.

* * *

Откинув очередной кусок железа, Мишка устало разогнулся и, покосившись на отложенные железки,